Издательство Livebook представляет «Комфортную книгу» британского писателя Мэтта Хейга (перевод Максима Череповского).
Все мы о чем-то сожалеем, обвиняем себя в мнимых и реальных ошибках, сомневаемся в себе и вопрошаем: «Почему я вообще такой?» «Комфортная книга» — во многом терапевтическая. Она возвращает надежду, радость жизни, дарит поддержку и утешение. Обращаясь к фактам из реальной жизни, истории, науки, искусства и совмещая их с личным опытом, Хейг предлагает книгу — спасательный круг, собрание заметок и историй. Каждая из них дает новый взгляд на жизнь, напоминает, что иногда нужно замедлиться и оценить красоту этого изменчивого мира.
«Тут много коротких глав, а есть подлиннее. Есть списки, афоризмы, цитаты, анализы тех или иных конкретных ситуаций и снова перечни, целая гора. Кое-где даже рецепты проскакивают. Я писал, исходя в основном из собственного опыта, но местами черпал вдохновение из самых разных источников, от квантовой физики до философии, от любимых фильмов или древних религий и до инстаграма. Можешь читать как захочешь. Можно начать сначала, а можно — с конца. Можешь просто открыть на середине», — говорит автор.
Предлагаем прочитать несколько страниц книги.
Волк
Плач выпускает гормоны стресса. Ругань поднимает болевой порог. Ярость мотивирует к действию.
Чувствуй то, что чувствуешь.
Молчаливая улыбка — не единственный ответ на боль.
Иногда полезно выть на луну.
Ожог
Как-то раз я случайно поджег себе ногу.
Дело было в канун Нового года, мне тогда было шестнадцать. В тот вечер я, как часто бывало в том возрасте, от души набрался сидра.
Мы с компанией друзей остались ночевать у одного из общих знакомых. Развели костер во дворе — ночь была холодная, как обычно бывает зимой в Ноттингемшире.
В общем, очевидно, в какой-то момент я оказался слишком близко к костру, поскольку окружающие вдруг стали орать дурным голосом, указывая на мою ногу. Я опустил взгляд и обнаружил, что у меня горят джинсы.
Я стал лихорадочно хлопать по ноге, другие бросились помогать. Пламя удалось потушить, но нога к тому времени уже болела нечеловечески. Я зашел в дом и принялся осматривать повреждения. Ожог занимал примерно треть моей ляжки. Багровый. Блестящий. Сочащийся. Отвратительный.
«Тебе точно нормально?» — спрашивали меня.
По до сих пор неясным мне причинам — разве что по подростковой глупости и застенчивости, затмевающей по силе любую боль, — я тогда отказался от вызова скорой. Однако к ночи боль усилилась настолько, что я не мог заснуть, причем чем больше я думал об ожоге, тем более нестерпимой она становилась.
В итоге я отправился домой пешком: примерно шесть миль вдоль железной дороги. К тому времени я уже окончательно протрезвел, хромал и жесточайшая пульсирующая боль буквально сводила меня с ума.
«Если будем идти всё время прямо, то обязательно выберемся…»
В какой-то момент мне пришлось остановиться. Я сел на землю и закрыл глаза. Мимо грохотал по рельсам грузовой состав. Мне казалось, что я никогда не доберусь до дома. Но как-то добрался.
Стоило мне переступить порог, как сестра тотчас увидела ожог. Она ахнула и едва не упала в обморок, а потом сказала, что мне срочно нужно в больницу, куда я послушно и направился.
Ожог обработали.
«Ни в коем случае нельзя ждать, пока боль уйдет сама», — сказал мне тогда врач; во всяком случае, посыл был именно такой. Много лет спустя, находясь в состоянии суицидальной депрессии, я много думал об этих словах. «Такими вопросами нужно заниматься сразу. От того, что ты сделаешь вид, будто всё в порядке, само всё не пройдет».
Добродетель
Быть несовершенным — абсолютно нормально для человека. Нормально иметь недостатки. Нормально иметь предрассудки и впитывать в себя те или иные сомнительные качества, которые взрастила в нас наша родина, город, время, в которое мы живем, или семья, в которой мы родились. Никто не способен подняться над жутким и прекрасным бардаком, который творится в коллективном сознании нашего вида. Человек способен подавать гениальные идеи и совершать благороднейшие поступки, но также и лажать по полной. Воспринимая людей с проблемами просто как «не таких, как мы», мы никогда не найдем в себе храбрости изменить себя самих. А ведь для этого требуется мужество. Смелость, как сказала Майя Анджелу, есть «самая важная из всех добродетелей, потому что без нее невозможно последовательно практиковать ни одну прочую добродетель». Смелость необходима нам, чтобы иметь возможность глядеть на самих себя со стороны и не стыдиться того, что видим. И, разумеется, поставив проблемность под запрет, мы никогда не сможем ни признать, ни исправить наших собственных проблем. Для роста нам нужен свет. Добродетель не обрести, если просто указывать на всё плохое, чувствуя себя на контрасте хорошим. Истинной добродетельности можно достичь, лишь глядя внутрь себя самого, на собственные желания, позывы и недостатки, и стараясь работать над этими сложными, противоречивыми и вязкими проблемными частями нас самих.
(Добродетель — это путь, а не конечная цель.)
Ассиметричное дерево — и есть дерево на все сто процентов
Совершенство — вещь не от мира сего. Еще в Древней Греции Платон говорил о важности размышлений об идеальных моделях вещей. Об идеальной любви, идеальном обществе, идеальном правительстве, идеальных формах. Основная идея заключалась в том, что представление об идеальной модели той или иной сущности необходимо для понимания того, как эту сущность улучшить. Пускай нигде в природе не существует геометрически идеальных квадратов, однако для архитектора или градостроителя важно иметь представление об идеальном квадрате, чтобы иметь возможность попытаться как можно точнее воссоздать эту абстракцию в своей работе. Важно иметь представление об идеальной дружбе, идеальном образовании или идеальной судебной системе, чтобы друзья, учителя или судьи могли воплотить эти концепции в жизнь.
Это всё, конечно, замечательно (и я вовсе не желаю задеть Платона, особенно с учетом того, что он, оказывается, занимался не только философией, но и борьбой), но как только нас начинают убеждать в том, что правильная сумма на банковском счету, или правильное приложение, или правильный тренер по фитнесу способны помочь нам достичь идеала — тут сразу начинаются проблемы. В итоге мы так и остаемся несовершенными, подобно всему в этой вселенной, и вдобавок еще и разочаровываемся в реальности этого платоновского идеала.
Еще я имею полное право не вступать в прямое противостояние с Платоном по той простой причине, что это за меня уже сделал Аристотель. Тот, будучи сам до некоторой степени учеником Платона, имел более растяжимые, пластичные и приземленные взгляды на жизнь. Он считал, что не стоит фокусировать свое внимание на абстрактном мире идеальных форм, поскольку в нашем мире — в том, который находится прямо перед нами — идеал существует и так. Для Платона любое дерево — это всегда бледная тень, имитация идеального дерева, тогда как по мнению Аристотеля любое дерево и так содержит в себе идеальную древесную суть.
Проблема совершенных абстрактных идеалов заключается в том, что, как бы нам ни хотелось, до них не добраться. Они недосягаемы, словно радуга в небе. Мне кажется, гораздо лучше стараться искать прекрасное в этом мире. Пытаться видеть в деревьях именно их древесную суть, а в нас самих — суть человеческую. Взращивать в себе идеальный дух, олицетворяющий нас, вместо того чтобы тянуться к чему-то несуществующему и невозможному и наблюдать раз за разом, как оно стремительно утекает сквозь пальцы.
Исходи из того, что имеешь. Существуй в пределах этого мира. Будь ассиметричным квадратом. Будь корявым деревом. Будь самим собой.
Ты — нечто большее, чем твое самое плохое поведение
Если сказать ребенку, что он бесполезен, он в это поверит. Назови бесполезным себя — будет то же самое. Человек, страдающий от депрессии и считающий, что окружающие его ненавидят, склонен вести себя в соответствии с этим своим представлением. Веря в то, что все люди делятся по грубому бинарному принципу «хороший — плохой», мы рискуем оказаться в ловушке бесконечного самоосуждения из-за одной-единственной оплошности.
Нам нужна доброта. Нам нужно научиться видеть разницу между тем, что человек делает, и тем, кем он является. И относится это не только к окружающим, но и к нам самим.
Теплое
Не волнуйся о своем хладнокровии. Не волнуйся о том, как тебя видят хладнокровные люди. Жизнь — теплая. Станешь хладнокровным, когда умрешь. Лучше держись теплых людей. Держись жизни.
