О целях и задачах Совета по науке при Минобрнауки мы поговорили с Ph.D. по социологии (the University of Cambridge., 1995), докт. соц. наук, научным руководителем Института проблем правоприменения, профессором социологии права им. С.А. Муромцева Европейского университета в Санкт-Петербурге Вадимом Волковым.
Как вы узнали, что стали членом Совета по науке?
За месяц примерно до первого заседания Минобрнауки согласовал неформально, потом я дал формальное согласие.
Знали ли вы, кто станет членом Совета до того, как пришли на его первое заседание?
Нет, не знал, узнал в день первого заседания.
По какому принципу подбирали состав Совета?
Мне представляется, что, во-первых, хотели, чтобы были представлены много отраслей и направлений науки. Во-вторых, и это важно, подбирались ученые с большим опытом работы за границей, интегрированные в международные научные сети, с международным индексом цитирования, со знанием современных достижений в своей области. В-третьих, не только по наличию регалий и званий (без них пока не научились), но и по реальным достижениям.
В чем, на ваш взгляд, заключаются основные задачи Совета по науке?
У него много задач и если заниматься ими всерьез, то времени на науку будет гораздо меньше. Совет должен артикулировать позиции и проблемы российского научного сообщества и транслировать их в Министерство и, наоборот, способствовать лучшему пониманию политики Минобрнауки среди ученых. Министерство сейчас формирует повестку дня дальнейших реформ – это принципы организации науки, научные степени и звания, приоритеты и механизмы финансирования. Государство готово поддерживать организации, коллективы, проекты. Но донор, в данном случае государство, всегда сталкивается с асимметрией информации: он точно не знает, какие проекты, научные коллективы, направления перспективны, а какие нет.
Это знают сами ученые. Поэтому нужна экспертиза. Но и каждый ученый себя считает очень перспективным, а свой проект – выдающимся. Между тем, действительным критерием является признание со стороны научного сообщества, причем международного, а не ограниченного рамками местного вуза или академического института. Реальность сегодня такова, что источником роста знаний являются международные научные сети. И экспертиза должна быть организована с учетом этого фактора. Совет должен способствовать выработке эффективных механизмов стимулирования научных исследований и разработок. Есть еще много острых вопросов: плагиат, присуждение ученых степеней (кто должен иметь право это делать), какая система степеней и званий у нас должна быть, и т.д.
Знакомы ли вы с положением о Совете? Имеете ли возможность вносить в него поправки?
Да, с положением я знаком, про правки не думал. Я вообще всегда исхожу из того, что любое положение, его текст вторичны по отношению к его применению в реальной жизни. Положение само себя не применяет.
Каковы самые острые проблемы, задачи для обсуждения на ближайших заседаниях и электронном общении членов Совета?
Повестка дня следующих заседаний сейчас только обсуждается. У Министерства будут свои запросы к Совету, у Совета свои предложения. У него вообще-то совещательная функция, но Министерство должно сверять с ним свои часы, иначе, зачем всё это? Важно также, чтобы Совет не превратился просто в орган лоббирования интересов отдельных научных коллективов.
Совет был создан в ситуации конфликта между министром образования и науки и Президиумом РАН. В чем, на ваш взгляд, причины этого конфликта?
Я бы не преувеличивал и не называл это конфликтом. Это нормальные рабочие трения.
Что вы думаете о ситуации в РАН накануне выборов? Интересуетесь ли вы тем, что там происходит? Можно ли, на ваш взгляд, реформировать Академию наук, не растеряв то лучшее, что в ней есть?
Теперь буду интересоваться больше. Думаю, нам нужна РАН 2.0, т.к. оставлять все как есть уже трудно.
Ожидали ли вы, что диссергейт выявит такие авгиевы конюшни и коррупцию снизу доверху? Если бы реформировать ВАК и систему научной аттестации в стране поручили вам, то чтобы вы предложили сделать?
Я бы наделил ведущие университеты и институты правом присваивать ученые степени и чтобы носитель степени должен был указывать учреждение, в котором ее получал. Они проводят защиты, они пусть и присваивают, они пусть и несут репутационные риски, если начнут торговать степенями или дарить их чиновникам и депутатам. Диссертации должны быть доступны онлайн и каждый может проверить их на предмет плагиата или откровенной лажи. Или как в Хельсинском университете: диссертация сначала должна быть опубликована как книга, а потом уже представляется к защите. Вообще, в конечном итоге – это не вопрос правил или организации, ВАК или не ВАК, а профессиональных норм, потому что любое правило можно обмануть. По социальным и гуманитарным наукам – если в нашей стране защит станет в 10 раз меньше, наука этого не почувствует, а бумаги и времени будет сэкономлено много.
