Был у нас в детстве такой анекдот про трех разнохарактерных друзей. Кто с чем идет в гости: один с достоинством, второй с девушкой, третий с маленьким кисленьким тортиком. Кто с чем сидит в гостях: один – с достоинством, другой – с новой девушкой, а третий – с маленьким кисленьким тортиком. Кто о чем думает, уходя из гостей. Первый: «Как хорошо, что я вел себя с таким достоинством!» Второй: «Какая классная мне попалась девушка!» А третий: «Куда бы еще пойти с моим маленьким кисленьким тортиком?..» Анекдот этот вспомнился мне 15 мая во время заседания круглого стола на тему «Механизмы популяризации науки и научной деятельности» в зале коллегии Министерства науки и образования.
Кто с чем пришел
Тезис о том, что популяризация науки давно выпала из сферы государственных интересов, является общим местом при обсуждении положения науки в постсоветскую эпоху. Понятно, что научпоп за это время не вымер как таковой, но видоизменился и локализовался, научился выживать, иногда напоминая элитарную секту в журналистике. (Пример тому – сразу несколько объединений научных журналистов, возникших в Москве за последние годы: Клуб научных журналистов, Российская ассоциация научных журналистов и т.д. Попробуйте объединить журналистов, пишущих про шоу-бизнес или медицину). Государство как бы не замечало, есть ли интерес в обществе к науке, а научные журналисты и ученые-популяризаторы этот интерес как могли своими силами поддерживали. На прессу (написать и опубликовать статью в СМИ) сил обычно хватало, а на книги, как правило, нет (полгода работы за крошечный гонорар мало кто мог себе позволить).
Но вот в воздухе запахло переменами: госструктуры наконец-то ощутили потребность в разговоре с обществом о науке через журналистов. Почему ощутили – это другой вопрос. Мы не будем касаться проблемы раскрутки национальных или других проектов, которые оказались напрямую связаны с падением престижа знания, образования, кадровыми провалами и т.д. Мы только заметим, что в последние два года был предпринят ряд мер, которые позволяют предположить, что государство (прежде всего в лице Минобрнауки, но не только) пытается выработать политику в сфере научной популяризации. Так, статья о расходах на научпоп появилась в Федеральной целевой программе «по научным кадрам». В Российской академии наук создали специальное Управление информации, призванное, в том числе, наладить взаимодействие научных учреждений и СМИ. Понятно, что после этого никто из научных журналистов не удивился, что фондом «Открытая экономика» был организован круглый стол на тему «Механизмы популяризации науки и научной деятельности». Мол, все понимают, что популяризировать надо, осталось только выработать механизмы получше. Журналисты, разумеется, откликнулись: как же не помочь в важном деле. Многие из известных научных популяризаторов готовились к этой встрече всерьез. Продумывали доходчивые, четкие доклады-презентации, чтобы как можно яснее обозначить проблемы и показать способы их решения и те самые искомые «механизмы популяризации».
То, что произошло дальше, обескуражило многих присутствовавших. После первых же двух выступлений, на которые и возлагались главные надежды журналистов – директора департамента государственной научно-технической и инновационной политики Минобрнауки РФ Александра Хлунова и директора Центра фотохимии РАН, главного редактора журнала «Российские нанотехнологии», академика Михаила Алфимова – стало понятно, что цели у участников круглого стола разные. Одни пришли обсуждать, как с помощью государственных мер поддержать интерес общества к науке, а другим надо было продвинуть конкретную корпорацию – «Российские нанотехнологии». А чего в этом случае хотели организаторы, когда просили подготовиться тех и других, осталось не совсем ясно.
И если журналисты довольно быстро (их профессия вообще-то подразумевает смекалку) догадались, что чиновник и научный администратор перепутали присутствующих с пропагандистами и агитаторами, то первые два докладчика (чья деятельность не терпит спешки) не сообразили, что аудитория принципиально не готова «шить джинсу» даже по госзаказу. Хотя деньги ей за это обещали через каждые полслова.
Почему «джинсу»? Да потому что целый час докладчики твердили, что нанотехнологии – это наше будущее, но не хватает только доходчивого рассказа про них. А сами рассказывали скучно и неконкретно. Например, никто не пояснил, почему невиданные для российской науки деньги уже выделены, а точного определения, что такое нанотехнологии, до сих пор нет – даже по признанию председателя комитета по экономической политике, предпринимательству и туризму ГД РФ Евгения Федорова, участвующего в разработке закона о «Роснанотехе»: «Ведь в условиях неопределенности терминологии определять направления расходования денежных средств корпорации весьма рискованно».
В конце выступления академик Алфимов наконец сказал: «Редколлегия приняла такой проект, с которым планирует стартовать в сентябре. В нем будут два вида деятельности. Первое – мы намерены проводить постоянные семинары с участием журналистов, где ученые, инженеры и технологи будут выступать с докладами. Семинары будут не московские, а постоянно мигрирующие по России. Первый состоится в Москве в сентябре. Нам кажется, что это должна быть некая форма диалога профессиональных экспертов, которая поможет установить контакт между журналистами и научным сообществом, производящим информацию. Поскольку все-таки очень важно давать конкретную информацию о том, что делается в России, а в России действительно есть лаборатории и успехи, и гражданам и власти нужно ясно это понимать. Второе направление деятельности в рамках этого проекта (нашего журнала) – в сентябре на сайте журнала www.nanorf.ru мы откроем страницу, где будут представлены основные эксперты и даны координаты, по которым к ним можно обращаться».
Так вот когда все заявленное заработает, тогда и надо собирать пресс-конференцию по нанотехнологиям. А сейчас на круглом столе стоило бы посоветоваться с журналистами, как эффективно организовать эти самые семинары и создать структуры для доступа информации, – той, что интересна журналистам и читателям. Повторять же пять раз про то, что деньги на популяризацию нанотеха у государства есть, и думать, что из этого родятся фейерверки в прессе, нелепо. В таких случаях рождаются слухи, комментарии доморощенных экспертов и недоброжелателей, которых отстранили от дележки пирога под названием «деньги на нанотех». А подробное, объективное освещение научно-технологических проектов складывается там, где есть налаженные каналы полного и открытого информирования, обстоятельные ответы на вопрос, что на самом деле представляют собой нанотехнологии в разных областях и почему деньги на них надо тратить именно так, как предложено.
Ведь никто из журналистов не оспаривает, что нанотех – это сегодняшний передовой край. Может так оно и есть, только у кого об этом узнать? У тех, кто рассказывал о них на круглом столе? Так они и сами не привели ни одного красивого, убедительного или впечатляющего аргумента в пользу нанотеха (это не значит, что их вообще нет) и не опровергли ни одного критического замечания, которые высказывались в адрес госпроекта серьезными экспертами. Докладчики лишь уверяли, что «распила» средств, о котором так много пишут журналисты, не будет, точнее его не допустит специально созданная госкорпорация, которая и будет контролировать расход средств по назначению. Было также сказано, что все деньги сразу розданы не будут, а в этом году освоят лишь 5 миллиардов рублей.
И самую жирную точку в первой части обсуждения поставил комментарий исполнительного директора фонда «Открытая экономика», ведущего круглый стол Александра Гордеева. Он миролюбиво заметил: «Действительно, существуют темы, у которых есть конкретный заказчик, кому это нужно продвигать. Если популяризовать науку вообще, государству особенно это не нужно, и денег оно на это не дает, но информационная поддержка нанотехнологии, судя по всему, будет финансироваться».
Может, не все из присутствующих журналистов досконально понимают, как взаимодействуют наночастицы, но большинство уж точно представляет, что нанотехнологии до сих пор развивались в рамках своих областей, в основном – физики, химии и биологии. И призывать популяризировать нанотех отдельно от тех областей, в которых они существуют, так же странно, как призывать боксера тренировать только одну руку – левую. И при этом уверять, что на тренировку правой руки, ног и спины времени и сил нет, да это и не важно, сейчас у нас в бою левая – самая главная. А то, что боец в целом хилый… мы и не заметили.
Непонятно, как после таких выступлений серьезный журналист может писать о «нано», не опасаясь, что его обвинят в заказном материале (на профессиональном слэнге – «джинса»).
Подобная топорная информационная политика в сфере нанотеха приводит к обратному эффекту – появится масса заказных и не очень качественных статей, а профессиональные издания и авторы будут стараться или критиковать, или избегать этой темы, чтобы не быть заподозренными в предвзятости. Причина же обратного эффекта заключалась в том, что ни чиновники, ни научные администраторы не захотели послушать, как сейчас распространяется информация о науке в СМИ, какова сейчас структура рынка, рейтинг изданий, не захотели знать, кто кому доверяет и т.д.
Нет государственного или, как выразился Александр Гордеев, «конкретного» заказчика у палеонтологов, тем не менее, об их находках и достижениях журналисты регулярно пишут, а читатели с интересом читают. Не проплачивает Евросоюз российским журналистам и ученым материалы по освещению строительства ускорителя в ЦЕРНЕ, все равно пишут об этом процессе с удовольствием. И у NASA нет строки в бюджете «финансирование российских информационных агентств», а дня не проходит, чтобы о насовских проектах не писали в российских СМИ.
Просто есть умение предоставить вовремя свежую информацию в товарном, т.е. пригодным для распространения в широком обществе виде – в разных форматах, в зависимости от потребностей тех или иных СМИ. И конвейер работает, и бегать за журналистами не надо, и объяснять актуальность темы тоже не приходится. Хотя вроде бы от самой большой кости мамонта, как и от крошечного бозона Хиггса пользы читателю немного. И последние снимки телескопа Хаббла никак на жизни среднестатистического россиянина не отражаются. А тут новые технологии, которые, как уверяют застрельщики проекта, позволят нам поднять страну. Так что же об этом не писать? Да и писали бы. Надо только создать нормальный пресс-центр с регулярными пресс-релизами, дать открытый доступ к интересной информации и к реальным экспертам, а не тем нескольким фигурам, которым позволено об этом говорить. И не надо тратить сумасшедшие деньги на пропаганду нанотеха, надо потратить достаточные – на качественное информирование. И само пойдет.
Профессиональный научный журналист – это не пропагандист, рекламщик или пиарщик даже такого замечательного явления, как наука или ее отдельные области. Его нельзя убедить писать о том, что нужно, если это неинтересно и неважно ему и его читателю. Для него можно только создать свободное информационное поле, на основе которого он и напишет материал. О том, как эффективно инвестировать средства в создание этого поля, и хотели рассказать журналисты. Но главные докладчики от государства услышать об этом не успели, потому что вскоре ушли. Видимо поставив в ежедневнике напротив пункта «Освещение нанотеха в прессе, встреча со СМИ» жирный плюс.
А у журналистов остались недоумение и вопросы.
Кто с чем сидел
Большинство последующих докладчиков показали, как нужно интересно и зажигательно делать презентацию, правда, зажигать было некого. Ведь многие из оставшихся не только знали друг друга в лицо, но цитировали наизусть идеи и любимые темы коллег. И хотя убеждать друг друга в том, что между собой уже проговорено не раз, было странно, но, как заметила главный редактор агентства «Информнаука» и журнала «Химия и жизнь» Любовь Стрельникова: «раз уж я готовилась, придется вам меня послушать». И далее, она, как и другие участники обсуждения – журналисты и ученые – сконцентрировалась на точках роста научно-популярного контента.
(Многие докладчики, а среди них: директор агентства «Арс Нова Медиа», ведущий программы "Темная материя" на радио "Маяк" Сергей Катасонов, научный редактор журнала «Вокруг света», модератор Клуба научных журналистов Александр Сергеев, редактор программ «Науки и технологии» и «Образование» радио «Свобода» Александр Костинский, редактор «НГ – наука» Андрей Ваганов, заместитель председателя правления Фонда В.Л. Гинзбурга «Успехи физики» Юрий Плетнер, член Координационного совета по делам научно-педагогической молодежи, астрофизик Сергей Попов, председатель правления Всероссийского общества «Знание» Виктор Рыбалко – многие докладчики в чем-то дублировали друг друга, но это тот случай, когда повторы лишний раз подтверждали разумность наблюдений и предложений).
Основная мысль, которую пытались донести популяризаторы, заключалась в том, что государство не должно целиком финансировать производство и тиражирование научпопа. Но надо вложить средства в наиболее уязвимые звенья замкнутой цепи, которая не дает развиваться научпопу в России.
Так, например, в цепочке распространения информации о российской науке «ученые – пресс-службы институтов – информагентства – журналисты – читатели» сейчас не хватает сразу двух звеньев – пресс-служб и информагентств.
Большинство зрителей и читателей получают информацию из ежедневных новостей, это самый сложный научно-популярный продукт. У его создателя на 3-8 новостей не более 8 часов. Ему нужны не просто консультации ученых, а скорая помощь в течение 30-40 минут. Иначе неизбежны ошибки, которые потом так любят предъявлять журналистам ученые (часто, те же самые ученые, которые отказываются говорить с журналистами из-за их некомпетентности). И те же самые ученые, которые не готовы тратить усилия на создание пресс-служб в институтах.
Иная ситуация в вопросе создания таких фундаментальных продуктов научпопа, как книги. Здесь в цепи «заказчик (если он есть) – автор – издатель – дистрибьютер – магазин – читатель», наиболее проблемной зоной является автор. Именно низкие гонорары за научно-популярную литературу (а это около 1 тысячи долларов) не позволяют создать качественные книги, чтобы они формировали рынок научной популяризации. Поэтому в авторские гонорары разумно вкладываться государству, а остальное вытащит рынок. Особенно если выкупить у автора права и выкладывать научнпоповские книги в открытый доступ в Интернет.
В обсуждении проблемы «формирования в обществе уважения к научным знаниям», было выдвинуто два подхода рассчитанные на разные целевые аудитории и решающие две задачи: первая – популяризация для широкой аудитории, а вторая – поиск и воспитание будущих специалистов. И здесь необходимо вкладываться в разработку новых форматов, которые соответствуют яркой и перенасыщенной информационной среде. Постоянные ссылки на журнал «Квант» и «Наука и жизнь» (которой прозвучали и в этой аудитории из уст академика Алфимова) уже давно кажутся нелепыми тем, кто создает современный массовый научпоп. Сейчас скорее сработает новая среда, составленная из вместе взятых публичных лекций нового, дискуссионного типа, научного театра, открытых научных праздников, научных кафе и т.д. Средства, потраченные государством на создание современного интерактивного музея науки, принесут больший эффект, по мнению журналистов, чем госзакупка тиражей и рассылка книг и журналов по школьным библиотекам, где они лягут на полки. Именно новые форматы могут создать новую моду – моду на интеллект, о которой говорил заместитель председателя правления Фонда В.Л. Гинзбурга «Успехи физики» Юрий Плетнер.
А в вопросах подготовки научных кадров или «олимпийского резерва», как назвал специализированных школьников и студентов в своем докладе член Координационного совета по делам научно-педагогической молодежи, астрофизик Сергей Попов, в России сохранились хорошие традиции и хорошие авторы. И здесь имело бы смысл применить точечное, не обязательно рыночное, государственное финансирование и распространение. Что позволило бы, по мнению Попова, получить прямой эффект на короткой (несколько лет) дистанции.
Кто с чем ушел
Итак, подводя итоги выступлений популяризаторов: в каждой точке роста, которую выделили выступавшие, государству необходимо брать на себя риски и финансировать экспериментальные научпоповские форматы, чтобы потом бизнес сам видел и осваивал наиболее успешные и востребованные из них. И в создании и подготовке каждого из научнпоповских инструментов: пресс-релизов, пресс-секретарей в институтах, отбора тем для книжных серий и масса всего другого, что было предложено в ходе обсуждения – во всем этом журналисты готовы сотрудничать и помогать Минобрнауки и другим госструктурам и научным учреждениям. Но писать «правильные» тексты про «нужные» проекты – вряд ли.
Вот с таким «маленьким кисленьким тортиком» шли научные популяризаторы на долгожданную встречу. Видимо с ним и ушли.
P.S. Через несколько дней все участники круглого стола получили от организаторов итоговый репортаж и стенограмму заседания. И опять были обескуражены. В репортаже, в частности, было сказано: «Впрочем, сами СМИ пока тоже не готовы вести серьезный разговор о науке. Кроме сохранившихся с советского времени специализированных изданий, давно потерявших внушительные тиражи, и приложения к «Независимой газете», о науке не пишет практически никто. Большинство газет и журналов ориентируются на сенсации, а ученые готовы их предоставить далеко не всегда. Многие из тех, кто такую готовность выражает, скатываются до шарлатанства».
А кто же сидел в зале за столом? И как вообще этот репортаж следует из круглого стола, расшифровка которого представлена в стенограмме? Впрочем читатель и сам, если захочет, сыграет в игру «найдите десять отличий». Мы лишь заметим, что между самостийным миром научпопа и госструктурами мосты по-прежнему шаткие и замысловатые, но наводить их нужно. И популяризаторы к этому давно готовы. А вторая сторона? ..
