15 марта2011 года проходят выборыректора Российского Государственного Гуманитарного Университета. Средикандидатов — нынешний ректор, член-корреспондент РАН, доктор исторических наук,профессор Ефим Пивовар. Пять лет назад, сразу после прошлых выборов, мы побеседовали сЕфимом Иосифовичем о вузе, в создании которого в 1991 г. он принимал активноеучастие и в который вернулся после некоторого перерыва, о стоящих перед вузом иего ректором задачах. Спустя пять лет нам показалось важным подвести итоги сделанногои поговорить о том, какие проблемы и задачи видятся из сегодняшнего дня. Интервьювзял Борис Долгин.
Пять летназад, уже после выборов ректора, но перед утверждением министерством мыбеседовали о задачах, которые встали перед вами как ректором РГГУ. Что удалосьсделать?
Для тогочтобы сказать, что было сделано за пять лет, надо коротко вспомнить, что былопять лет назад. Передо мной стояло несколько задач, первая из них - этосохранение такого понятия, как Российский государственный гуманитарныйуниверситет. Была угроза, что это понятие просто исчезнет. Когда я сейчас это говорю,никто не понимает, о чём я говорю, - никто не заметил угрозы потери бойца, ислава Богу. Но такая задача стояла, и мне как ректору нужно было, мобилизуявесь потенциал вуза, наладить контакт, взаимоотношения с внешней средой. Суправленческой средой, с образовательной средой, с профессиональной властью, срегиональной властью - Москвой, с федеральными структурами; с профессиональнойсредой - союзами ректоров России и Москвы, с коллегами ректорами - не то чтобысоперниками, но людьми, работающими на том же поле.
Была задача выстраивания места вуза в ряду других высших учебных заведений.Это было сложно, поскольку вуз оказался в определенной изоляции. Но эта работабыла сделана.
И сейчас,через пять лет, этот процесс остался в истории. Сейчас ректор РГГУ являетсячленом Правления Российского Союза ректоров, членом Президиума Совета ректоровМосквы и Московской области, возглавляет научно-методический совет по историиФедерального института педагогических измерений…
Того, где готовят материалы для Единогогосударственного экзамена?
Да. И дело нетолько во мне, потому что сотрудники, профессора, проректоры возглавляютэкспертные советы по целому ряду направлений: экономика, социология, история,политология, и это можно продолжать, поскольку картина очень широкая, и дорогауходит вдаль.
Нам удалосьвоссоздать потерянные связи с нашими региональными вузами, мы заключилидоговоры с коллегами не только из Москвы и Санкт-Петербурга, но из целого рядарегионов.
Это однонаправление, которое заслуживает внимания. Второе - удалось сохранить потенциалнашего университета. Была такая пертурбация, что у многих в РГГУ былопредставление, будто пойдут какие-то кадровые чистки. Этого ничего непроизошло. Ходили слухи, что новый ректор приведёт сюда десятки и даже сотни людейсо стороны…
Потенциалсохранён и одновременно развивается, потому что у нас сейчас работаютпредставители 40 академических институтов, помимо нашей собственной профессуры.Это уникально, я думаю, что такого нет ни в одном высшем учебном заведенииМосквы. Это закладывалось еще до меня, но я это развиваю и поддерживаю, и мыдостигли качественного результата. Ещё в годы Перестройки к нам началиприходить люди из академических структур, мы создали целый ряд учебно-научныхцентров, таких, как Институт высших гуманитарных исследований, потом - Институтвосточных культур и античности и так далее, на базе которых эти люди сталиработать.
То есть они получили возможность работать исо студентами.
Да, но запоследние годы появился другой феномен: к нам стали возвращаться люди, которыепо разным причинам уходили. Возвращаются профессора, которые были когда-тодеканами, и молодые, которые закончили уже РГГУ. Это очень отрадный процесс.
Мысущественно расширили представительство зарубежных профессоров в нашем университете.Я имею в виду специалистов из Канады, Соединённых Штатов Америки, Китая,Германии, Испании, и так далее. У нас есть структуры, которыми руководятиностранцы. Не говоря уже о профессорах, которые читают лекции на разныхязыках.
Пять лет назад задачей, которую вы ставили,было восстановление идеи, с которой вы активно работали, когда Российскийгосударственный гуманитарный университет только создавался, - системыстажировок студентов и преподавателей.
Это одна изчерт более широкого понятия, которое мы называем «интернационализациейобразовательной деятельности вуза». Мы включаем сюда целый ряд сюжетов, и,конечно, в этой области за пять лет много было достигнуто, хотя ещё естьрезервы. Прежде всего, это, конечно, - максимальное расширение стажировок нашихстудентов за рубежом, включённое обучение, максимальное расширение поездокнаших профессоров за рубеж и так далее. Это абсолютная свобода учёта кредитов,которые получают за рубежом наши студенты при возвращении.
Это и взаимное признание дипломов?
Да, но мыдостигли большего, у нас уже есть реальные программы двойных дипломов. Мы ужедважды выдавали магистерские дипломы нашего вуза и одновременно дипломымагистров немецких вузов. Мы делаем такую же программу с французами, скоро нашивыпускники будут дипломы получать. Мы открыли такую программу с венграми, ведёмпереговоры с англичанами, а помимо этого у нас уже есть дистанционное обучениес американцами и англичанами. Курсы слушаются здесь, а зачёты получаются там,или наоборот, и то же самое мы планируем с Мексикой.
Мало того, унас появилось такое направление, как создание центров РГГУ за рубежом. Мысоздали целый ряд представительств, которые помогают организовывать семинары,поездки. Мы уже два раза вывозили руководящий состав наших подразделений, одинраз в Прагу, другой раз в Париж. Сейчас мы готовим такую поездку в Италию засчёт наших ресурсов.
Учебно-научныецентры РГГУ будут заниматься преподаванием в вузах этих стран по их программамрусской культуры, русского языка. Такие центры созданы в Пекине и в Мексике,там уже на постоянной основе работают наши сотрудники. Мы пока используем своиресурсы, но рассчитываем на поддержку и со стороны государственных структур,бизнеса, спонсоров и т.п.
С Китаем это, наверное, зеркальный проект соткрытым в РГГУ отделением Института Конфуция?
Отсюда ипоявилась эта идея. С Китаем не только зеркально, это именно в том самом вузе -Китайском университете международной экономики и внешней торговли (Пекин), скоторым реализуется в РГГУ проект по Институту Конфуция.
Китайское руководство поддерживает этипроекты. А российское?
Китайскоеруководство, к счастью для Китая, имеет государственную структуру, которая этуработу реализует и поддерживает.
В России этимзанимается очень много структур: этим занимается Россотрудничество, этимзанимается Министерство иностранных дел, этим занимается фонд «Русский мир», врамках СНГ есть Фонд гуманитарного сотрудничества. Мы со всеми этимиструктурами взаимодействуем и сотрудничаем, но китайский опыт несколько иной.Они работают не по созданию национальных центров, а по созданию центров вуниверситетах зарубежных стран в паре со своими университетами. Этим у насзанимается только фонд «Русский мир», но он не может включать автоматическисвои центры в учебный процесс. А мы хотели бы это делать. Такой модели у нас вРоссии нет, а она нужна. Потому что одно дело - центр, где есть книги, естьвозможность получить дополнительные знания, изучить русский язык, познакомитьсяс русской литературой, – это, конечно, важно. Но другое дело, когда нашпрофессор работает с их студентами на обязательной основе как часть общейучебной программы данного вуза. И не только со студентами этого вуза, но и совсеми, кто желает учиться, потому что в нашем Институте Конфуция есть не толькогруппы, где наши студенты, но и другие, в которых обучаются все желающие, ктохочет изучать китайский язык и китайскую культуру. Эту модель мы тоже хотели быреализовать, мне она кажется очень перспективной.
Кроме того,мы участвуем в программах привлечения наших эмигрировавших соотечественников.Такой проект мы, например, делаем с очень известным филологом БорисомГаспаровым из Колумбийского университета, он у нас ведёт курс, а в США проводиткадровую работу в рамках проекта. Такие проекты можно назвать гуманитарнымСколково.
Сейчас стоитзадача создания широких программ для иностранных студентов - не отдельныхкурсов, а именно полных программ дистанционного обучения. Кроме того, задача втом, чтобы любой выпускник Российского государственного гуманитарногоуниверситета в приложении к диплому имел такую часть, как стажировка или опытобучения за рубежом, обучение на языках здесь и т.п. Этот вопрос решается, норезервы, безусловно, есть. Потому что обмены по межгосударственной линиинебольшие, и если использовать только их, мы никогда на нужный уровень невыйдем.
Есть у нас идвусторонние центры. Они начали организовываться с момента формирования РГГУ,но за последнее время вуз создал в дополнение целый ряд новых. В дополнение кИтальянскому, Мезоамериканскому, Канадскому и др. мы открыли центр Бенилюкса,открыли Китайский, готовится к открытию Иберийский центр, который будетзаниматься Испанией, Португалией, всем иберийским пространством, включаяЛатинскую Америку. Мы готовимся открыть ещё Польский и Ирландский центры.
В МГУ вы создали кафедру по изучениюпостсоветского пространства. Мы пять лет назад говорили о том, удастся линастроить работу по изучению постсоветского пространства, взаимодействие с нимв РГГУ. Интересно конечно, и сотрудничество с Центральной Европой. Удалось липродвинуться в этом направлении?
Да,бесспорно. В Московском государственном университете до сих пор действуеткафедра Истории стран ближнего зарубежья. Она создавалась в 2004 г., когда понятие«ближнего зарубежья» было в большем ходу. Кафедра занимается историей этихстран.
Мы в РГГУсоздали здесь сначала Центр, а потом кафедру постсоветского зарубежья, котораязанимается и историей, и политологией, и международными отношениями, экономикой- такая междисциплинарная и межфакультетская структура. Эта кафедра активноработает по всем направлениям. Мы уже обучаем языкам стран постсоветскогозарубежья: украинскому, азербайджанскому, грузинскому, литовскому,белорусскому, казахскому... Мы читаем страноведческие курсы по всем этимстранам, выпускаем пособия, книги, организуем конференции и так далее.
Помимо этогомы создали ещё специальное управление, которое занимается не образовательнойдеятельностью, а организационно-методической и аналитической, и в этомсотрудничаем с постсоветским зарубежьем. Здесь и работа с нашими диаспорами ипосольствами там, работа с диаспорами стран постсоветского зарубежья у нас -очень интересная форма. Ещё есть несколько инициатив, которые мы активноразвиваем.
В рамках тогоже направления активизируем работу Общества дружбы Россия – Азербайджан, в 2008 г. меня избралипредседателем его правления. Ещё у нас есть такая программа, как «Украинскаяинициатива». Мы издали по заказу Межгосударственного фонда гуманитарногосотрудничества первый учебник украинского языка для стран СНГ. Сейчас с нашимучастием готовится такой же учебник белорусского языка для стран СНГ. Мы началиподготовку бакалавров и магистров по российско-украинским связям, открылиисторическую магистратуру, магистратуру по международным отношениям, заключилидоговоры практически со всеми ведущими украинскими университетами, включаяорганизацию летних и зимних школ, совместных научных работ, обмена студентами,преподавателями.
Удаётся ли преодолеть настороженность всреде части национальной интеллигенции?
Это долгийпроцесс, надо стремиться, чтобы эта настороженность рассасывалась. Рудиментыещё есть, но гораздо больше людей, которые ищут точки соприкосновения. У насдоговор и с университетами Западной Украины, только что у нас был ректор изЧерновцов, сейчас наш сотрудник поедет вести переговоры с университетом воЛьвов. У нас только что была делегация из Харькова.
Мы провелиПервый форум ректоров гуманитарных университетов и деканов гуманитарныхфакультетов стран СНГ, на котором было представлено пять украинских университетов,это было в октябре прошлого года. Кстати, это тоже одна из форминтернационализации деятельности РГГУ.
Поскольку мыгуманитарный университет, то предложили создать площадку для встреч ректоровгуманитарных университетов, деканов гуманитарных факультетов разных стран.Первая встреча была с французами, она прошла в преддверии года «Россия –Франция» и имела три этапа: предварительная встреча, потом первый форум вПариже, мы издали его материалы на двух языках. Затем была встреча в Москве,сейчас готовится встреча опять во Франции. Такая же встреча была с немецкиминашими партнёрами в Берлине. В следующем году будет встреча в Москве. Затембыла встреча ректоров и деканов вузов СНГ в Баку. Всё это проходит приподдержке Российского союза ректоров. Готовится такой форум с итальянцами: каквы знаете, сейчас идет год Италии в России и России в Италии.
Эта площадка -тоже одна из возможных моделей кооперации. Мы хотим, чтобы она стала постояннодействующей. Там очень много интересного, потому что есть общие цели и задачи уректоров. Но дело не только в ректорах, дело в том, что это позволяет расширятьи максимально использовать кооперацию вузов.
Теперь оЦентральной Европе. На базе РГГУ действует Российская ассоциация украинистов.На ее международной научной конференции выступал посол Словакии (кстати, наукраинском языке), приехал временный поверенный Польши. Мы приглашали и чехов,и венгров.
И мы будемрасширять это сотрудничество не только на двухсторонней основе, потому что мыхотим создать многостороннюю магистратуру, чтобы выдавались два диплома, но вэтом участвовали несколько стран. Допустим, Польша или Германия как партнёрыбудут привлекать студентов из Западной Европы, а мы как партнёры – изпостсоветского пространства. Чтобы наши будущие магистры могли иметь опытобучения даже не в двух местах, а в большем количестве. Ведь что такое двойнаямагистратура? Обычно это семестр обучения в стране-партнёре. Но помимо этогосеместра могут быть краткие курсы, летние школы и в другом кампусе. В Германии,скажем, очень развита такая магистратура по восточно-европейским исследованиям.Мы могли бы сделать такое же направление, включая и постсоветское пространство– страны Балтии, Белоруссию, Украину, Молдову и так далее.
Пять лет назад мы говорили о запущенном к томумоменту Болонском процессе. Сейчас, вероятно, связанные с ним возможности ипроблемы видны уже на практике. Как все это ощущается?
Переходныйпроцесс еще не завершён – даже с точки зрения процесса набора. Если мы совсемуйдем от специалитета, кроме нескольких специальностей – это будет означатьзавершение ещё одной части переходного периода. Но это далеко не всё, потомучто
Мысчитаем, что получаем гораздо меньше, чем можем реализовать, учитывая нашпотенциал. Я понимаю, что количество магистрантов расширяется, но все равно мы покаполучаем крайне мало мест.
Бюджетные места и в бакалавриат, и вмагистратуру - это очень болезненный вопрос. Возникает ощущение слишком сильносужающейся воронки, невозможности продолжить обучение для части талантливыхстудентов?
Да, это оченьобидно, а кроме того, это бессмысленно, потому что мы могли бы использовать нашпотенциал для привлечения бакалавров не только из нашего вуза, и не только изМосквы, а из других городов. И даже из других стран, которые интересуются нашейтематикой. А мест пока очень мало. Я понимаю, что это переходный процесс, нодумаю, что он должен получить качественное ускорение.
Вы уже немного об этом сказали, но все же:полностью ли реализованы возможности Болонского процесса в части обеспечениягоризонтальной мобильности?
Мы принимаемкредиты, и наши кредиты тоже принимают, особенно после того, как мы сталивыдавать совместные дипломы. Я считаю, что вопрос решён. Везде есть структуры,которые что-то контролируют в образовательной сфере, но это всё преодолимо. Ачто ещё не решено, так это переход самого профессорского сообщества на новуюмодель...
Взаимное признание степеней?
Нет, я имею ввиду сам процесс, потому что новая образовательная модель предусматриваетсовершенно новую образовательную деятельность.
У нас десяткибакалаврских программ уже действуют, мы начали их пробовать еще в самом начале1990-х. У нас 71 одна программа, и 40 из них - это специалитет. Десяткипрограмм бакалавриата ещё не запущены. Хотя стандарты готовы, но их запускпредусматривает наличие не только стандартов, но всего перечня учебных программи самой практики реализации этих программ.
Здесь большиеизменения ждут не только студентов, но и преподавателей, потому что этокоснется и содержания, и внутренней структуры профессорского персонала. Надо обэтом думать. Я предполагаю, что мы создадим специальное управление по проблемамновой образовательной траектории, которое этим будет ещё более активно заниматься.Но и сейчас наши учебное и методическое управления этим занимаются оченьпристально, потому что с сентября многое нужно запускать. Это готово на уровнетеории, а на уровне практики - ещё не в полной мере. Мы сейчас ждём этойпрактики, без неё нельзя определить, насколько всё сделано добротно икачественно. Во-первых, бакалаврских выпусков не так много. Во-вторых, идёт ибудет продолжаться процесс лицензирования. В-третьих, новая образовательнаямодель предусматривает то, о чём я всегда говорил, но это почему-то не всегдаучитывается – необходимость экспериментов в области номенклатуры направлений.
Потому что жизнь сама вносит коррективы. Нельзя заранеезнать всё, что происходит на свете, нельзя всё, что происходит, внести в ужесуществующую номенклатуру направлений подготовки.
То есть давать возможность для созданиянового, сначала в экспериментальном порядке, в порядке тестирования?
Да, проверитьэто на практике. С точки зрения подготовки новых программ пока это не оченьреализуется - я говорю о гуманитарной среде.
Скажем, естьогромная гуманитарная информационная среда в Интернете, но нет кадров, которыемогут быть экспертами по этой среде. Не хватает специалистов в областиинтернет-источниковедения, интернет-менеджмента в гуманитарной среде, чтобыдавать адекватное описание и анализ интернет-ресурсов, предлагать инженерныерешения по работе с интернет-средой.
Надо готовитькадры, которые будут специалистами в этой области: кадры историков, кадрыполитологов, кадры менеджеров - не только пользователей, но и тех, к кому можнообратиться за экспертизой этой среды. И дело не только в Интернете, это вообщеинформационная среда, она сейчас включает в себя коммуникаторы, планшеты, нетсомнения, что она обогатится и какими-то еще не найденными формами.
В РГГУ есть авторитетные научные школы.Какие-то их них уходят корнями еще в Историко-архивный институт - школаисточниковедения, истории госучреждений, какие-то появились уже с созданиемРГГУ – сравнительно- исторического языкознания, фольклористики, востоковедения…Насколько РГГУ занимается картированием этих своих наиболее сильных зон,насколько есть понимание, где самые международно конкурентоспособные сферы, какони поддерживаются?
Конечно, естьи понимание, и поддержка. Я считаю, что эту линию надо продолжать. Мы запоследние годы работали в разных направлениях. Мы принимали библиотекибезвременно ушедших от нас выдающихся ученых - и продолжим эту работу.
Мы стремимсянайти прорывные направления, особенно междисциплинарные, которые усиливают нашипозиции. В качестве примера приведу программы по когнитивным технологиям. У нассоздан Совет по этим технологиям, туда были включены наши лингвисты, психологи,специалисты по искусственному интеллекту, наши информатики, философы, историки- и мы уже создали структуру, которая признанна на мировом уровне. Были ужесеминары с французскими когнитивистами, сейчас готовятся - с немецкими. В нихучаствуют представители Курчатовского института и других признанных центров.Важно, что здесь присутствует синтез разных областей гуманитарного знания, атакже гуманитарного и естественнонаучного знания.
Мы создалиобщую для разных наших научных школ площадку ежегодных Гуманитарных чтений.Пять лет назад ее еще не было. Эта площадка стала признанным международнымцентром, в её наблюдательном совете каждый год работают руководители ведущихакадемических гуманитарных центров страны.
Мы всяческистремимся развивать наши передовые направления. И те, которые я назвал, и те,которые не назывались, – мы все-таки исследовательский университет. У нас, кпримеру, очень сильное востоковедение. На базе Института восточных культур иантичности проходил Международный конгресс ассириологов.
Активноразвивается у нас социальная антропология - вместе с Институтом этнологии иантропологии под руководством академика Валерия Тишкова. Связь здесь иличностная (он возглавляет учебно-научный центр), и содержательная.
Конечно,изучение постсоветского зарубежья мы развиваем во всех направлениях.
Мы сейчасочень активно занимаемся компьютерной лингвистикой, будем создавать такуюкафедру, уже вышли на какие-то позиции в этой связи. Я бы ещё назвал не оченьраскрученное гуманитариями направление, но имеющее важную гуманитарную составляющую,- это защита информации. Причем не только с точки зрения криптологии, а с точкизрения более широкой – защиты персональных данных, защиты корпоративной информации и т.д., - тут наши ребятадостаточно востребованы.
Вообще, оченьмного таких гуманитарных направлений, которые базируются на прикладнойдеятельности. Это документоведение, архивоведение, музеология с реставрациейпамятников, это все сферы, связанные с журналистикой. Здесь у нас, помимотрадиционных направлений – телевизионной, печатной, - специально выделена иинтернет-журналистика.
Вы упомянули словосочетание«исследовательский университет». Наверно, РГГУ ставит задачу получения этогостатуса?
С однойстороны, нам не нужен статус ради статуса, потому что мы себя такпозиционировали с самых первых шагов существования университета – задолго дотого, как вообще появился этот проект в Министерстве образования и науки.
РГГУ был первым, кто создал у себя научныеподразделения?
Да, кромеМГУ, которому статус позволял это делать и раньше. Другое дело, что обычнымвузам это не очень позволялось. Мы в начале 1990-х это создали, но уже потом,ещё до меня, во время аттестаций их приходилось «прятать».
Сейчас с этим нет проблем? Кажется, вузы неимеют права тратить на научные исследования бюджетные средства?
Вуздействительно не может создавать научные ставки, поэтому ставки должны бытьучебно-научными. В этом проблема, но мы этот вопрос разрешили, хотя былотрудно. Многие ученые пришли из академических учреждений, и они не понимали,почему должны менять статус, это был сложный процесс.
Со стороны министерства, государства естьпонимание необходимости легализации научных ставок? Ведь это необходимо, еслиесть стремление, чтобы в вузы приходила наука?
Я не знаю,насколько есть понимание по тем вузам, которые получили статус национально-исследовательскогоуниверситета. Но пока не получившие все равно должны заниматься образованием, аобразование без науки в университете невозможно – профессор должен заниматьсянаукой. Вот главное, а не научные ставки как таковые.
Возвращаясь кстатусу. Мы участвовали в конкурсах - и в первом, и во втором, и я думаю, чтоесли будет объявлен ещё один конкурс, мы снова будем участвовать. Тут дело дажене столько в самом статусе, сколько в том, что именно побеждающие в этихконкурсах вузы рассматриваются как ведущие вузы страны.
Поэтому мы считаем, что можем на статус претендовать. Ножелающих и считающих так гораздо больше, чем тех, кто получит этот статус.
Нет ли здесь недооценки гуманитарной сферы,недостаточного понимания, что должно быть больше исследовательскихуниверситетов в этой сфере?
Это оченьсерьёзный и болезненный вопрос, имеющий несколько сторон.
С однойстороны, вне гуманитарной сферы прямые свидетельства исследовательского статусавидны почти невооружённым глазом. Есть изобретения, которые вводятся напрактике; и не только министр или член правительства, но любой гражданин влюбом уголке страны может понять, что это так. В гуманитарной сфере чаще всегоэто не так очевидно. Вторая сторона связана с тем, что крайне неразвита системафиксирования этих достижений: патенты, интеллектуальная собственность. Люди винженерной, технической сфере – они как бы уже с высшим образованием, а мы вэтом отношении только в начальной школе. Гуманитарии никогда не стремились кэтому. Скажем, есть сфера, связанная с архивным делом, а я не знаю там ниодного патента или зафиксированного профессором изобретения, хотя наверняка ихтам делалось немало. Если они зафиксированы, то только не в патентном бюро. Итаких сфер очень много.
Третьясторона заключается в том, что гуманитарии не всегда способны, а, может, непонимают необходимость объяснить обществу, в чём же, собственно говоря, пользаот их деятельности, кроме того, что они увлечены наукой, получают от этогоудовольствие и где угодно могут говорить о своей работе с азартом. Хотя многиев обществе давно привыкли к мысли, что у нас гуманитарный век, что гуманитарноеобразование важно. Но это пока стало лишь общим местом. Мы сами в этом повинны,так как не всегда можем это донести.
Есть ещёмомент технократизма - и не только в России, а вообще в мире. Мне говорилиректоры-гуманитарии ряда стран, что общество недооценивает эту сферу. Так чтоэто общая болезнь, и это всё надо учитывать.
А для того,чтобы все это преодолеть, надо работать по всем этим направлениям. РГГУ создал,к примеру, такую программу, которая называется «Институт гуманитарногосопровождения общественно значимых проектов». Надо внушать и доказывать, чтолюбое решение на любом уровне - это гуманитарные технологии. Будь этоэкономическое решение, политическое и т.д. Оно должно сопровождаться анализомтого, что было – у нас, у других, что было в других сферах. Это как любаятехнология. Как есть технология производства пластмасс, так есть и технологияпринятия управленческих решений. Они все имеют гуманитарные проявления игуманитарные последствия. И научно-техническая революция имеет такжегуманитарные аспекты и гуманитарные последствия.
Это однасторона, а другая заключается в том, что нужно предлагать какие-то путирешения, которые могут быть восприняты. Если будет решение о модернизации, ноне будет практики образования в данной области, ничего не случится.
Можно ли найти в гуманитарно-социальнойсфере те участки, где есть возможность выходить на какие-то инновации,создавать проекты или инфраструктуру для их поддержки, работать в сотрудничествес институтами развития - РВК, Роснано, Сколково?
Нам быхотелось, чтобы сотрудничество было более эффективным. Оно есть, носпорадическое, а нам хотелось бы, чтобы оно было институционализированным. Этопервое.
Второе: любоерешение предусматривает такие площадки, на которых обсуждают подобные вопросы.Привлечение профессоров, преподавателей Российского государственногогуманитарного университета в качестве экспертов - это постоянно действующий, непрекращающийся процесс на разных уровнях. Мы этому рады, мы этим гордимся. Ноэто индивидуально, а если и связано с работой РГГУ в целом или институциейвнутри РГГУ, то ситуативно. Хотелось бы, чтобы сотрудничество в этой сфере былопостоянным – на уровне создания базовых центров. Мы готовы быть постояннодействующей дискуссионной площадкой, у нас есть несколько таких структур. Но ясчитаю, что здесь резервов гораздо больше, чем реальных шагов. Делать этоименно на базе Российского государственного гуманитарного университета, а «негостями на чужой свадьбе» - это пока задача.
Скоро апрель, 20-летие образованияРоссийского государственного гуманитарного университета.
Самаюбилейная дата исторически совпала с целым рядом других событий, которые еенемного микшируют. Формально Российский государственный гуманитарныйуниверситет был создан 27 марта 1991 года, было распоряжение правительстваРоссии (на тот момент его возглавлял Иван Силаев). Но уже второй раз это датаперевыборов ректора. 28 марта кончается срок моих полномочий. Кроме того,Российский государственный гуманитарный университет возник на базе МГИАИ, аМГИАИ возник как институт в 1930 году. Нас поздравил с этим юбилеем президентстраны.
Нельзязабывать и о том, что мы находимся в здании Народного университета им. А.Л.Шанявского. И его годовщины – наши годовщины. В 2012 будет столетие этого здания.Это совпадает с юбилеем Музея имени Пушкина, а в наших стенах находится егофилиал - музей имени Ивана Цветаева, и мы тоже обязательно будем это событиеотмечать. Мы уже создали оргкомитет по празднованию этого юбилея.
Но, конечно,20-летие Российского государственного гуманитарного университета мы будемотмечать обязательно. Это мы будем делать в апреле, вместе с традиционнопроходящими днями выпускников. Мы считаем, что работа с выпускниками - это важноенаше направление на будущее, мы часто об этом задумывались, и хотим активноэтим заниматься. Будет ряд мероприятий, связанных с этим событием. К тому же мыхотим, и мне очень стыдно, что у нас до сих пор этого нет, создать музей РГГУ.У нас огромное количество музеев, но музея самого РГГУ у нас нет - и этоупущение мы ликвидируем. Как раз к 20-летию хотим открыть нашу первуюэкспозицию.
Ещё со времён Историко-архивного институтаили с 1991 года?
Полностью.Там будет три составляющих: музей университета им. Шанявского, музей МГИАИ имузей РГГУ.
20 лет - этоочень интересный срок. Это срок, который позволил части тех, кто поступил в годоснования Российского государственного гуманитарного университета, статьдокторами наук, профессорами и даже войти в руководство университета.
Один из кандидатов в ректоры – ПавелШкаренков - был студентом самого первого курса Историко-филологическогофакультета.
Совершенноверно, но он поступил еще в 1991-м, потому что он учился в двух программах.Поскольку я отвечал за приёмную кампанию, я это помню. Тогда как раз появиласьбакалаврская программа, и он был одним из первых, кто ее на себе опробовал. Да,он уже профессор, доктор наук. У нас есть выпускник — его одногодок, которыйявляется проректором университета.
Да, Андрей Николаев.
И это оченьзнаково. Сейчас мы говорим о двух людях, а если посмотреть, то выпускниковРоссийского государственного гуманитарного университета всё больше становится внаших стенах, да и во всей гуманитарной сфере - и это очень приятно.
Каковы ближайшие задачи, чего бы вы хотелидля Российского государственного гуманитарного университета в ближайшие пятьлет?
Мы хотимподтверждения нашего статуса как одного из ведущих центров гуманитарногообразования и знаний в России. Мы хотим, чтобы наши лидирующие позициисохранялись и развивались. Это наша главная задача. Наш университет уникалентем, что в нём представлены все фундаментальные гуманитарные программы,значительная часть программ социального знания, часть прикладного гуманитарногознания, а также программы на стыке гуманитарного и негуманитарного знания. Нонекоторые области у нас ещё, к сожалению, не вполне реализованы. Например,подготовка по гуманитарной экологии - это одна из моих не реализованных показадач. У нас есть курсы социальной экологии, но у нас нет программы экологиикак направления подготовки. Уверен, что нам нужно расширить некоторые программыпо истории искусства, добавить сюда еще одну строку – изящные искусства. Этоеще одна область, которая у нас может быть реализована. Мы рассчитываем, чтосоциальная антропология и этнология, которая пока не признана как направлениеподготовки, будет оформлена полноценно.
Нам нужнообязательно проводить работу по повышению качества подготовки, особенно в нашихрегиональных подразделениях, и максимально расширять дистанционную формуобучения. Мы сейчас создаём несколько новых студий и будем это продолжать. Естьочень большие резервы по интернационализации образовательного процесса, хочетсядовести это до нового этапа развития. Крайне важно расширить наше участие вгрантах, во всех научных программах, в создании инновационных площадокгуманитарного образования и знаний, малых предприятий при вузе, расширениивозможностей для студентов получить дополнительную квалификацию, чтобы усилитьих конкурентоспособность на рынке труда. Усилить работу с работодателями ивыпускниками РГГУ, чтобы более эффективно сориентировать наши программы напотребности рынка, и получать заказ от работодателя на наших выпускников.
По сути дела - включить их в процесс планированияобразования?
Совершенноверно. Причем и в контроль качества подготовки выпускников - это будет наиболееэффективно. Нам надо создать не то чтобы кадровую службу, кадровое агентство, ахотя бы по заказу этого сообщества выпускников-работодателей корректироватьподготовку.
Понятно, что занятие наукой и образованием- не самое прибыльное занятие.
Мырасширяем при университете сеть малых предприятий как возможностьдополнительного заработка для студентов и выпускников.
То есть заработок студентов без отрыва отучёбы и с использованием профессиональных навыков?
Да, ипривлечение студентов и выпускников в стены вуза. Я понимаю, что социальнаяпрактика предлагает нашим выпускникам часто лучшие возможности в частисоциализации. Это реальность, и это очень хорошо, это говорит о качествеобразования.
Самовоспроизводящееся сообщество.
Да, исамовоспроизводство крайне важно. Я не могу сказать, что мы достиглиабсолютного успеха, но необходимо как можно больше привлекать в разной форместудентов, аспирантов в наш вуз. Мы создали целую сеть внутривузовских грантов:это и для публикации монографий, и аспирантские гранты, студенческие, длякандидатов и молодых докторов наук. И мы это обязательно будем продолжать,потому что
Ефим Иосифович Пивовар — представитель известной школыколичественных методов в исторических исследованиях (И.Д. Ковальченко, В.З.Дробижев и др.). В 1986 – 1996 гг. он работал в МГИАИ-РГГУ деканом Факультетаархивного дела, проректором по науке, заведующим кафедрой отечественной историиновейшего времени. Впоследствии Е.И. Пивовар вернулся на родной для себя ИстфакМГУ (замдекана, завкафедрой Истории стран ближнего зарубежья), работал вавторитетных научных изданиях и методических структурах. С 2006 года — ректорРГГУ.
