Драматические перемены в истории России не могли не оказать влияние на судьбу наших отечественных интеллектуалов, часть их которых в 1917-1920-х гг., ради свободы слова и творчества, предпочла эмигрировать из страны. Имена многих из уехавших за границу до сих пор малоизвестны в России и только сегодня, благодаря усилиям историков и науковедов, возвращаются из небытия. Статья доктора биологических наук, профессора кафедры общей экологии биологического факультета МГУ Алексея Меркурьевича Гилярова посвящена рассказу о новой книге, которая в скором времени появится в книжных магазинах. В ней повествуется о жизни микробиолога С.Н. Виноградского, блестящего экспериментатора и наблюдателя, обладавшего редкой способностью глубоко концентрироваться на выбранной научной задаче.
Слово «микробиология» у многих ассоциируется с медициной, с изучением болезнетворных бактерий. Но подавляющее большинство бактерий живут сами по себе и никаких болезней не вызывают. Они существовали на Земле задолго до появления не только человека, и не только любых животных и растений, но даже – одноклеточных простейших. Именно бактерии обеспечивали, да и продолжают обеспечивать, круговорот всех основных необходимых для жизни химических элементов. Изучением деятельности бактерий в природе – занимается общая микробиология, а один из её основателей – наш выдающийся соотечественник Сергей Николаевич Виноградский (1856-1953).
Сергей Николаевич Виноградский
С именем Виноградского связывают, прежде всего, открытие хемосинтеза – явления, суть которого можно пояснить по аналогии с фотосинтезом. Фотосинтез, как известно – есть создание зелёными растениями (а также некоторыми бактериями) органического вещества из углекислого газа и воды за счёт использования энергии солнечного света. Хемосинтез – это тоже создание организмами (определенными бактериями) органического вещества, но только за счёт не световой энергии, а выделяемой в ходе окислительно-восстановительных реакций. Эти реакции специально проводятся теми же самыми организмами с простыми неорганическими веществами, присутствующими в окружающей среде. Идея о том, что окисление минеральных веществ может давать энергию, необходимую для синтеза веществ органических, пришла в голову Виноградскому в 1887 г., в Страсбурге, где он вёл наблюдения за серными бактериями. Однако решающие доказательства были получены им через три года уже в Цюрихе, при изучении процесса нитрификации (окисления бактериями аммония).
Впрочем, достижения Виноградского открытием хемосинтеза не ограничились. В 1896 г. в Императорском институте экспериментальной медицины в Петербурге он произносит речь с необычным для того времени названием: «О роли микробов в общем круговороте жизни». В краткой, общедоступной, форме Виноградский рассказал о том, как разные бактерии, действуя сообща, заставляют двигаться по кругу основные химические элементы, используемые живыми организмами. Фактически тогда он подошёл вплотную к современным представлениям о биосфере, как о системе глобальных (т.е. охватывающих всю Землю) геохимических круговоротов, ускоряемых деятельностью организмов. Но о «биосфере» заговорили только через 30 лет, после появления очерка В.И.Вернадского. Многочисленные конкретные работы Виноградского были посвящены процессам, происходящим при участии бактерий в почве. И недаром его заслуженно считают основоположником почвенной микробиологии.
Хотя широкой публике имя Виноградского мало что говорило, отечественные микробиологи о работах Виноградского были более или менее осведомлены (хотя то, что именно он открыл хемосинтез, осознавалось далеко не всеми). Но обстоятельства его жизни оставались почти не известными. Знали лишь, что в 1920-х годах Виноградский уехал заграницу, и что значительную часть своей жизни он провёл во Франции, где и умер. При этом странным образом на родине не был заклеймен как эмигрант, но и не прославлен официально как другой русский эмигрант, работавший во Франции – И.И. Мечников. Знали и о том, что капитальный том трудов Виноградского по микробиологии почв (в переводе с французского) в самом начале 1950-х годов, еще при жизни автора, был опубликован в СССР. Но на этом обычно все сведения и заканчивались.
И вот перед нами книга: «Три жизни великого микробиолога: Документальная повесть о Сергее Николаевиче Виноградском» (Изд-во «Книжный дом “Либроком”», М., 2009 г.). Её автор – Георгий Александрович Заварзин, наш современник, блестящий микробиолог, автор множества работ, в том числе – интереснейшего учебника «Лекции по природоведческой микробиологии», академик РАН. Охарактеризовать эту книгу в общих чертах непросто. Непонятно даже как определить её жанр. Что это? Научная биография? И да, и нет. Впрочем, подзаголовок книги вовсе не зря уточняет, что это ДОКУМЕНТАЛЬНАЯ повесть. В основе её – до сих пор неопубликованная автобиография «Летопись нашей жизни», текст, написанный 85-летний Виноградским в разгар второй мировой войны, в осажденной немцами Франции, в местечке Бри-Конт-Робер.
Георгий Александрович Заварзин
В своём предисловии к книге её редактор, Наталья Николаевна Колотилова (нижайший ей поклон за огромный труд – как по редактированию всего текста, так и составлению замечательного подробного комментария), поясняет, что в начале 1960-х годов рукопись «Летописи» с оказией передали в СССР, в Академию наук. Рукопись прочитали, но публиковать не стали, а потом вообще потеряли (сейчас, слава богу, нашли!). Правда, уже тогда Г.А. Заварзин (всегда проявлявший большой интерес к Виноградскому) прочитал рукопись «Летописи» и сделал из неё много выписок. На основании этих выписок, а также других источников, он в 1985 г. подготовил документальную книгу о Виноградском. К сожалению, тогда «силою обстоятельств» она осталась неопубликованной. Попытки издать её предпринимались и позже, но только сейчас повесть, наконец, увидела свет.
То, что сейчас видит читатель, являет собой, по меткому замечанию редактора «книгу в книге». Цитаты из «Летописи» Виноградского (прямые или даваемые в изложении) располагаются внутри текста Заварзина, который не только комментирует и дополняет слова своего героя, но и ведёт свою линию повествования. А эта линия затрагивает и развитие общей микробиологии, и судьбу науки в России, и удивительный стиль работы некоторых ученых-одиночек (когда кругом все уже делается коллективами), и многое другое. Но главное даже – не то, что говорится, а как. Читателя просто захватывает предельная искренность (если не сказать – исповедальность) обоих авторов – и Сергея Николаевича Виноградского, и Георгия Александровича Заварзина. Именно поэтому и читается она на едином дыхании. И уже с первых страниц видно, как близок Заварзину Виноградский. Близок не только по научным интересам (хотя для учёного это очень даже важно!), но и по складу личности, по стилю работы, нередко – просто по взглядам на происходящее вокруг. За сто с лишним лет жизнь в каких-то своих аспектах совсем даже не изменилась. В этом убеждаешься на каждом шагу. Приводимые же в книге выдержки из «Летописи» порой вызывают такой живой отклик Заварзина, что он не может не вступить в совершенно естественный диалог со своим героем, и, воскликнув, – «Ох, Сергей Николаевич! …», далее соглашается, а иногда и не соглашается с Виноградским.
Сергей Николаевич Виноградский
Три жизни Виноградского – это три последовательных этапа его биографии, охватившей почти столетие, и пришедшейся на весьма драматичное время для России, хотя и не только для России.
Жизнь первая (1856-1904). Родился в Киеве, в семье состоятельного чиновника, учился в гимназии, потом в университете, на юридическом факультете. Параллельно серьёзно увлекался музыкой. Стремясь продолжить своё музыкальное образование, бросил Киевский университет и переехал в Петербург. Но спустя год отказался от идеи делать профессиональную музыкальную карьеру. Поступил в Петербургский университет, уже на естественное отделение, специализировался по ботанике у А.С.Фаминцына. Потом – самостоятельная, очень напряженная научная работа за границей, открытие хемосинтеза, принесшее ему мировую известность. Отказ от очень лестного предложения работать в Пастеровском институте, во Франции. Возвращение в Россию, поступление на государственную службу, на должность заведующего отделом общей микробиологии в только что организованном тогда Институте экспериментальной медицины.
Жизнь вторая (1905-1922). Личный кризис, потеря интереса к службе в институте, отход от научной работы. Зато новое амплуа – помещика, сельского хозяина, умело ведущего дела в доставшемся по наследству имении Городок (теперь в составе Хмельницкой области, на Украине). В январе 1920 г. спешное отплытие на французском пароходе из захваченной большевиками Одессы. Уезжать не хотел, но его просто заставила это сделать ближайший тогда к нему человек, скромная железнодорожная служащая Ксения Никитина (и тем самым спасла ему жизнь – за Виноградским пришли через несколько дней после его отъезда). Нелёгкая эмигрантская жизнь в Европе. Пробовал быть профессором в университете в Белграде, но быстро осознал, что преподавательская деятельность совсем не для него. В конце этого периода – обнадеживающие контакты с Пастеровским институтом, где научным заслугам Виноградского, надо сказать, всегда отдавали должное.
Жизнь третья (1923-1953). После 15-летнего перерыва, в возрасте 67 лет (!), возвращение в науку. Фактически специально для Виноградского в Пастеровском институте организуют отдел сельскохозяйственной микробиологии, причём, по его просьбе, располагается он не в Париже, а в принадлежавшей институту усадьбе в небольшом городке Бри-Конт-Робер, в 30 км от Парижа. Виноградский налаживает там хозяйство и устраивает лабораторию. Основные работы этого последнего периода жизни посвящены почвенным микробам, в частности их роли в круговороте азота. В 1939 г. умерла жена Виноградского – Зинаида Александровна. Он остается с младшей дочерью Еленой и той самой Ксенией Никитиной, которая в свое время спасла ему жизнь, заставив уехать из Одессы (в 1923 г. Виноградскому с большим трудом удалось вызволить Никитину с Украины, и с тех пор она жила в их доме). Когда приблизились немцы, Елена тоже уехала. Виноградский же выезжать куда-либо категорически отказался. Заявил, что останется и будет охранять имущество отдела. С ним оставалась на время оккупации только Ксения Никитина. Скончался Сергей Николаевич в 1953 г., дома, в Бри-Конт-Робер. Он похоронен на местном кладбище. Могила сохранилась, и недавно Н.Н.Колотилова привезла на неё землю из Городка (но об этом уже в книжке не сказано).
Рассказывая о книге Заварзина, невольно ловишь себя на том, что хочешь просто всю её пересказать. Но этого делать не надо. Лучше все же отослать читателя к самой книге. Как и в любой стоящей книге, там многое читается между строк. Книга невольно заставляет читателя думать. Речь в ней идёт не только о Виноградском, но и о развитии науки в России, об учёных-микробиологах, о разном стиле работы в научных учреждениях разных стран, и многом другом.
Но главным остаётся всё же неповторимая личность самого С.Н.Виноградского, классического интраверта, человека, избегающего толпы, любителя работать в одиночку и всё делать своими руками. Виноградский обладал редкой способностью глубоко концентрироваться на выбранной научной задаче. Он был блестящим экспериментатором, но вместе с тем – и тонким наблюдателем. Для любого биолога это чрезвычайно важно. Ведя жизнь анахорета, он, тем не менее, старался всегда быть в курсе того, что делалось в его области в мировой науке. Значимость своих открытий он тоже прекрасно понимал и потому публиковал результаты работ в известных научных журналах на немецком и французском языках (английский еще не был тем языком науки, каким он стал сейчас). У Виноградского не было учеников. Его окружали близкие ему женщины, любимые им и любившие его. О своих романах Виноградский написал в исповеди откровенно, как и положено в исповеди. Заварзин комментирует эти записи в высшей степени тактично.
Начав писать свою «Летопись» в конце 1941 г., Сергей Николаевич Виноградский закончил её 1 октября 1942 г. цитатой из Гёте – стихом ангела, уносящего душу Фауста:
«Wer immer sterbend sich bemüht
Der können wir arlösen»
(«Кто жил, трудясь, стремясь весь век, / Достоин искупленья» – перевод Н.Холодковского. И.В.Гёте. Фауст. Ч. II. Сцена 5).
И как бы в унисон Виноградскому, Георгий Александрович Заварзин последнюю главу своей книги тоже заканчивает цитатой: «… Толпа жадно читает исповеди, записки, etc., потому что в подлости своей радуется унижению могущего… Он мал, как и мы, он мерзок, как мы! Врёте, подлецы: он и мал, и мерзок – не так, как вы – иначе» (из письма А.С.Пушкина П.А.Вяземскому: речь идёт о мемуарах Дж.Г.Байрона).
