31 мая представители международного журнала Scientific American, собравшиеся в Москве по случаю своего очередного саммита, посетили главное здание МГУ. Планировалось, что мероприятие займет часа два, и за это время они успеют встретиться с ректором В.А. Садовничим, а затем посмотреть музей землеведения, расположенный на верхних этажах главного здания.
Общение с ректором заняло примерно час (с последовательным переводом на английский). В течение этого времени Садовничий знакомил гостей с историей университета и в качестве иллюстраций показывал слайды презентации, подготовленной в преддверии 300-летия со дня рождения М.В. Ломоносова, имя которого университет носит. Главная идея презентации состояла в том, чтобы показать, что МГУ, каким бы ни было состояние российской науки, - весьма прогрессивное заведение, не хуже многих зарубежных: и суперкомпьютер у него есть (называется «Ломоносов»), и три спутника уже запустили, а четвертый готовят к запуску (этот последний тоже «Ломоносов», и он весит 5 000 кг.), и международные форумы устраивает, и диплом он теперь выдает свой собственный, как Оксфорд, а не общероссийского образца, как раньше. В конце своего выступления он поблагодарил аудиторию «за терпение» и извинился, что не подготовился более тщательно.
Вопросов к Садовничему не было ни у кого, кроме чешского редактора Scientific American Богумила Боузека. Он спросил, как именно МГУ планирует конвертировать свои фундаментальные достижения в промышленность. Садовничий ответил, что здесь, конечно, есть некая проблема и что пока науку с промышленностью связывают заказы со стороны корпораций.
После этого гостей повезли несколькими лифтами на 31-й этаж, чтобы показать музей землеведения. Знакомство с музеем состояло в том, что всех рассадили в зале, занятом сейчас экспозицией в честь приближающегося ломоносовского юбилея, и прочитали получасовую отчетную лекцию о том, какой это большой и хороший музей, скольким факультетам он приносит пользу и как мало, к сожалению, о нем слышали за рубежом. Собственно, музея представители Scientific American так и не увидели, потому что время поджимало, а их еще надо было свозить на смотровую площадку 32-го этажа. Там и удалось побеседовать с ними о впечатлениях от первых двух дней пребывания в Москве.
Майкл Восс (Michael Voss, США):
«На меня произвела впечатление история МГУ. Он вначале так медленно разрастался, а в последние годы открыл сразу целых 20 новых факультетов.
А вчера, помимо РОСНАНО, у нас было собственная внутренняя встреча, и это было очень важным для нас событием, потому что во время первой части заседания мы в основном обсуждали, чем занимается Scientific American в США. Следующая часть будет для меня еще более интересной, потому что мы будем обсуждать наши дальнейшие действия и то, что происходит с изданиями других стран. Например, были разговоры о неких революционных идеях для Le Scienza [итальянское издание]. И я теперь с нетерпением жду октября, когда эти идеи воплотятся. И если они будут работать, то мы, вероятно, повторим то же самое у себя.
Еще меня порадовало, насколько всё организованно проходит. И столько разных встреч – в частности, с представителями российского научного сообщества. Для нас это прекрасная возможность понять контекст – благодаря этому нам проще организовывать свою редакционную деятельность.
Именно это и дает нам контекст, благодаря которому мы понимаем значение этих исследований».
Лоренцо Д'Ауриа (Lorenzo D’Auria, Италия):
«Мне очень интересно. Я впервые в России, так что для меня это прекрасная возможность узнать, как организовано российское научное сообщество. Меня впечатлило посещение института нанотехнологий и университета. Больше всего на меня произвело впечатление, насколько изменения, произошедшие в России, способствовали сближению науки с прикладными технологиями. Я увидел, что научное сообщество осознает, как важно, чтобы технологии работали на пользу исследованиям и фундаментальной науке. Раньше я не знал, что в России этот вопрос стоит так остро. Сейчас, я думаю, ситуация улучшается – по крайней мере, появилось понимание, насколько важна связь между фундаментальной наукой и ее практическим применением. Прежде этого понимания не было. Теперь начались поиски новых путей для установления этой связи».
Клаудиа Ди Джорджо (Claudia Di Giorgio, Италия):
«Мне очень трудно рассказать о своих ощущениях прямо сейчас, потому что всё очень впечатляющее. Нет, в целом впечатление очень положительное. Но подробности надо переварить. Здесь столько истории вперемешку с планами на будущее. Я и раньше бывала в России, потому что я занимаюсь космосом, дважды ездила в Байконур, бывала здесь в Метеоцентре, который связан с космическими исследованиями, но в этот раз всё иначе – очень много истории, и я не могу оценить, насколько это всё значимо для России. Но насколько я вижу, теперь, после тех трудных лет, кое-что начинает меняться, и это хорошо; так что теперь интересно, что будет дальше. У вас много молодых людей, и они, очевидно, отлично подготовлены. Я думаю, Россия сделает огромный вклад в мировую науку. В частности, в области исследования и освоения космоса. И я очень рада, что есть такое прекрасное место [шпиль главного здания МГУ, в котором частично расположен музей землеведения], куда могут приходить молодые люди и где они могут учиться. Кроме того, здесь уже есть хорошая традиция. Можно надеяться, что дальше будет еще лучше. Будем оптимистами».
Богумил Боузек (Bohumil Bouzek, Чехия) предпочел говорить по-русски. Он рассказал, в частности, как в 1997 г. он поднимался на Останкинскую башню, и там было очень красиво,
Еще он сказал, что Москва кажется ему красивым городом. Особенно его впечатляет численность ее населения (почти столько же, сколько жителей во всей Чехии).
О нынешнем визите он сказал: «У меня впечатления очень-очень хорошие. И видно, что результаты сотрудничества университета, скажем, с РОСНАНО очень интересны. Кстати, Московский университет мне хотелось увидеть еще со школьного возраста, потому что мы о нем говорили на уроках русского языка. И, конечно, наука СССР, а теперь наука России нам всегда представлялась очень интересной. Достижения у вас большие. И теперь вопрос, как наука сможет сотрудничать с промышленностью, потому что без науки никакой промышленности бы не было. И промышленность должна больше заботиться о сотрудничестве с научными институтами. Именно этим и занимается наш журнал – представляет науку как многостороннюю вещь, которую можно, в частности, использовать и в коммерческих целях. Наука вообще многое подарила людям. Но нельзя только раздавать подарки; пора что-нибудь и продать. А мир должен знать об этом, ему это нужно показать. Вот это тоже наша работа».
Аднан Хамуи (Adnan Hamoui, Кувейт):
«У меня много друзей и сотрудников (в Сирии), - сказал он, - которые окончили этот университет. Собственно, они до сих пор переводят для меня статьи из Scientific American».
Сложность перевода с английского на арабский, пояснил Хамуи, в том, что языки очень разные, и в арабском отсутствуют многие необходимые для перевода термины. Кроме того, существуют противники модернизации арабского языка, которые выступают против использования заимствованной лексики. Сам Хамуи, наоборот, стремится адаптировать как можно больше англоязычных терминов к употреблению в арабском языке (например, такие слова, как DNA/ДНК и RNA/РНК).
По итогам знакомства с музеем землеведения Хамуи сетовал, что у музея нет (ни бесплатно, ни на продажу) практически никаких печатных англоязычных материалов о себе, кроме одного малоинформативного буклета.
В заключение Аднан Хамуи рассказал немного о том, как он самостоятельно добирался от гостиницы до университета. Он давно хотел посмотреть на московское метро. «Поезда ходят быстро и часто, только очень глубоко и шумно».
Карстен Кеннекер (Carsten Koenneker, Германия):
«На меня произвела впечатление история университета. У людей чувствуется энтузиазм и стремление добиться максимально высоких результатов в имеющихся обстоятельствах. Было также интересно послушать рассказ о музее – о его идее. Идея интересная, особенно в том смысле, что здесь сотрудничают несколько факультетов. Но должен сказать, что по сравнению с тем, что я видел в естественнонаучных музеях Германии, этот музей выглядит несколько старомодно. Думаю, дело в недостатке денег. Конечно, его нужно модернизировать. Главное отличие от немецких музеев, как мне показалось (хотя я не так много успел увидеть), в том, что здесь просто выставлены экспонаты, и к ним прилагаются описания. А немецкие музеи интерактивны, и, насколько мне позволяют судить мои познания в области педагогики, взаимодействие с предметом – это очень эффективный способ познания. Это я и подразумеваю под модернизацией. Существует ведь компьютерная анимация, есть еще множество новых изобретений. Но, если я правильно понимаю (хотя, опять же, у меня слишком мало данных), здесь нужно хорошее финансирование. Кто будет этим заниматься – государство ли, население, спонсоры, фонды, - я не знаю.
Вообще я в Москве и раньше бывал – в 1995 г., еще студентом. И я видел это здание, хотя внутрь не заходил (а может, меня не пустили, не помню). И вот теперь, 16 лет спустя, мне даже разрешили подняться на вершину этого здания, а оттуда открывается великолепный вид на Москву.
