Сведения о культуре народа могут содержаться как в развернутых текстах (древних, современных, диалектных), так и в отдельных словах. В последнем случае этимологический анализ зачастую становится «ключом» к «двери», за которой – целый мир: он вскрывает так называемую внутреннюю форму слов, т. е. способ, принцип обозначения какого-либо понятия по связи его с другими.
Интересующее нас выражение мара'ухой обди'рает записано в новгородских диалектах, и значит оно «знобит». Прежде чем перейти к его объяснению, рассмотрим несколько слов и выражений, обозначающих в русском языке разного рода болезни: это дони'мает кого-либо (урал.) безл. «находиться в психическом состоянии, обычно сопровождающемся странными выходками»; корёжит кого-то (дон.), на'шло на кого-л., нака'тило на кого-л. «о временном помешательстве», отобра'ло ум у кого-то (дон.) безл. «об отсутствии ясности ума» и др.
Нетрудно заметить, что все эти выражения построены однотипно: воздействие болезни обозначено безличной формой глагола, так что как будто бы болезнь связывается с воздействием некоей магической силы. Перейдем теперь к выражению мара'ухой обди'рает «знобит». В нем ясен глагол обди'рать. Основной компонент его значения – физическое воздействие «бьет», нормальное для этого корня (выдрать кого-то означает «побить») и объяснимое в семантике словосочетания – как кажется, похоже устроено синонимичное выражение дрожью бьет.Существенно отметить, что родственные ему слова тоже обозначают болезни: например, архангельские слова 'драка и 'недра «лихорадка», т. е. «недерущая» – как табуистическое изменение названия.
В этимологическом гнезде глагола обдирать существует целая группа названий мифологических существ, приносящих вред человеку: обде'риха (арх.) «женщина-домовой, обитающая в банях», обди'раха (арх.) «нечистая сила – страшная старуха». На Пинеге верили, что в бане появляется «обдериха – старуха, живущая под полком; она плещет кипятком, душит людей угаром, подменяет оставленного без присмотра ребенка, пугает моющихся, обернувшись голой девкой, но может и защитить от мертвецов, чертей» [1. Т. 1]. «Обдериха виновата, коли после бани прикинется болячка. Обдериха – она в бане живет, задирает человека» [2. Вып. 20]. В одном из описаний вредное действие обдерихи конкретизировано: речь идет о насылании болезни. Поэтому слово обдериха может быть отнесено к лексике, обозначающей болезни.
Существуют системные связи между лексико-тематическими группами названий болезни и именованиями существ женского пола, относящихся к сфере народной демонологии. Вот что такое, по народным представлениям, лихорадка: «Лихорадка – одна из двенадцати сестер Иродовых, коим народ дал названия: лихорадка, лихоманка, трясуха (трясучка), гнетуха (гнетучка), кумоха (от ком? кума?), китюха (тетка, тетюха?), желтуха, бледнуха, ломовая, маяльница, знобуха, трепуха; лихачка, лиходейка, знобилка, ворогуша, кума, мачиха, тетка, кумошедша, добрава, добруха, дрянища, матухна, летучка, трясье, трясавица, трясовища, невья, синя, легкая, безыменная, листопадная и проч.» [3. Т. II]. Эти примеры иллюстрируют архаичное представление об антропоморфной сущности болезни, а персонификация в образе женщины соответствует древним представлениям о женщине как источнике зла, опасности. Итак, болезнь имеет человеческий облик, личностные черты и, следовательно, «сознательно» вредит человеку, поэтому на нее представляется возможным так или иначе воздействовать. Упомянутое ранее обозначение лихорадки – недра – это, по сути дела, «свернутый» заговор, призванный предотвратить болезнь. Логика здесь простая: не назовешь зло – оно и не появится. По тому же принципу образованы слова него'рюха, негри'зущая «лихорадка» [2. Вып. 21].
Выражение мараухой обдирает «знобит, лихорадит» по своей структуре сходно с упомянутым ранее обдериха задирает «о лихорадке». В последнем случае обозначен субъект действия, а потому и для первого выражения можно реконструировать исходную форму – *марауха обдирает, представляющую собой название мифологического персонажа (болезни в антропоморфном облике) и совершаемое им действие.
Осталось понять, кто же такая новгородская мара'уха. В прочих диалектных словарях это слово не встретилось, но обнаружилась фонетически близкая лексика: ма'рушка (дон.) «женщина, жена», (пск.) «по суеверным представлениям – фантастическое существо, незаметно похищающее вещи» [2. Вып. 17], 'мара (олон.) «по суеверным представлениям – существо женского пола, обитающее в доме, которое ночью допрядает то, что оставлено недопряденным, причем путает и рвет кудель и пряжу», (белг. и курск.) «по суеверным представлениям – злое существо, воплощающее смерть», (енис.) «о неуклюжем человеке», (брян.) «гибель» [2. Вып. 17].
По данным словаря «Славянские древности», «в северо-западнорусской и южнорусской традиции лексема 'ма'ра обозначает женский персонаж, типологически подобный кикиморе» [1. Т. 3]. Можно предположить, что мара «персонаж народной демонологии, враждебный человеку» является производным от 'марить, означающего в том числе «наводить сон, изнеможение», «морочить» [2. Вып. 17], а марауха, в свою очередь, производно от мара.
Итак, в данном случае оказывается, что «внутренняя форма» слова марауха и словосочетания *марауха обдирает раскрывает образ, лежащий в основе именования болезни: она представлялась живым существом. Видимо, трансформация словосочетания в безличное мараухой обдирает «о лихорадке» происходит тогда, когда представление о враждебном воздействии перестает быть актуальным: марауха перестает восприниматься как субъект действия – вредное существо, а превращается в название болезни, подобное охватывать жаром, болеть гриппом и подобным им.
Литература
1. Славянские древности: Этнолингвистический словарь. В 5 т. / Под общей ред. Н.И. Толстого. М, 1995–. Т. 1–.
2. Словарь русских народных говоров. Л., 1966–. Т. 1–.
3. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. М., 1998.
Первая публикация:
Турилова М. В. Мараухой обдирает // «Русская речь». № 2. М., 2010. С. 104–106.
