Царствование Ивана Грозного, как известно, было богато на войны – длинные и скоротечные, с разным противниками и с разным исходом.
Причем как почитатели царя Ивана, так и их антагонисты практически одинаково расставляли и расставляют приоритеты в его военно-политических предприятиях. Всегда (после завершения Казанско-Астраханской эпопеи 1549-1556 гг.) говорится о большой Ливонской войне – как о «деле жизни» Грозного. Его апологеты просто утверждают, что удачи не сыскалось в виду непреодолимости силы противостоящих объединенных польско-шведских «ворогов», при том, что сам замысел был верным. Тогда как критики Грозного определяют причиной неудачи или авантюрность самой идеи покорения Ливонии, или бездарность Грозного как верховного руководителя кампании, или, наконец, – проводимую внутри страны политику массового террора, ослабившего экономику и армию. В то время как сожжение Москвы Девлет-Гиреем в 1571 году – это лишь частный эпизод общего управленческого недосмотра, случившийся в силу того, что все ресурсы были брошены на Запад.
Тем интереснее взгляды, в которых этот научный и публицистический мейнстрим подвергается концептуальному сомнению. Одной из таких работ стала вышедшая в конце 2012 года монография профессора Белгородского государственного университета, д. и. н. Виталия Владимировича Пенского «Иван Грозный и Девлет-Гирей: из истории русско-крымского противостояния в XVI в. (1552-1576 гг.)» Рассказывает обозреватель «Полит.ру» Лев Усыскин.
Уже по названию работы можно догадаться, что, согласно ее автору, как раз противодействие Крымскому ханству является тем, что можно назвать подлинным делом жизни царя Ивана, – одной большой войной, длиной во все его правление. Причем войной неотвратимой, обусловленной базовым порядком вещей! А, скажем, то, что принято называть Ливонской войной, напротив, распадается на несколько довольно четко отделенных друг от друга военных конфликтов, некоторые из которых при другом расположении звезд на небе вполне могли бы и не иметь места. Участие в них России Грозного в известном смысле носит случайный, ситуационный характер.
Важнейшим использованным источником для своих исследованиях Пенской избрал документы Разрядного приказа – ведомства, отвечавшего в России ХVI века за комплектование вооруженных сил.
В первую очередь изучались Разрядные книги с росписями воевод, назначаемых в те или иные полки, а также другая дошедшая до нас документация, вроде чудом сохранившегося наказа воеводе Большого полка князю М. И. Воротынскому в кампанию 1572 года, полковая роспись его рати и роспись земских голов в его войске. Сюда же относятся и дела местнических споров, в которых стороны приводят факты участия членов своего рода в тех или иных событиях прошлого. Все это, дополненное так называемыми нарративными источниками – летописями, дипломатической перепиской и т.п., – позволило ученому увидеть русско-крымские отношения в эпоху Грозного как некоторый единый процесс. Расписать его, так сказать, материальную сторону – мощности войсковых группировок, размещенных на русско-крымском рубеже или же вовлеченных в активное противостояние. Это, в свою очередь, навело на следующие концептуальные выводы:
1. На крымском направлении почти все царствование Ивана была сконцентрирована первоклассная армия под командованием лучших воевод – нередко более мощная, нежели та, что оперировала в Ливонии и Литве.
2. Весь набор событий, связанных с русско-крымским взаимодействием, образует непрерывный и, в целом, самодовлеющий континуум.
3. Ряд других событий, казалось бы, не имеющих прямого отношения к борьбе с Крымом – таких, как взятие Казани и Астрахани или начало войны в Ливонии, – можно представить в качестве следствия развития русско-крымского противостояния.
Взятые вместе, эти три пункта и обосновывают концептуальный вывод автора о приоритете "южного фронта" надо всеми прочими. А уже в дополнение к ним можно сравнить и уровень угрозы с юга и с запада: все-таки литовцы последний раз подступали к стенам Москвы еще при Дмитрии Донском, с тех пор они не стали сильнее, а Москва – стала. Тогда как крымские или казанские войска в XV-XVI веках вполне могли дойти до столицы русского государства, что неоднократно и проделывали. Причем в своих конфликтах с Москвой Литва в большей степени преследовала политические цели – тогда как татары, напротив, в большей степени экономические: грабеж и разрушение инфраструктуры, в том числе и демографической. То есть – татарская угроза была явно актуальнее литовской.
Говоря же о действиях Ивана на начальном этапе собственно Ливонской войны (1558-1561 г.), закончившейся распадом Ливонской конфедерации и ее разделом между заинтересованными сторонами, стоит заметить, что на первых порах, судя по количеству брошенных в дело войск и характерной тактике, русский царь отнюдь не преследовал далеко идущих целей. В условиях, когда он вел напряженную войну с Крымом и остро нуждался в деньгах и ресурсах для продолжения наступления в южном направлении, лишняя война ему была не нужна. Взыскать же "юрьевскую дань" для пополнения казны и добиться отмены дискриминационных мер по отношению к русским купцам, открыть ворота на Запад для того, чтобы получать там технологии, приглашать специалистов и покупать сырье и материалы, отсутствовавшие в России, – это было бы совсем не лишним. К большой войне на этом направлении Иван не готовился и не ждал ее, и его действия после того, как выяснилась чрезвычайная слабость Ливонской конфедерации, носили импровизационный и непоследовательный характер.
Боеспособность реформированного и закаленного в многолетней войне с татарами русского войска была более чем высока. И Иван Грозный мог в кратчайшие сроки, за одну-две кампании, подчинить себе если не всю, то, во всяком случае, большую или лучшую часть Ливонии, поставив тем самым литвинов, поляков, шведов и датчан, не говоря уже об императоре, перед свершившимся фактом. Однако этого не случилось. Военные действия на ливонском фронте шли вяло, периоды активизации сменялись долгими перемириями или затишьями. Но даже при таком отношении к 1561 г. русский царь неплохо преуспел в дележе ливонского наследства, отхватив по итогам войны 1558-1561 гг. солидный кусок восточной и северо-восточной Ливонии и приобретя при этом, что самое главное, Нарву и "нарвское плавание" (отметим, что Нарвой Иван в итоге владел почти четверть века, до 1581 г.).
И, подводя общий итог войнам Ивана Грозного, Пенской отмечает, что, в конце концов, русскому царю удалось сохранить важнейшие приобретения в Поволжье, отразить крымскую агрессию и нанести Крымскому ханству такой удар, от которого оно так и не смогло в полной мере оправиться, сохранить практически без изменений статус-кво на русско-литовской границе и сделать некоторые (несравнимые с приобретениями в Поволжье) территориальные уступки на северо-западном направлении (и эти уступленные территории были отвоеваны спустя 10 лет сыном Ивана Грозного Федором). Войну за Ордынское наследство, таким образом, Иван Грозный сумел выиграть, а войну за наследство Ливонское - закончить с минимальными потерями. И это при том, что большую часть своего правления Ивану Грозному пришлось воевать на два, а то и на три фронта.
