ВАК – не самая открытая организация. Поэтому зачастую обо всех планируемых и обсуждаемых в нем нововведениях научное сообщество узнает по слухам. Например, очередной слух, получивший широкое распространение, гласит, что ВАК готовит, наряду со списками журналов, также и списки издательств – с тем, чтобы для докторских диссертаций учитывались только те монографии, которые были напечатаны именно в этих издательствах.
Многие утверждают, что списки ВАК породили коррупцию. Я должен поправить. Достаточно заглянуть в любой словарь, чтобы уточнить значение этого слова. В его основе лежит использование служебного положения в личных целях, как правило (но не всегда), сопряженное со взяточничеством. В случае с журналами ВАКовского списка всё прозрачно на зависть "Газпрому". Никто ничего не прячет. Нет никаких взяток. Ни одна копейка не скрывается от налогообложения. Любой гражданин может направить официальный запрос в 80% этих изданий – и получить в ответ официальный прайс-лист со сроками публикации и её стоимостью. Если это – коррупция, то приходится признать, что она крайне замысловата. Фактически, правительство в лице ВАКа финансово поддерживает отдельные издания и их хозяев. Процесс отбора при этом – крайне непрозрачен – потому что внятные и четкие критерии, по которым одни издания отбираются, а другие – нет, до сих пор нигде не опубликованы.
Теперь к этому неиссякаемому руслу финансовых потоков, видимо, подключатся и издательства. А чем они хуже, в самом деле?!
Совсем недавно председатель ВАК, академик РАН, Михаил Кирпичников выступил в газете «Поиск» со статьей «Защита качества. Как обеспечить чистоту научных рядов?», в которой указал, что сейчас в стране «нет проблем с достаточным количеством кандидатов и докторов наук, но есть проблема дефицита высококвалифицированных кадров». В этой же статье он фактически признал, что одной из важнейших задач его организации была остановка неконтролируемого нарастания вала докторских и кандидатских защит (что удалось сделать только в 2006 году), а также признал, что пресловутые «ваковские списки» журналов – это временная мера. Мы знаем хорошо, что нет ничего в России более постоянного, чем временное. Но дело даже не в этом. Сокращая количество диссертационных советов и увеличивая требуемое количество «списочных» публикаций, ВАК действует исключительно методами экстенсивными. Результатом этих мер стали элементарные очереди в журналах и советах. Поток желающих «остепениться» не иссяк, – просто горлышко стало узким. Приходится набираться терпения (и денег!). Ждать. А стоимость одной публикации уже иногда исчисляется даже не тысячами рублей – десятками тысяч!
Стоит ли удивляться тому, что качественный уровень диссертационных работ не изменился? Академик Кирпичников сетует на недостаточность полномочий возглавляемой им структуры. Я постараюсь предложить способы решения основных проблем, многие из которых вполне ВАКу по силам. А те, что требуют постановлений правительства и изменений в законах – так ведь российская юридическая система построена так, что инициатором таких изменений должен быть, прежде всего, правоприменитель. В данном случае – Министерство образования и науки РФ, где ВАК занимает далеко не последнее место.
Мой иностранный коллега, которому я рассказал о нашей системе «ваковских списков», ничего не понял. Мне пришлось растолковывать ему все буквально «на пальцах» (сначала он не понимал, что такое ВАК и зачем он нужен, если есть советы в университетах). Когда до него суть дела, наконец, дошла, он немедленно произнес фразу, которая, на мой взгляд, отражает самую сердцевину проблемы:
– Ваше министерство просто не доверяет ученым в диссертационных советах!
Ну, конечно, не доверяет! Ведь беда не в том, что потенциальные соискатели ученой степени по истории публиковали статьи в журнале «Рыбное хозяйство», а в том, что им это сходило с рук! Надо признать, что ваковское недоверие имеет под собой вполне реальную почву. Только нужно было честно признать, что причиной некачественной работы советов был вовсе не плохой контроль со стороны московского начальства, а изначально порочная система экспертизы диссертаций в отделах институтов РАН, на кафедрах вузов и, конечно, в советах. И я утверждаю, что все существующие и еще готовящиеся «драконовские» меры ВАКа этой проблемы никоим образом не касаются.
К примеру, всегда считалось, что целью экспертизы диссертации является максимально открытое её обсуждение. Чем больше разных специалистов познакомятся с ней и выскажут свое мнение, тем качественнее будет её оценка. Но «Положение о совете по защите докторских и кандидатских диссертаций» требует, чтобы подавляющее большинство его членов были штатными сотрудниками организации, при которой создан совет. Вместо того чтобы привлекать экспертов «со стороны», их круг искусственно сужается, защита становится во многом внутренним делом одной организации. При этом нередки случаи, когда члены совета по профилю диссертации одновременно являются преподавателями кафедры, на которой проходило предварительное обсуждение работы, и назначенными советом экспертами. И выходит, что решение о присуждении (или ходатайстве о присуждении) степени фактически принимает профильная кафедра.
На мой взгляд, необходимо серьезно изменить процедуру экспертизы диссертации в совете. Во-первых, следовало бы изменить сам принцип их формирования. Специалист по археологии не может оценить в тонкостях работу по истории Древней Руси, ботаник способен только поверхностно оценить новизну диссертации по экологии, а профессор английской литературы никогда, к примеру, не выявит реальную степень актуальности и новизны в исследовании по русской литературе XVIII века. Зачем, спрашивается, наделять советы правом рассмотрения диссертаций по нескольким специальностям (по существующему положению – аж до 5-ти)? Ведь уровень специализированности в науке сейчас таков, что даже в рамках одной специальности становится нереальным следить за всей лавиной публикаций на разных языках, знакомиться с защищаемыми в России и за рубежом диссертациями в этой области.
Волей-неволей приходится становиться всё более узким специалистом. Посмотрите, например, что входит только в одну специальность 12.00.04 по юридическим наукам: административное право, финансовое право, информационное право. Ведь всё это уже давно самостоятельные и разные научные и практические специализации. А в советах их еще объединяют со специальностью 12.00.08 – уголовное право и криминология; уголовно-исполнительное право! Ясно, что в этой ситуации три четверти членов совета будут лишь с интересом перелистывать работу, не обладая при этом достоверной информацией о современном состоянии научных исследований в этой области.
Почему бы не разделить диссертационные советы, собрав в них ученых только по одной специализации? Предположим, один совет – по административному праву, другой – по финансовому, третий – по уголовному и т.п.? Ответ будет простой: а где взять столько докторов юридических наук, чтобы их набралось на необходимое количество советов? Даже в Москве и Санкт-Петербурге будет, видимо, лишь по одному подобному (но зато на деле, а не на словах «специализированному») совету, в то время как во многих городах вообще не удастся набрать советы по новым специальностям.
Но давайте определимся с приоритетами. Если для нас важно в первую очередь сохранить облегченный доступ соискателей к ученым степеням, то надо сохранять существующее положение. Если же мы хотим действительно серьезной экспертизы диссертации в совете, – это должны быть другие советы. И, если, предположим, по финансовому праву в стране будет только один или два докторских совета, то пусть так и будет.
Степень внимания, которое будет в этом случае привлечено к каждой диссертации, окажется в этом случае столь высоким, что все «ваковские списки» немедленно превратятся в формальность. «Узкий» специалист прекрасно, как правило, знает, все основные работы в своей области, и статья в «Рыбном хозяйстве» не будет иметь ни малейших шансов сойти за апробацию диссертации. Более того, от внимания членов такого совета не ускользнут и негативные рецензии на публикации диссертанта, которые сейчас очень легко скрыть. Они обязательно станут предметом дискуссии – как на предзащитной экспертизе, так и во время защиты.
Наконец, станет невозможным плагиат и отпадут проблемы с «купленными» диссертациями. Ведь когда на защите будет сидеть на 2-3 доктора по специальности, по которой проводится защита (сегодняшние требования ВАКа), а 10-15, – вся научная биография соискателя окажется как на ладони, а его работа действительно будет соотноситься с тем, что сделано на сегодняшний день в этой области науки.
И никто не должен удивляться тому, что аспиранту из Ижевска придется защищаться в совете Екатеринбурга или, к примеру, соискатель докторской степени из Кирова поедет в Москву. Не наука должна ехать к диссертанту, а диссертант – к науке.
Для того, чтобы советы заработали, нужно, чтобы их члены зарабатывали. С советских времен члены советов работают на общественных началах, так же на общественных началах диссертации рецензируются, а оппоненты получают чисто символические деньги. Между тем, за рецензирование диссертации в европейских университетах платят по 300-400 евро, а за оппонирование и еще больше. Попробуйте зайти на заседание диссертационного совета в Москве, Санкт-Петербурге или областном центре. Вы – за редким исключением – увидите одну и ту же картину: присутствует 25-30% членов совета. Зато в явочном листе – всё в порядке, все подписи на месте.
Разумеется, никто подписей не подделывает, просто торопящиеся по другим делам ученые заскакивают за 5-10 минут до защиты к ученому секретарю, расписываются в листе явки и уходят. А бюллетень уже за них получают и опускают другие. Всем это хорошо известно – и все молчат, ведь способов влияния на членов совета у председателя не так уж и много, максимум, что можно сделать – вывести человека из его состава, а кем заменять? А если это еще к тому же крупнейший ученый, с которым никто не захочет идти на конфликт? С другой стороны, почему соискатель должен страдать из-за того, что некоторые члены совета в данный день не могут выполнить работу, которую юридически выполнять не обязаны? Вот и сохраняется молчаливый статус-кво при реальном отсутствии кворума.
Да, я понимаю, предложение платить нормальные деньги за рецензирование и оппонирование диссертаций, за работу в качестве члена специализированного совета вызовет бурю возмущения у Минфина. Но ведь эти деньги дадут самую настоящую экономию! Сотни халтурных или купленных диссертаций не будут защищены, а это значит, что бюджету страны не придется им пожизненно оплачивать их липовые ученые степени. Пусть-ка экономисты произведут примерные подсчеты. Я уже не говорю о повышении престижа самих ученых степеней...
Следует, наконец, отменить давно превратившиеся в рудимент советской эпохи отзывы «ведущих организаций». Никто не знает, почему они называются ведущими. Имеется ли в виду, что они лидируют в данной научной области? Это особенно становится забавным, когда видишь, как на диссертацию, выполненную в МГУ, дает внешний отзыв «ведущая» организация из Костромы или Пензы. На сегодняшний момент примерно половина таких отзывов пишется самими соискателями или их научными руководителями (а иногда ими совместно). Бюрократическая процедура получения внешнего отзыва не дает ровным счетом ничего.
И надо менять сами принципы оппонирования. Да, прошло время, когда даже кандидатские защиты становились событиями в столицах, когда в качестве оппонентов всегда выступали крупнейшие ученые. Но можем ли мы быть довольны нынешней практикой, когда оппонентов выходящему на защиту аспиранту подыскивает научный руководитель, а соискатель докторской степени – сам себе? Я считаю, что пока в России существует еще система централизованной выдачи дипломов кандидатов и докторов наук государственного образца, ВАК обязан взять на себя назначение оппонентов хотя бы по докторским защитам.
Необходимо создать всероссийскую базу оппонентов, разделив ее по самым узким специализациям, учитывая наличие опубликованных исследований. Следует предусмотреть при этом, что ученый может оппонировать только после определенного срока, прошедшего после его собственной защиты, а главное – после публикации определенного числа работ уже в новом статусе. Оппонент – особенно если речь идет о докторской диссертации – фактически выполняет роль государственного эксперта (поскольку в России государство платит обладателям ученой степени за один факт её наличия), – поэтому право на оппонирование не может возникать автоматически. Видимо, надо согласиться и с раздающимися предложениями о запрете на оппонирование тем ученым, которые представили положительные отзывы на диссертации, отклоненные советом или ВАКом, особенно если речь идет о таких вопиющих случаях, как плагиат.
Нужно наложить категорический запрет членам совета, в котором проходит защита, быть оппонентами: любой юрист знает, что участник процесса – это одно, а судья – совсем другое. Задача членов совета – оценить работу и процедуру защиты, а не участвовать в последней.
Как советы следует формировать из ученых самых разных вузов и институтов, так и оппонентов следует приглашать из самых разных организаций. Возможно, имеет смысл требовать, чтобы на докторской защите хотя бы один оппонент был из другого города. Да, это все деньги, но как скажет вам любой врач, дешевая медицина – это плохая медицина.
Одной из важнейших задач ВАКа сейчас я считаю возвращение диссертационным защитам характера подлинной научной полемики, диспута. И тут необходимо максимально развести соискателя, оппонентов и совет. В идеальном случае никаких личных взаимоотношений у соискателя с оппонентами вообще не должно быть. Сейчас, к примеру, запрещено оппонировать своему бывшему соавтору, а также коллеге по кафедре (отделу). На мой взгляд, такого ограничения явно недостаточно. Следовало бы, по крайней мере, распространить его на случаи сотрудничества оппонента и соискателя в одном учреждении на момент защиты, а если речь идет о совместной работе в одном структурном подразделении – то и в прошлом.
О принципиальном недопуске на российские защиты оппонентов-иностранцев говорить даже нет смысла. То, что Россия – родина слонов и российская наука – самая научная в мире, твердят десятилетиями еще с 20-х годов ХХ века. Равно как все давно поняли цену этим утверждениям. Тем не менее, явись сейчас американский нобелевский лауреат в качестве оппонента на российскую докторскую защиту по физике, защита бы не состоялась. Как эта закрытость коррелирует с пресловутой «академической мобильностью» в рамках прославляемого в России Болонского процесса, – опять же неизвестно. Зато – верх абсурда! – членом докторского совета может быть кандидат наук (ученый секретарь), который имеет право голоса в вопросе о присуждении ученой степени, которой он сам не обладает!
Разумеется, следует категорически запретить «двойные» защиты. Положение о совете требует рассматривать на одном заседании совета только одну диссертацию, но при этом оставляет лазейку: «количество заседаний, проводимых советом в течение дня, определяется им самостоятельно». Это очень напоминает практику инквизиции, которой было запрещено применять пытку более определенного числа раз: чтобы обойти запрет, судьи заявляли, что после перерыва проводившаяся до него пытка будет «продолжена», а не начата заново. «Продолжать» можно было дни и даже недели. Необходимо ввести четкое правило: в один день может быть рассмотрена только одна диссертация. Сейчас же этот принцип, как правило, соблюдается только для докторских защит, тогда как ради одной кандидатской защиты собирать совет считается просто неприличным.
Необходимо повысить требования для кандидатских и докторских диссертаций. Кандидатская диссертация не должна быть по уровню ниже уровня западных докторских работ, а требования к ней сейчас существенно ниже. По действующему сегодня Положению ВАК, докторская диссертация должна представлять собой «новое крупное научное достижение», либо содержать «решение крупной научной проблемы» – тогда как в формулировке следовало бы вернуться к «новому направлению в науке». На сайте ВАКа должна быть создана единая база, куда формулировки тем всех диссертаций должны попадать немедленно после их утверждения в вузе или НИИ. Это необходимо не только для того, чтобы на самой ранней стадии останавливать работы вроде «Теоретические основы педагогического моделирования в соревновательной деятельности спортсменов в русской лапте» или «Роющая деятельность кабана» (реально защищенные докторская и кандидатская диссертации). Представьте себе гипотетическую ситуацию: в Калининграде и Владивостоке одновременно пишутся и защищаются диссертации на одну и ту же тему «Поэтика рассказа В. Короленко “Сон Макара”». Оба совета представляют документы в ВАК – и ВАКу ничего не остается, как выдать дипломы о присвоении ученой степени: ни один пункт Положения не нарушен!
Для более полного рецензирования представленных диссертаций нужно, наконец, принять давно назревшее решение – обязать диссертантов размещать на сайте ВАКа весь текст работы (сейчас – только авторефераты и только для докторских диссертаций). Причем делать это необходимо не за месяц до защиты, а за 2-3 месяца. Там же, на сайте должна быть обеспечена возможность любому специалисту оставить мотивированное мнение о работе или отдельных её положениях, приравняв такое мнение к отзыву на диссертацию (существующая ныне практика «отзывов на автореферат» не выдержала испытания). Эти мнения в случае наличия замечаний должны обязательно зачитываться на защите, становиться предметом научного обсуждения. Особо следует поставить под контроль работы по педагогике, ибо всем хорошо известно, что именно в этой области последние 15 лет количество защит росло по экспоненте, равно как по экспоненте росла и диссертационная халтура по педагогическим специальностям.
Как легко видеть, некоторые из предлагаемых мер вполне доступны для внедрения самому ВАКу, некоторые потребуют постановлений правительства или даже изменений в законодательстве. Но надо сделать первый шаг: признать, что сегодняшняя система присуждения ученых степеней в России находится в глубоком кризисе, совершенно не отвечает тем задачам, которые перед ней стоят, является рассадником многочисленных махинаций и приносит серьезнейший урон федеральному бюджету. Если этот шаг будет сделан, то уже легче будет сделать и второй: признать, что косметические и во многом формальные меры, которые применяет ВАК, исправить ситуацию не могут. Все нарастающая с конца 1980-х годов девальвация российских ученых степеней в современной ситуации перестает быть внутренней проблемой российских ученых, она начинает рикошетом бить по всей репутации системы подготовки кадров высшей квалификации России. А это, в свою очередь, подрывает доверие к нашей стране как к полноправному участнику Болонского процесса.
