Одни из самых значимых научных открытий, которые могут определить развитие человечества, происходят сегодня в междисциплинарных областях. Возможно, главной из них является антропология: взаимодействуя с генетиками, археологами и заглядывая в древность, она дает ответы на загадки сегодняшнего дня и предсказывает жизнь человека в будущем. О том, как развивалась эта наука в России, и какие задачи приходится решать сейчас антропологам, "Передовой науке" рассказала доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Института археологии РАН, палеоантрополог, специалист по древним трепанациям Мария Борисовна Медникова. Беседовала Ольга Орлова.
См. также:
"Трепанация как средство от головной боли". Часть 1
Мы закончили нашу беседу на том, что человечество в каких-то очень значимых и заметных проявлениях возвращается к дописьменному восприятию мира. Давайте и мы совершим экскурс в прошлое - но уже научное. Расскажите, пожалуйста, нашим читателям, какие сейчас существуют школы антропологии, какие направления, и как развивалась антропология в России.
Так исторически сложилось, что самой знаменитой школой антропологии являлась французская; ее основы заложил антрополог и анатом Поль Брока. И не случайно первые русские антропологи – А.П.Богданов, Д.Н. Анучин – учились именно во Франции. Эти ученые были по своему типу энциклопедистами. Затем уже Анучин заложил основы советской антропологии, и отчасти - археологии. Анучин также был замечательный географ. Вообще французская школа оказала огромное влияние на развитие антропологии как таковой. Кроме того, безусловно, была очень сильна немецкая школа, которую отличал подробный, тщательный подход к описанию материалу (российские ученые в этом смысле не очень подробны). Там же, где речь шла о палеоантропологии, о происхождении человека, традиционно была сильна английская школа.
Как развивалась антропология в советский период?
Советская антропологическая школа, конечно, испытала на себе огромное идеологическое воздействие, так как эта наука находится на стыке гуманитарных и естественных наук. В конце 40-х годов, во время разгрома биологии, антропология не могла избежать силового и политического воздействия. В частности, наш крупнейший антрополог Виктор Валерианович Бунак был вынужден покинуть место профессора в МГУ. Он не был, к счастью, арестован, но прервал свою деятельность в университете и так до конца дней туда не вернулся. С другой стороны, антропология находилась под давлением гуманитарных наук – в ней долгое время доминировала концепция автохтонизма, заложенная еще Марром. (Впоследствии, как мы знаем, книга Сталина о языкознании положила конец этой теории, но до выхода в свет «труда» вождя было как раз наоборот). Таким образом, антропологи были призваны доказывать, что каждый народ сформировался на той территории, где он живет сейчас, что, конечно, было абсолютно не верно и полностью отвергало фактор миграции. Словом, антропологам в советское время работалось тяжело. Но были и другие стороны.
В это же самое время в СССР были заложены структуры, позволяющие работать антропологам системно: созданы широкие организационные возможности для собирания материала, организованы колоссальные экспедиции по обследованию современного и древнего населения.
В палеоантропологии в центре внимания были в основном вопросы происхождения человека и народов, которое разрабатывалось в направлении краниологии, подразумевавшей измерение черепов.
В конце 60-х годов серьезное развитие получило направление экологической антропологии, прочно связанное в нашей стране с именем Т.И.Алексеевой. Под ее руководством было обследовано огромное количество современных аборигенных популяций Сибири, Алтая, Чукотки, Камчатки. Производились не только измерения тела, но и бралась кровь, измерялись другие параметры – впоследствии эти исследования очень помогли ученым в других областях.
Расскажите поподробнее о задачах этого направления.
Человек живет не в безвоздушном пространстве, он является частью определенной экосистемы. С другой стороны, человек – это панойкуменный вид. Расселяясь по планете, человек менялся сам. Это связано с понятием адаптации - приспособлением людей к условиям окружающей среды. Ведь изначально, как мы знаем, человек был тропическим видом – люди вышли миллионы лет назад из Африки и, безусловно, их возможности были ограничены этой тропической нишей. Но постепенно – заселяя Азию, Америку, Европу – человек менялся под воздействием окружающей среды. Длительное проживание в других условиях способствует определенному направлению микроэволюционных процессов. Хотя люди в отличие от животных могут приспосабливаться и социально – у них есть одежда, жилье. Так вот Татьяна Ивановна Алексеева ввела понятие адаптивного типа – нормы биологической реакции на комплекс условий окружающей среды. Например, если говорить о форме тела, то мы можем сравнить самый древний адаптивный тип – африканский и поздний северный (чукчи, эскимосы). Очевидно, что люди в тропиках обладают более вытянутыми пропорциями и у них длинные ноги и руки. А Арктику населяют люди более плотные, коренастые, что помогает им выжить в суровых условиях. Кроме того, строение их тела связано с отсутствием атмосферного кислорода – растений в тундре очень мало, и организм приспосабливается к этому фактору. Эта же проблема – нехватка кислорода – наблюдается во всех высокогорных районах. Поэтому население в таких районах часто схоже по строению тела – у них объемная грудная клетка, которая помогает вентиляции легких, до определенной высоты над уровнем моря повышенная длина тела и увеличенный объем костно-мозгового пространства. Если мы обратимся к такой характеристике, как темпы созревания человека, то это тоже является предметом антропологических исследований. Этим занимается ауксология, она изучает рост и развитие детей и подростков. Мы выделяем общевидовые фазы в развитии, которые люди миновать не могут. Так вот, в зависимости от того, где люди живут, у них выделяются разные по продолжительности периоды индивидуального развития. Половое или подростковое созревание может наступать раньше или позже. С этой точки была проведена замечательная работа в Перуанских Андах: там сравнили индейцев, которые живут на равнинах и на высокогорьях. Так вот оказалось, что те индейцы, которые живут высоко в горах, созревают на 6 лет позднее, чем их родственники на равнинах.
Нельзя не упомянуть современное развитие разных смежных дисциплин, таких, например, как молекулярная биология. Очень помогли антропологам новые биохимические методы.
За рубежом антропологи тесно работают в кооперации с генетиками. А у нас в России?
Основы научной кооперации генетиков и антропологов в России были заложены Юрием Григорьевичем Рычковым, к сожалению, ныне покойным. И сейчас антропогенетику развивают его ученики. Эта область связана с изучением современного населения, с составлением геногеографических карт. По ним тоже можно судить о происхождении разных народов. Еще очень интересный аспект – это выделение ДНК из костных тканей.
Когда это началось?
Первая такая работа была произведена около 15 лет назад Сванте Паабо. Сейчас этот ученый, в частности, занят решением очень «острого» вопроса - о роли и участии неандертальцев в происхождении современного человека. По разным данным это аборигенное население Европы исчезло около 32-33 тысяч лет (по последним сведениям с Гибралтара даже 24 тысячи лет назад) под давлением кроманьонцев. Кроманьонцы составили «первую волну эмигрантов из южных районов». И вопрос об исчезновении неандертальцев – это вопрос о гуманитарной катастрофе. Ведь это было человечество со своими обычаями, культурой, развитыми умственными способностями. Они еще не были способны создавать произведения искусства, но уже умели хоронить своих близких. И в определенный момент они находились на вершине эволюционного развития человечества.
Что известно о взаимоотношениях древних аборигенов и южных пришельцев?
До сих пор не ясно, могли ли они вступать в брачные союзы. И в этом вопросе работа генетиков как раз может пролить свет на тайну. Генетики сумели выделить фрагменты ДНК из костей неандертальцев. Сначала получили первые фрагменты из костей немецкого неандертальца, потом наш биолог Игорь Овчинников сумел выделить фрагмент из «российского» аборигена, найденного на Кавказе. Потом французские ученые добились аналогичных результатов.
Что же выяснилось?
Вроде бы все примеры демонстрируют совершенно особую последовательность ДНК, по которой ясно, что они не смешивались с кроманьонцами. Хотя есть и другие точки зрения, но пока нет целиком расшифрованной молекулы ДНК неандертальца, вопрос еще долго будет оставаться открытым.
Но, если в конце концов подтвердится, что неандертальцы и кроманьонцы не смешивались друг с другом, то какие есть другие версии исчезновения европейских аборигенов?
Изначально была версия о том, что неандертальцы стояли на более низкой ступени развития и потому не могли выдержать конкуренции. Потом появились данные, что на территории Франции те же самые архаические по облику неандертальцы научились делать вполне кроманьонские орудия труда. Не понятно, они сами пришли к такому прогрессивно технологическому способу труда, либо подсмотрели. Но факт остается фактом.
Не исключено, что пришельцы принесли неандертальцам болезни, к которым у них не было иммунитета.
Возможно, что неандертальцы не смогли адаптироваться к резкой смене климата. Ведь последние 100 тысяч лет в Европе в климатическом смысле были очень сложны. Неандертальцы жили в условиях ледникового периода - есть антропологи, которые усматривают в их строении адаптацию к холодовому стрессу (у них была мощная грудная клетка, широкие плечи). С наступлением потепления их организм, вероятно, не смог перестроиться. И есть также публикации о том, что неандертальцы просто не выдержали противостояния в бою.
Как быстро завершилась гуманитарная катастрофа?
Считается, что первые кроманьонцы появляются в Европе около 40 тыс. лет назад. А неандертальцы исчезают примерно 30 тысяч лет назад. Таким образом, несколько тысяч лет они сосуществовали вместе. Однако мы не можем сказать, насколько близким было их соседство. Можно предположить, что у них были разные способы охоты, и они занимали разные экологические ниши. Скажем, сейчас есть версии, что даже более ранние представители рода Homo, предшествующие неандертальцам, гейдельбергские люди уже могли охотиться на слонов. А вот могли ли охотиться на слонов неандертальцы, мы точно не знаем. Однако про кроманьонцев знаем определенно, что могли. Скорее всего, у них были разные охотничьи и хозяйственные приемы.
Или разные вкусовые пристрастия…
Даже разные психологии. Вдумайтесь, ведь это были две разные ветви эволюции, которые не пересекались в течение нескольких десятков или сотен тысяч лет.
А по каким признакам на основе останков скелетов антрополог может судить о характерах и типах взаимоотношений?
О, здесь мы вступает в очень зыбкую область.
Но, согласитесь, соблазнительную? От какого материала надо оттолкнуться антропологу, чтобы начать - если не предполагать, то хотя бы фантазировать?
От материальных свидетельств - в буквальном смысле. Предположим, если есть изображения, примитивные предметы искусства, то по ним уже можно судить о религиозных представлений этих жителей. Или, скажем, находки каких-то косвенных признаков существования у данной группы каких-либо обрядов или посвящений. Это могут быть фрагментарные данные, которые из палеоантропологических становятся этнографическими данными, и уже в свою очередь свидетельствуют о стадии развития общества. Такой подход был популярен в советской науке. Но сейчас археология больше строится на вещеведении, на особенностях материальной культуры. На типологии орудий, на установлении связей, где что производилось, куда это импортировалось. Психологических аспектов археологи стараются избегать. Антропологи - не всегда.
Видимо, в силу своего изначального интереса к природе человека?
Да, эта область еще требует своего развития, но надо всегда иметь в виду, что, выступая с какой-то интерпретацией, мы должны осознавать условность этой гипотезы и в любой момент она может оказаться недостоверной. Не надо в этом случае настаивать на своей концепции.
И все-таки - с учетом зыбкости позиций - могли бы вы предположительно описать этически и психологически неандертальцев и кроманьонцев ?
Это очень сложно. Я вспоминаю позднюю работу Якова Яковлевича Рогинского, который написал, что кроманьонцы обладали более высокими моральными качествами и потому победили неандертальцев, которые были более агрессивны. Мне кажется, что это взгляд чрезвычайно возвышенного человека. На практике побеждают обычно те, у кого моральные качества не особенно развиты. Выживают агрессоры. Тем более, что даже применительно к современному человеку трудно говорить о единой морали для всех народов. А уж по отношению к древним жителям - тем более.
А какие сюрпризы нам готовит будущее? Что ожидается?
Раньше в научных представлениях доминировал антропоцентризм. «Человек – венец природы. Мы самые разумные и способные». Но в начале нашего тысячелетия в сознании ученых произошли качественные изменения, связанные во многом с продвижением в изучении приматов. Наблюдения за теми же шимпанзе показали, что наши «ближайшие родственники» обладают сложнейшим поведением. Они могут прогнозировать, проводить подробный анализ, у них сложная система общения. Есть работы зарубежных генетиков, которые предложили включить шимпанзе в род Homo именно из-за близости их генетических особенностей. С одной стороны это понижает наш уровень по сравнению с другими животными. Мы не столь исключительны. Но сейчас этологи к этому относятся вполне серьезно. Более того, если раньше всем известна была культурная антропология, то сейчас появилось культурная приматология, поскольку доказано, что у приматов есть своя культура. Отсюда кстати и берет истоки научно-общественное движение на Западе, выступающее за то, чтобы запретить содержание в клетках приматов: если они представители рода Homo, то это просто не гуманно.
Как это влияет на общую эволюционную картину?
Тогда соответственно по поводу других вымерших представителей эволюции, можно предположить, что они вышли из тьмы несколько раньше, чем мы думаем. В какой - то момент произошел невероятный скачок эволюции, но когда? На стадии Homo habilis – «человека умелого» - два миллиона лет назад? Либо позже на стадии Homo erectus – питекантропа? Или на стадии более ранней формы Homo ergaster (Homo трудяга, Homo работяга, как называют его в шутку ученые), который жил в Африке? Он был умелым охотником и обладал способностями разделывать туши животных, в их обществе возобладал коллективизм, потому что в одиночку охотиться на крупных животных было тяжело.
Где же, в таком случае проходит граница между древним и современным человеком?
Грань действительно очень тонка. В каких-то особенностях мы намного ближе к древним людям, чем предполагаем. В развитии детей, развитии каких-то навыков мы иногда воспроизводим очень древние стадии собственного происхождения. Например, есть такая книга зоолога Виктора Рафаэлевича Дольника «Непослушное дитя биосферы», где как раз приводятся примеры схожих особенностей поведения детей человека и обезьян. В определенном возрасте, к примеру, и те, и другие любят строить шалаши, домики, через эту стадию раннего строительства проходят обе ветви. А возьмем период лазания по деревьям. Может, мы проходим эту стадию за короткий срок?
До сих пор в Бразилии, да и не только там, живут племена, которые передвигаются исключительно по деревьям…
Да, но и в игре современного индустриального ребенка в какой-то момент наблюдается подобие «звериному» поведению. Наверное, для нашего полноценного развития нужно очень быстро вспомнить, чему мы научились прежде за миллионы лет.
Вообще если вернуться к психологии, мы можем сказать, что именно у питекантропов формируются психологические отличия по полу. Это были первый путешествующий по планете человек. Он начал осваивать огонь, в результате чего сформировалось два варианта поведения, два психотипа, один из которых определятся тем, что «место женщины на кухне». Ведь именно в это время – около миллиона или даже полутора миллионов лет назад - человек и начинает есть приготовленную пищу. Об этом свидетельствует очень известный памятник в Грузии – Дманиси. Это тоже ранние эргастеры.. Потом шло расселение в Азии – известные всем синантропы – это тоже разновидность питекантропа. Прошло уже около 600 тысяч лет. И позже всего около миллиона лет назад они на территории Европы дали начало классическим неандертальцам.
Есть такие области в науке, которые никак не отменяют ту или иную картину мира у ученого. Про антропологию ведь так не скажешь, верно? А как в профессиональной среде антропологов обсуждается вопрос происхождения человека с точки зрения религии? Много ли вы знаете религиозных антропологов?
В антропологической среде я никогда не слышала серьезных обсуждений библейской версии происхождения человека. Тем не менее, я допускаю, что антрополог может быть верующим, но, по-моему, это скорее связано с общим течением нашей жизни. В советское время, предполагаю, их не было. Думаю, что религиозные антропологи могут трактовать сам процесс выделения человека из общего биологического ряда как высший замысел. Но тут мы вступаем в область иного сознания – сознания, которое строится по религиозным законам. А я стараюсь свои выводы строить на фактической основе. Трудно, поверьте, на основе останков восстанавливать религиозное сознание людей. Ведь мы как раз и имеем дело с периодами, когда оно (религиозное сознание) только зарождается – появляются культы, появляются погребальные обряды. Погребальные обряды, безусловно, отражают представление о жизни и смерти. Это очень важный момент в социализации. В тот момент, когда человек осознает, что он смертен, он пытается описать космос вокруг себя, тогда и возникает религия. Поэтому тягу к религии он несет в себе как психологическую потребность.
Какие в современной антропологии есть насущные задачи, требующие решения?
Если говорить об антропологии в целом, то сейчас наука находится в стадии переосмысления задач. В ХХI веке она может стать универсальной наукой, которая поможет человечеству решить самые главные вопросы во всех сферах – от экологии до политики. Мы все время наступаем на одни и те же грабли, не учитывая собственную агрессивность, например. Этим занимается психология, но если мы будем понимать, откуда и как мы произошли, мы сможем лучше понимать себя в будущем. У антропологии очень мощное философское звучание.