10 декабря 2015 г. в Библиотеке-читальне им. И.С. Тургенева с лекцией на тему «Русская Америка: административный эксперимент Российской империи» выступит историк, Associate Professor исторического факультета канадского Университета Саймона Фрейзера Илья Виньковецкий (Ilya Vinkovetsky, Simon Fraser University). Речь пойдет в том числе о том, какие функции выполняла Российско-Американская компания и кто ее возглавлял. Лекция будет основана на недавней книге «Русская Америка: заокеанская колония континентальной империи, 1804–1867» (НЛО, 2015. («Historia Rossica»)).
Перед выступлением в рамках проекта «Публичные лекции "Полит.ру"» Илья Виньковецкий ответил на несколько вопросов и рассказал, как в поле его научных интересов появилась Русская Америка и почему сейчас его интересует история логистики в Российской империи.
Как формировалось поле Ваших научных интересов? Как в нем появилась Русская Америка?
Когда я поступил в университет, я сначала не собирался быть историком. Но, так получилось, что взял несколько курсов и увлекся историей, причем именно американской. К концу третьего года учебы, Ричард Бьюл, историк-американист, на курсах которого мне всегда было интересно, позвал меня на разговор и уговорил писать senior thesis. Профессор Бьюл преподавал историю Британского колониализма в Америке и формирования Соединенных Штатов. Мне было интересно, но я тогда не видел для себя научного будущего.
После окончания университета, я пару лет занимался другими делами, до того, как решился пойти в аспирантуру. В те годы, еще до аспирантуры, у меня возникла мысль, что было бы плодотворно и интересно изучать историю «русского» периода Аляски. Частично это было вызвано тем, что я осознавал, что именно по тематике называемой «Русской Америки» было мало качественных работ. Меня натолкнули на эту мысль знакомые историки-американисты, в том числе, те которые в те годы стояли у истоков так называемой «новой истории североамериканского запада». Они нередко жаловались на то, что русский период Аляскинской истории слишком поверхностно интегрирован в общую картину колонизации американского запада. В историографии Соединенных Штатов существовало и существует такое понятие, как borderlands history – т.е., история окраин. Среди этих окраин, вошедших в состав Соединенных Штатов, крупное место занимают бывшие испанские и французские колонии, а вот о русской Аляске в те годы по этой тематике было написано относительно мало. Были люди, которые занимались Русской Америкой, но, их, как правило, занимали не те вопросы, которые ставили уже много лет обсуждали практиционеры новой истории североамериканского запада.
Когда я начал заниматься Аляской, мне более всего было любопытно, чем отличался колониальный опыт в Северной Америки, организованный подданными России от подобных опытов других империй. Короче говоря, чем занимались россияне в «своей» Америке и как они ладили с ее экологией и местным населением?
Опираясь на подобные вопросы, поступая в аспирантуру, я как оказалось наивно полагал, что буду заниматься американской историей, и первые годы именно ей и занимался. Тем не менее, я вскоре осознал, что для писания истории Российских колоний в Америки необходимо познакомиться с историей Российской империей. И Беркли, где я тогда находился, оказался удачным местом для совмещения изучения американской и русской историй.
Вот так все и началось.
Откуда возник интерес к евразийству?
С евразийством я познакомился в Беркли в 1990-х годах, когда несколько лет подряд работал, как research assistant у Николая Рязановского. Ранних евразийцев Николай Валентинович изучал гораздо раньше того, как мы встретились. Когда он это делал, еще не было к ним большого внимания, ни в России, ни на западе. А я перевел пару статей Рязановского на русский язык, составил библиографию работ евразийцев, и сам написал пару коротеньких статей. Между прочим, сам Рязановский говорил, что, когда приступал к теме, думал писать полную историю евразийства – от начала 1920-х и Исхода к Востоку до конца 1930-х, когда Трубецкой умер а Савицкому стало не до евразийства – но, изучив материал, решил, что начало евразийства было куда более интересным, чем его последующее развитие. Поэтому и написал именно о возникновении этого течения.
Вокруг чего сосредоточены Ваши исследования сейчас?
Сейчас меня интересует, как, до того, как появилась железная дорога, люди и вещи передвигались по обширной территории Российской Империи. То есть, история логистики, доставки провианта и различных товаров. Вышел я на эту тему изучая Российско-Американскую Компанию, обратив внимание на сложности перевоза мехов и чая через всю Евразию, да и не только через нее.
