14-15 февраля 2008 г. в Государственном музее-заповеднике А.С. Пушкина состоялись очередные Февральские чтения памяти Семена Степановича Гейченко (14 февраля 1903 – 2 августа 1993). XI-ые чтения совпали со 105-й годовщиной со дня рождения директора Пушкинского заповедника, руководившего музеем с 1944 по 1988 гг., и на протяжении этих лет неустанно трудившегося над восстановлением Святогорского монастыря, Михайловского, Тригорского, Петровского, над сохранением святого места для всех россиян – могилы великого поэта.
По словам известного российского археолога, доктора исторических наук, в.н.с. Института истории материальной культуры РАН, профессора кафедры музееведения Санкт-Петербургского университета культуры и искусств (СПбГУКИ), Сергея Белецкого, эти чтения давно стали традиционными. «Они посвящены Семену Гейченко, легендарному директору заповедника, который сам стал апокрифической фигурой, и уже превращается в мифологему. Пока еще живы люди, которые с ним работали, которые могут говорить о нем самом, память о великом директоре Пушкинского заповедника сохраняется, передается от поколения к поколению. Это очень важно, потому что в зале сидят молодые люди, которые Гейченко уже не застали в живых.
Он отмечает, что конференции, которые часто проходят в Пушкинском заповеднике, всегда хорошо и грамотно подготовлены, это одна из исключительных черт музея. Здесь всегда хорошая рабочая обстановка, очень доброжелательная. «Докладчики приглашаются персонально, а тексты докладов публикуются в серии "Михайловская Пушкиниана" (вышло уже 45 выпусков). Там собираются люди, которые друг друга знают, если не лично, то по научным работам. Не то что научный круг тесен, а слой тонок», – замечает Белецкий.
У Гейченковских чтений каждый год – новая тема из тех, которые входили в круг научных интересов директора Пушкинского Заповедника. Чтения этого года были посвящены теме «Наука в музее: традиции, инновации, перспективы».
Сам Сергей Васильевич и его коллега, Анатолий Николаевич Кирпичников, доктор исторических наук, заведующий отделом славяно-финской археологии Института истории материальной культуры РАН, говорили об уникальном открытии в Старой Ладоге (из результатов раскопок 2006 – 2007 гг.).
В свою очередь, Татьяна Валентиновна Степанова, главный хранитель музейных фондов Пушкинского Заповедника (Пушкинские Горы), рассказала о плане научно-музейной работы по Заповеднику на 1941-й год. По словам Белецкого, это был «блестящий, пронзительный и виртуозный доклад, в ходе которого было показано, что те вопросы, которые мы сейчас обсуждаем, ставили еще перед войной, еще до Гейченко. Часть из них С. Гейченко сумел реализовать. Сейчас же реализуется то, что задумывалось задолго до нас. Этот доклад показал, что конкретно для Пушкинского Заповедника оборвала война, не говоря уже о тех разрушениях, которые она принесла. Какие замыслы, какие идеи могли воплотиться в жизнь, если бы не война».
Известный российский специалист в области фольклористики, доктор филологических наук, проректор по науке СПбГУКИ, Валентин Головин, отметил, что на чтениях «собралась достаточно разнообразная и во многом новая публика, высокий уровень разговоров, докладов, кулуаров и прочего привел к очень содержательному научному результату».
В ходе своего выступления, посвященного текстологии культуры, он говорил о том, что сейчас принципиально другой студент, «он – хороший, но принципиально другой. Между мной и студентом – культурный разрыв, мы носители разных культурных сфер, у него – своя, у меня своя. Поскольку студенты учатся на кафедре музееведения, то я должен включить его и в свою культурную сферу, собственно создать традицию, потому что музей – это традиция. И в этом плане, мне приходится пояснять и комментировать самые различные культурные явления, от условно говоря, картины Венецианова до Пушкинской «Барышни-крестьянки».
Если профессор Преображенский говорит в «Собачьем сердце» о том, что у него украли галоши, то я должен рассказать о галошах все, что я знаю: когда они возникли, какой фольклор существует вокруг галош, как галоши ушли из повседневного обихода, почему они ушли, и почему стали носить уродливые тапочки. Это простой пример.
А если я говорю о «Барышне-крестьянке» Пушкина, то когда я читаю фразу «Он был женат на бедной дворянке, которая умерла в родах, в то время, как он находился в отъезжем поле», то её комментированию я могу посвятить четыре часа. Я должен рассказать студентам, что такое «отъезжее поле», и с помощью обращения к фольклору и вне его, показать, какой же была натура у Ивана Петровича Берестова, который находился в отъезжем поле, когда его жена рожала, скорей всего, первенца. Тем самым я выхожу на код Пушкина, комментируя самые простые детали, которые обычно не поясняются, а, давая комментария, я работаю на культурных ассоциациях».
Еще один пример, о котором Головин может говорить вечность, это картина А.Г. Венецианова «Девушка на качелях»: «Я говорю, что это не качели, а девушки прыгают на досках, значит, они прыгают только в определенный период года. Я поясняю, когда можно прыгать на земле, а когда нельзя. Нельзя, когда земля приносит урожай (от слова «рожать»). Когда земля рожает, то на ней прыгать нельзя, значит, можно определить, какая неделя года изображена на картине. Далее я могу рассказать, в чем скрытый эротизм этой картины. Это и показанные щиколотки девушек, и период, изображенный на панно. Девушки прыгают на досках на досвадебной неделе. Кроме того, я поясняю, что крестьяне никогда не прыгали просто так, а прыгали именно на рожь. Дальше я перехожу к теме скакания, прыгания в культуре, развертываю любой факт любого текста вплоть до современности и обозначаю все его проникновения в любое культурное поле».
Коллеги отмечают, что хотя все доклады были о разных эпохах, все они работали на то, чтобы показать, что наука в музеях – обязательная составляющая музейного процесса. Тезис о том, что нынешнее состояние развития музейного дела невозможно без научной деятельности сотрудников музеев, ученым кажется несомненным, но, к сожалению, в последнее время его все чаще и чаще приходится отстаивать.
В этой связи, Сергей Белецкий подчеркнул, что Круглый стол «Музей и наука», состоявшийся в ходе чтений памяти С. Гейченко, был на редкость интересным и острым: «Все участники дискуссии были едины в том, что музей не может существовать без науки. Это и научная реставрация, и научная консервация, и научное хранение, и научное экспонирование, и научная каталогизация и т.д. Без научного осмысления музейных предметов невозможно создавать экспозиции и выставки, подготавливать каталоги».
Фотографии С.В. Белецкого. На фото:
«Существование Эрмитажа – один из немногих знаков того, что Россия принадлежит Европе»
Интервью с директором Эрмитажа Михаилом Пиотровским
