«Ислам, имеющий мирную и добрую сущность»

Издательство «Новое литературное обозрение» представляет коллективную монографию «“Ислам, имеющий мирную и добрую сущность”. Дискурс о традиционном исламе в среде тюрок-мусульман европейской части России и Крыма» под редакцией профессора РАН Рената Беккина.

Что такое «традиционный ислам» в современной России? По мнению авторов коллективной монографии, это понятие — искусственный конструкт, которым пользуется государство для обозначения постсоветской модели государственно-конфессиональных отношений. Один из ее главных признаков — демонстрация лояльности религиозных организаций и верующих политическому режиму в стране. Те же, кто выступает с критикой государства, могут быть отнесены властями и официальными религиозными институтами к представителям так называемого «нетрадиционного ислама». Что влечет за собой подобное разделение? В книге рассматривается не только история понятия и общетеоретические аспекты концепции традиционного ислама, но и, что наиболее ценно, его региональный характер в Татарстане, Башкортостане, Крыму.

Предлагаем прочитать фрагмент главы «Суфизм в Татарстане: возрождение традиции, экспорт или экспансия», написанной Р. Р. Сафиуллиной-Ибрагимовой (Российский исламский университет, Казань), где описываются основные суфийские братства (тарикаты), существующие в Татарстане.

Кадирийа

Представители этого одного из самых широко распространенных тарикатов во всем исламском мире, название которого произошло от имени основателя — ‘Абд ал-Кадира ал-Гилани (ал-Джилани) (ум. 1166), были довольно активны в Казани в 1990-е гг. Это последователи турецкого политика, писателя и педагога Хайдара Баша (1947–2020), который известен не только книгами на религиозные темы, но и трудами по экономике, многие из его книг переведены на русский язык[1]. В первые годы последователи Х. Баша собирались в мечети «Нурулла» в центре города, в связи с чем имаму мечети высказывались нарекания как со стороны поборников так называемого «чистого ислама», так и со стороны государственных структур. Воспоминания одного из последователей: «В начале 90-х годов некоторые приходили к нам в мечеть, скандалили, разборки происходили, потом они сами стали суфиями»[2]. Впоследствии члены тариката стали собираться на частных квартирах.

Среди последователей этого тариката и симпатизирующих ему можно встретить представителей татарской интеллигенции: художников, писателей, режиссеров, кинопродюсеров, ученых, журналистов. Со слов респондента, на коллективных встречах регулярно бывает около двадцати человек. Некоторые последователи или просто те, кто с уважением относится к основателю джама‘ата, могут появиться раз в пять лет. По итогам проведенных мною интервью сложилось впечатление, что представителям этого тариката свойственна открытость, они легко идут на контакт, с ними легко общаться. Им в большей степени свойственны рефлексия и интеллектуальное осмысление своего духовного пути. Как заметил один из респондентов: «У кадирийцев всех стран есть какая-то общая черта, выраженная в экстраверсии и творческом начале. Если в книге "Ихья улум ад-дин" Газали акцент делается на богобоязненность, то у Гилани — на любовь. Кадирийа — это путь любви»[3].

Последователи тариката практикуют коллективный и индивидуальный зикр. Индивидуальный зикр в тарикате Кадирийа называется дарс. Выполнение полного дарса (100 раз) занимает примерно 30–40 минут, на укороченную версию (33 раза) может уйти от 10 до 20 минут. Желательное время выполнения — после утреннего намаза. После обязательных (фард) намазов в тарикате практикуется сокращенный «зикр мухафаза» — произнесение в определенной последовательности имен Аллаха, которые, по мнению суфиев, оберегают от разных напастей. Также после намаза практикуется короткий зикр, во время которого определенное количество раз произносится молитва о прощении грехов (истигфар), краткий вариант свидетельствования о признании Единобожия (тахлил) и молитва с благословениями для пророка Мухаммада (салават).

Несмотря на то, что в индийских ответвлениях Кадирийи прослеживается влияние йоги и других индийских учений[4], у татарстанских последователей тариката подобные практики не приветствуются. Со слов одного из респондентов, молчаливые зикры сердцем (зикр калби), а также с переносом от сердца к разным энергетическим центрам (чакрам), практикуемые в тарикате Накшбандийа, считаются неаутентичными, так как «не подтверждены ривайатами[5], так что во время произнесения зикра обязательно должно присутствовать движение языком»[6].

Коллективный зикр длится около тридцати-сорока минут. По особым случаям, к примеру в мавлид (день рождения Пророка), в праздник Ураза-байрам или по случаю смерти кого-то до похорон, делается многократный тахлил. Коллективный зикр может занимать полтора-два часа. После зикра делается посвящение шейхам тариката, упоминаются имена Хасана ал-Басри[7], ‘Абд ал-Кадира ал-Гилани, Хайдара Баша и других. Во время коллективного зикра могут исполняться религиозные песнопения — илахи.

Последователи тариката Кадирийа вели в российской социальной сети «ВКонтакте» несколько групп, некоторые c их слов «позиционировали не как тарикатские, а чисто мусульманские»[8]. В одной из этих групп[9] размещено много хадисов об ахл ал-бейт (семействе Пророка) и информации о четвертом праведном халифе ‘Али. Респондентами отмечалось, что во всех тарикатах большое значение придается вилайат (духовное руководство) и отношению к ахл ал-бейт: Имамы ахл ал-бейт являются ключевыми фигурами в тасаввуфских тарикатах […] еще Шигабутдин Марджани говорил про отношение к хазрату Али и о том, сколько ему отведено страниц у того же Тафтазани[10], поэтому и современники о нем говорили «Шиа бид-дин» (шиит в религии. — Р. С.)[11].

Один из активных последователей Хайдара Баша (далее — И. Г.), который работает в научно-исследовательском институте, пояснил, что ему как историку важно проследить историю формирования направлений суфизма. По мнению И. Г., «все эти ответвления всё равно сольются в один поток», так как «отношения между суннизмом и шиизмом формировались в одной среде раннеисламской аскезы, которую формировали имамы ахл ал-бейт», и «если обращаться к аутентичным источникам тасаввуфа, то сегодня, наверное, это назовут шиизмом». И. Г. также отметил, что «ни одному тарикату на раннем этапе не было свойственно такое настырное следование букве суннитской доктрины», а в сформировавшихся позднее течениях суфизма «многие вещи были вынуждены подстраивать под официальную доктрину: что-то пришлось переосмыслить, что-то убрать», и теперь они «подчеркивают, какие они ахл сунна ва-лджама‘а»[12]. По мнению И. Г., «ни один суфийский автор не подходит под определение суннитской ортодоксии».

Респондент привел в качестве примера Хайдара Амули[13] из Хорасана, который был одним из первых шиитов, принявших доктрину Ибн ал-‘Араби «вахдат ал-вуджуд», и утверждал, что «истинный шиит — это суфий, а истинный суфий — это шиит». И. Г. привел подборку цитат Джалаладдина Руми, «за которые некоторые его даже считают скрытым исна‘ашаритом (последователем имамитского шиизма. — Р. С.), или даже исмаилитом (последователем одной из ветвей крайнего шиизма. — Р. С.)».

Представителей и последователей тариката Кадирийа часто упрекают в политизированности. Как отметил последователь другого тариката: «Они политизированы очень, обсуждают Израиль и мировую политику. Такая привязка к действительности, к дунье (материальный мир. — Р. С.) вызывает диссонанс». В этом отношении полную противоположность кадиритам представляет следующая суфийская группа — последователи ветви Хусайнийа тариката Накшбандийа, которые, напротив, дистанцируются от политики, считая, что «политика не должна быть связана с исламом».