Издательство «Эксмо» представляет книгу Елизаветы Ефремовой «Игорь Грабарь. Жизнь и творчество».
Удивительная история жизни и творчества одной из самых ярких фигур русского и советского искусства, Игоря Эммануиловича Грабаря, воссоздана на страницах этой книги. Трогательные истории из жизни оттеняют поразительные творческие достижения выдающегося живописца, историка искусств, реставратора, музейного деятеля, преподавателя и неутомимого исследователя.
За свой век Грабарь смог объять необъятное — стать знаковым русским импрессионистом, поставить на научные рельсы реставрационное дело в России и многое другое. Он подготовил и выпустил фундаментальную «Историю русского искусства», создал Центральные реставрационные мастерские в Москве, стал попечителем Третьяковской галереи и провел в ней переэкспозицию, преподавал в МГУ имени М. В. Ломоносова и даже руководил художественно-декоративной частью Малого театра…
Данное издание приурочено к выставке «Игорь Грабарь. К 150-летию со дня рождения» в Государственной Третьяковской галерее.
Предлагаем прочитать фрагмент книги.
В конце августа 1902 года, несмотря на надвигающиеся северные морозы, которые уже в октябре сковывали все реки, Грабарь отправился в путешествие на Русский Север. От Вологды он плыл на пароходе по полноводным рекам Сухона и Вычегда с высокими, поросшими таежными лесами, живописными берегами до Великого Устюга и Сольвычегодска, который надолго запомнился художнику своими архитектурными памятниками и фресками в соборе. Пересев в Сольвычегодске на карбас — парусно-гребное судно древнерусского образца, — Грабарь вместе с двумя помощниками-гребцами поплыл по Северной Двине до Архангельска. Медленное передвижение на большой лодке с ручными веслами позволяло не только останавливаться в тех местах, где были интересовавшие художника памятники деревянного зодчества, но и вволю наслаждаться фантастической красотой северной природы.
«Путешествие вышло на славу: не говоря уже о том, что лучшего отдыха и выдумать было нельзя, я беспрестанно обмерял и снимал деревянные церкви, снаружи и внутри, делая выписки из клировых ведомостей о датах их построения, снимая иконы, утварь, шитье, а также интересные древние избы. Теперь я увидел, памятники не чета тем, что попадались на Сухоне. Особенно я был потрясен красотой и совершенством архитектурных форм шатровой церкви в Панилове, воспроизведенной мною впоследствии в “Истории русского искусства”… имея с собой десятиверстную карту Генерального штаба и епархиальные справочники, я точно ориентировался в течение всего пути»1.
С Северной Двины Грабарь привез большое количество пленэрных этюдов и альбомных рисунков, которые явились подготовительным материалом для панно «Городок на Северной Двине» (1902) с изображением Красноборска, раскинувшегося на высокой горе, укрепленной от размыва деревянными рублеными стенами. Также по материалам поездки издательством общины Святой Евгении, пропагандирующим русское искусство, была выпущена серия открыток с акварелями Грабаря, имевшими большой успех у публики и заслужившими лестные отзывы Александра Николаевича Бенуа. В этом же году на первой выставке «Мира искусства» в Москве, устроенной Сергеем Павловичем Дягилевым, кроме этюдов из Нары, экспонировалось и несколько этюдов Грабаря, написанных во время творческой поездки на Русский Север. Лето 1903 года также прошло в разъездах. Художник посетил усадьбу своих друзей в селе Турово, расположенном на живописном высоком берегу впадения реки Лопасни в Оку. Здесь он написал этюд «Въезд в усадьбу» (1903), который художник, излишне требовательный к себе, называл «пустячком». Однако эта небольшая работа создана с большим чувством, привлекая своим ярким мажорным колоритом, красотой и четкостью композиционного построения.
В августе Грабарь несколько дней гостил у Филиппа Андреевича Малявина, который недавно женился и приобрел небольшое имение недалеко от старинного села Пущино Рязанской губернии. В просторной светлой малявинской мастерской художники много рассуждали о живописи и путях развития русского пейзажа. По воспоминаниям Грабаря, Малявин был убежден, что после гениального Исаака Ильича Левитана невозможно создать ничего даже близко приближенного к его прославленным полотнам, тогда как Игорь Эммануилович, наоборот, был убежден, что все виды и жанры изобразительного искусства будут бесконечно развиваться и эволюционировать, в том числе и пейзаж. Дружески расставшись с Филиппом Андреевичем и его семейством, Грабарь уехал к родственникам в имение Титово Тульской губернии, которое его сразу же очаровало. Целыми днями он бродил по окрестностям, выискивая привлекательный мотив для изображения. Художника не волновали роскошные виды Баварии, Кавказа и даже романтичная красота Черноморского побережья, куда он часто приезжал навестить своих родителей, но совсем иначе он воспринимал природу средней полосы России, не уставая восхищаться ее сдержанной поэтичной красотой.
Особенно полюбил Игорь Эммануилович Подмосковье, что вскоре в какой-то степени, наряду с другими обстоятельствами, предопределило его твердое решение окончательно перебраться из Санкт-Петербурга в Москву. В 1903 году он осуществил этот нелегкий переезд, остановившись в доме известного врача Ивана Ивановича Трояновского. Это был художественно одаренный и увлеченный искусством человек. Он не только брал уроки живописи у мастера импрессионистического пейзажа и педагога Строгановского художественно-промышленного училища Сергея Арсеньевича Виноградова, но и успешно занимался оперным пением. Трояновский был лечащим врачом В. Д. Поленова, А. П. Чехова, Ф. И. Шаляпина, а также близким другом В. А. Серова и И. И. Левитана, которых лечил от тяжелой болезни сердца. Любовь к живописи и музыке сблизила Ивана Ивановича с Грабарем. Художник писал: «Я был у Трояновских как в родной семье, связанный крепкой дружбой с самим Иваном Ивановичем, с его женой Анной Петровной и дочерью Анной Ивановной. <...> Анна Петровна Трояновская говорила, что вся моя жизнь и навыки похожи на жизнь и повадки кукушки: кукушка не имеет своего гнезда, а кладет яйца в чужие гнезда, в которых другие птицы и высиживают ее птенцов. Действительно, я вечно жил у кого-нибудь, только дважды на короткое время заведя собственный угол, — в последние два года жизни в Мюнхене и в последний год жизни в Петербурге. Судьбе угодно было, чтобы я вскоре опять поселился в чужом гнезде и там остался в течение свыше двадцати пяти лет»2. У Трояновских Грабарь всерьез увлекся игрой на рояле и стал брать уроки у композитора и музыкального критика Арсения Николаевича Корещенко, автора музыки к знаменитому балету «Волшебное зеркало», премьера которого состоялась в 1903 году в Санкт-Петербурге в Мариинском театре, а через два года и в московском Большом театре. Грабарь вспоминал: «Я до того увлекся новой страстью, что по шесть-семь часов в день играл гаммы и экзерсисы, достигнув через два года результатов, на которые и не рассчитывал: я был в состоянии разбирать и играть довольно трудные вещи. Однако убедившись в том, что музыка уже стала брать верх над живописью и даже становиться ей поперек дороги, я решил оборвать увлечение, и с годами оно сошло на нет. Оставаясь страстным любителем музыки, я почти перестал играть сам»3.
В это время в живописи Грабаря всё сильнее звучат лирические нотки. Так, одна из лучших его ранних картин «Сентябрьский снег» (1903), написанная в имении Титово, вся словно одухотворена незримым присутствием человека, испытывающего светлую грусть по уходящему лету. Молодой художник мастерски изобразил пожелтевшую листву, полыхающую всеми оттенками золотистых и оранжевых цветов под лучами осеннего солнца, первый выпавший снег, белоснежным пушистым ковром покрывший террасу дома. Игорь Эммануилович вспоминал:
«Проснувшись как-то утром и взглянув в окно, я, к удивлению, увидел, что выпал снег <…> я немедленно устроился на террасе и в течение трех дней написал ту картину, которая находится сейчас в Третьяковской галерее и носит название “Сентябрьский снег”. Окончив ее, я ясно почувствовал, что сделал какой-то значительный шаг вперед по сравнению с этюдами Нары, что здесь лучше передан материал, но в то же время и больше поэзии, без которой пейзаж есть только протокол. Я чувствовал, что работается легче и увереннее»4.
Картина «Сентябрьский снег» стала этапной в творчестве живописца. Выстраивая тонко нюансированный колорит, он впервые использовал метод разложения сложного тона на чистые цвета и добился их необыкновенной уравновешенности. Показанная в 1903 году на первой выставке «Союза русских художников» в Москве, она имела большой успех и еще до открытия выставки была приобретена известным московским коллекционером, фабрикантом Владимиром Осиповичем Гиршманом, владевшим исключительным по представительности собранием русского искусства. После национализации художественных коллекций произведения Н. И. Аргунова, А. Е. Архипова, К. А. Коровина, В. А. Серова, А. Н. Бенуа, В. Э. Борисова-Мусатова, М. А. Врубеля и многих других известных художников, принадлежащие Гиршману, поступили в Третьяковскую галерею. Среди них есть и изумительный по психологической характеристике портрет Владимира Осиповича, написанный Серовым перед смертью в 1911 году. Художник изобразил его стоящим в конторе в строгом темном костюме с ослепительно белым воротничком и с золотой цепочкой на груди, убедительно передав темпераментность и энергичную деловитость московского фабриканта. Среди других пейзажей Грабаря, экспонировавшихся на выставке, своей эмоциональной насыщенностью и лирической интонацией выделялась картина «Зимний вечер» (1903). Тонкие градации светлого и темного, согласованное распределение различных по яркости оттенков цвета убедительно передают атмосферу тихого зимнего вечера и мягко скользящий по сугробам и деревьям свет последних лучей заходящего солнца. На примере этих пейзажей мы можем наблюдать, как неуклонно менялась манера художника. Опираясь на свои натурные наблюдения и на выводы, сделанные в результате изучения искусства импрессионистов и постимпрессионистов, художник совершил переход к живописи чистыми цветами — дивизионизму.
1. Моя жизнь. С. 186.
2. Моя жизнь. С. 196.
3. Моя жизнь. С. 196.
4. Моя жизнь. С. 194.
