Профессор археологии Энтони Так (Anthony Tuck) на состоявшейся в этом году ежегодной научной конференции в Сиэтле представил неожиданное открытие, сделанное в этрусском городе Поджо (900-550 гг. до н.э.), в 25 километрах к югу от современной Сиены, где были обнаружены остатки богатых аристократических домов, а также большая мастерская середины VII в.н.э. длиной более 45 м., т.е. значительно больших размеров, чем известные в греческом мире того времени. И хотя на раскопанном участке не было обнаружено керамических печей, по всей видимости, город был центром гончарного производства. Раскопки проводились еще в 2006 году, но их результаты до сих пор не опубликованы полностью. По словам Така, среди костей животных были обнаружены кости одного или нескольких младенцев. Это сообщение получило большой резонанс в научной среде и в научно-популярных СМИ, а из них перекочевало в желтую прессу. Несколько азиатских изданий, таких как, например, «Web India» опубликовали статьи с броскими заголовками «Римляне могли выбросить в мусор останки мертвых детей».
Отвечая на это, Энтони Так заявил: «Столкновение с такими негуманными, на наш взгляд, проявлениями, говорит нам больше о себе, чем о перинатальной смерти в древней Италии». По мнению археологов, к древним обществам нельзя подходить с современными морально-этическими критериями. Для античности раб – всего лишь говорящее орудие и вполне естественно, что и трупы рабов и трупы их умерших детей не погребались в могилах, а могли оказаться среди мусора и отбросов. Над ними не совершались погребальные ритуалы, положенные после смерти свободным гражданам.
Вместе с тем, надо отметить, что аналогичные находки человеческих костей вместе с кухонными отбросами в этрусских памятниках неизвестны, а кроме того, три детских скелета (или три части одного расчленённого скелета) найдены в разных местах раскопа:
1) среди кухонных отбросов, вместе с костями домашних животных;
2) прямо на территории мастерской;
3) у внутренней стены аристократической виллы.
Таким образом, вполне возможно, что речь идёт об исключительном ритуале – человеческом жертвоприношении. Цель его не совсем ясна. Вероятно, это свидетельство существования у этрусков ритуала «строительной жертвы», в результате которого душа убитого оказывается прикованной к месту, где было совершенно убийство и становится духом хранителем места. Однако, возможно, что это жертвоприношение могло быть и проклятием владельца виллы. Еще одно объяснение костей состоит в том, что жертвоприношение каким-то образом было связано с работой самой мастерской. Так, у африканских народов выплавке металла в печи предшествовали особые ритуалы и жертвоприношения.
Это открытие отражает две существенные проблемы археологии.
Первая состоит в том, что интерпретация известных или новооткрытых источников оказывается значительнее самих источников. Важен не только и не столько сам факт, памятник или артефакт, но то как он вписан в исторический контекст.
Другая относится к области восприятия нами, людьми XXI века, древних культур. Нам свойственно подходить к ним с современных представлений о нравственном и должном. В результате чего получаются в той или иной степени гламурные light-образы древности, в которых отфильтрован весь негатив или всё то, что не согласуется с нашими образами той или иной эпохи.
Для раннего железного века человеческие жертвоприношения были вполне в порядке вещей. Античные авторы отмечали, что собираясь на войну кельты приносили в жертву своих рабов, предполагая, что таким образом они смогут вернуться с войны живыми. Схожую модель и сами этруски: рабы в погребальных играх заменяли своих хозяев. Именно из этого обычая и выросли гладиаторские бои.
