Статистика утверждает, что в современной России 1117 городов. Среди них и многомиллионные мегаполисы, и такие древние города, как Дербент, основанный в 438 году, и появившийся в 2010-х Иннополис, где пока живут менее девятисот человек. Но в каждом из российских городов любознательный путешественник найдет что-то достойное внимания. В рубрике «Городские путешествия» писатель и краевед Алексей Геннадиевич Митрофанов каждую неделю рассказывает о каком-нибудь интересном объекте в том или ином российском городе.
Гибель поэта Александра Сергеевича Пушкина одарила мировой известностью два питерских объекта. Не было бы этой гибели, о них сейчас вообще никто не знал бы. Это Черная речка, на которой произошла роковая дуэль, и дом Волконской на Мойке. В нем Александр Сергеевич прожил последние дни, из него он отправился на поединок с Дантесом и в нем же скончался.
Фасад дома. Фото: Florstein/Wikimedia Commons
История этого места тянется еще с петровских времен. Здесь, в простой деревянной избушке, жил один из создателей города, архитектор Доменико Трезини. Затем тут поселился секретарь Петра Великого Иван Черкасов, ставший после смерти императора тайным кабинет-секретарем его вдовы, Екатерины Первой, сосланный при Анне Иоанновне, но при Елизавете Петровне вознесшийся вновь.
Как говорится, в России нужно жить долго.
Перед опалой господин Черкасов успел выстроить большой и недешевый дом, который, пройдя через шестые и седьмые руки, в 1835 году стал собственностью княгини Софьи Григорьевны Волконской. Та решила сдавать его внаем, и осенью 1836 года здесь поселился поэт вместе со своей семьей и двумя десятками человек прислуги (среди которой, между прочим, был отдельный полотер). Он арендовал первый этаж, всего 11 комнат.
Приблизительно тогда же начинается скандальная канитель с Натальей Николаевной и Жоржем Дантесом. А затем следует вызов на дуэль.
* * *
Первая половина дня 8 февраля (по новому стилю) 1837 года ничем особенным не отличалась. Дети отправились в гости к Карамзиным, а супруга — кататься в санях. Кроме поэта и прислуги, в доме не было никого.
Настроение у Пушкина было бодрое, приподнятое. Как писал Василий Жуковский, он «ходил по комнате необыкновенно весело, пел песни». Затем вымылся, надел свежее исподнее и легкую бекешу. Но все-таки решил, что день студеный, и переоделся в шубу. Простужаться из-за такой мелочи, как пистолетная дуэль, в планы стихотворца не входило.
Пешком дошел до Невского, до кондитерской Вольфа и Беранже: там была назначена встреча с секундантом, лицейским товарищем Константином Данзасом. Мы бы с огромным удовольствием внесли это кафе в наш кондуитик мест, прославленных дуэлью Пушкина с Дантесом. Но, к сожалению, у нас нет такой возможности — «Вольфа и Беранже» прекрасно знали и без этого прискорбного события.
* * *
Прошло совсем немного времени, и раненого Пушкина доставили домой. Александр Сергеевич держался героем. Один из докторов писал: «Боль в животе возросла до высочайшей степени. Это была настоящая пытка. Физиономия Пушкина изменилась, взор его сделался дик, казалось, глаза готовы были выскочить из своих орбит, чело покрылось холодным потом, руки похолодели, пульса как не бывало. Больной испытывал ужасную муку. Но и тут необыкновенная твердость его души раскрылась в полной мере. Готовый вскрикнуть, он только стонал, боясь, как он говорил, чтоб жена не услышала, чтоб ее не испугать».
Все прекрасно понимали, что ему не выкарабкаться. Началось заражение, антибиотиков в то время не существовало. Не было даже антисептиков. И рентгеновского аппарата, чтобы узнать, где именно засела пуля. И наркоза. И так далее.
Назначения врачей были смешны: покой, обильное холодное питье.
Доктор Николай Арендт не стал увиливать и прямо заявил поэту: «Должен Вам сказать, что рана Ваша очень опасна и что к выздоровлению Вашему я почти не имею надежды«.
И 10-го числа Пушкин скончался. Перед смертью попросил моченой морошки. Жена кормила его с ложечки.
* * *
Сразу после похорон семейство с Мойки съехало. Бывшую пушкинскую квартиру заняли другие обитатели. Дом постоянно перестраивали, и со временем квартира фактически исчезла. К счастью, сохранились старый план, воспоминания современников, и, когда в 1925 году принялись создавать музей, квартиру удалось восстановить.
