В лектории «Контекст» с докладом «Молодежные субкультуры современной России: между протестом и индустрией» выступил доцент Санкт-Петербургского государственного университета культуры и искусств, кандидат искусствоведения Михаил Лурье.
В обсуждении приняли участие: Рашид Велемеев, совладелец группы компаний Синдбад и ISIC Россия; Владимир Гущин, начальник Отдела анализа молодежных субкультур Городского центра профилактики безнадзорности и наркозависимости несовершеннолетних при Комитете по молодежной политике и взаимодействию с общественными организациями; Сергей Куренной, старший эксперт Отдела рекламы и внешних связей Северо-Западного филиала ОАО «МегаФон»; Роман Любомиров, директор проекта MadStyle; Дмитрий Мишенин, создатель арт-проекта Doping-Pong; Михаил Федоров, генеральный директор компании Entermedia Direct; Леонид Ханик, управляющий партнер компании Concept Club; Андрей Ширенко, генеральный директор компании «Вэб Плас»; Татьяна Щепанская, кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник МАЭ РАН, доцент СПбГУ.
Докладчик начал с того, что термин субкультура ни в коем случае не означает указания на то, что она каким-то образом «ниже» «культуры» (собственно, последняя понимается как совокупность субкультур). Возникновение молодежных субкультур в современном понимании – недавнее историческое событие. Точкой отсчета можно считать движения битников и хиппи 1950–1960-х гг. В Россию «неформалы» проникли из-за границы. Центральный тезис доклада, который должен был спровоцировать дискуссию, состоял в том, что современные субкультуры в значительной степени утратили свой протестный потенциал, первоначально ориентированный против «общества потребления», и сами превратились в специфические коммерчески значимые сообщества потребителей.
Приметы замирения с властями видятся во многом, странная любовь неформалов и властных структур – улица с двусторонним движением. При столкновении группы панков с нарядом милиции, бывалый питерский милиционер поучает коллегу, вчерашнего провинциала, пожелавшего доставить молодежь в отделение для показа товарищам по работе: «это же панки, ты что, панков не видел?...», попрекает «темнотой» и очерчивает важную символическую границу («это тебе не восьмидесятые»). Граффити рисуют в строго отведенных местах по приглашению городской администрации. Об этом длительное время распространялся пришедший в качестве зрителя Петр Евгеньевич Тищенко, заместитель председателя Комитета по молодежной политике и взаимодействию с общественными организациями, выступление которого заняло столь значительное время и выглядело столь неправдоподобно приторным, что в зале зашевелилось глухое недовольство.
Вопрос коммерческого потребления нередко встает довольно остро. По словам Михаила Лурье, фанаты «Зенита» получили оскорбительные по замыслу прозвища «бомжи» или «мешки», поскольку явились на «стрелку» с фанатами московского «Спартака» одетыми во что попало. Настоящие футбольные хулиганы должны быть одеты «сообразно случаю» (casual) – в одежду, которая внешне выглядит неброско, как нечто повседневное, но несет на себе все необходимые лейблы. По наблюдениям Владимира Гущина, молодая поросль готов из малообеспеченных семей на специальных форумах в Интернете жалуется на хроническую нехватку доступной по цене «готической» одежды и аксессуаров.
Вместе с тем, представители бизнес-сообщества взирали на эти перспективные целевые аудитории не без скепсиса. Точные данные о численности субкультур оказались, как сообщил Владимир Гущин, по просьбе городских силовых структур, засекреченными. Однако это не помешало собравшимся сделать неутешительные подсчеты самостоятельно.
Большая часть оппонентов склонилась к тому, что размеры субкультур недостаточны для того, чтобы заинтересовать крупный, а возможно и средний, бизнес. Татьяна Щепанская обратила внимание на способность представителей субкультур к специфическому потреблению полуфабрикатов для самостоятельного изготовления предметов, имеющих важное значение в их субкультурах. В связи с этим ограниченные полупризрачные перспективы появились у поставщиков красок в баллончиках, изготовителей бисера и тонких кожаных ремешков, кружев и прочих полуфабрикатов.
Столкновение академической среды и бизнес-сообщества оказалось способно высекать и теоретические искры. Так, встал фундаментальный вопрос о том, не были ли с самого начала все эти молодежные субкультуры специфическими «потребительскими» проектами, которые держались вокруг производства и сбыта определенного рода символической или более грубо-материальной продукции, от песен до наркотиков, от фенечек до дисков. Представители бизнеса отстаивали жесткий экономический детерминизм: как хиппи виделись им пирамидой сетевого маркетинга торговцев марихуаной, а русский рок – в первую очередь успешным бизнес-проектом по сбыту полу- и вовсе подпольной звукозаписи.
Как на всяком интеллектуальном мероприятии, ценна была и неформальная «кулуарная» часть, когда можно было подойти к докладчику и помучать его вопросами. Так мне удалось узнать больше об интересном проекте исследования субкультур в малых городах и селах России, лишь вскользь упомянутом в основном докладе.
Если резюмировать его результаты очень кратко, то они сводятся к следующему. В больших городах субкультуры предоставляют альтернативную по отношению к местным группировкам подростков систему координат для структурирования социальной среды. В малых городах локальные группировки нередко самоопределяются как субкультуры («здесь» живут панки, а за рекой – кто-то еще, и по воскресеньям мы деремся на мосту). В селах приписывание к субкультуре нередко служит стигматизирующим маркером местного маргинала, при том, что вопрос о различении субкультур отходит на второй план («Вася у нас панк... или, вроде, репер?»).
Это помогло найти перспективу для рассмотрения другого вопроса, повисшего в основной дискуссии без ответа: каковы механизмы воспроизводства субкультур? Местная народная самодеятельность, не затихающая ни на миг, с готовностью примеряет на себя символические «одежки», произведенные в другом месте в совершенно иных контекстах. Так складывались и советские хиппи 1970-х – мало похожие на своих американских собратьев (СССР 1970-х вряд ли можно было назвать «обществом потребления» в том же смысле, в котором им могли быть названы США 1960-х), но столь же оппозиционные государству и его силовым структурам.
Текст выступления и дискуссии, а также видео на сайте лектория "Контекст"
