14 апреля в Библиотеке-читальне имени Ивана Тургенева в проекте «Публичные лекции "Полит.ру"» в рамках совместного с Европейским университетом в Санкт-Петербурге цикла лекций выступил специалист по российской истории начала XX века, доктор исторических наук, профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге Борис Иванович Колоницкий. Тема его лекции «Антимонархическая революция 1917 года и зарождение культа вождя народа».
Недавно вышла в свет книга Бориса Колоницкого «Товарищ Керенский»: антимонархическая революция и формирование культа «вождя народа», а первую статью, посвященную образу Керенского, он написал еще в 1991 году. Интерес к фигуре Керенского у историка вызвало чтение газет 1917 года и поразивший его стиль публиковавшихся тогда обращений к главе Временного правительства. Например, в письме К. С. Станиславского, В. И. Немировича-Данченко и коллектива Московского художественного театра говорилось: «…в Вашем лице перед нами воплощается идеал свободного гражданина, какого душа человечества лелеет на протяжении веков, а поэты и художники мира передают из поколения в поколение. Тогда мы переживаем то великое счастье, в котором сливаются воедино гражданин и художник». Восхвалений в адрес главы правительства, изложенных столь высоким слогом, читатель скорее ожидает от газет 1937, а не 1917 года.
Изучая различные источники, Борис Колоницкий попытался реконструировать различные образы вождя – приемы описания политического лидера. Среди этих источников были и речи самого Керенского, описания его выступлений современниками, пропагандистские и информационные материалы той эпохи, резолюции, петиции и коллективные письма, а также визуальные материалы.
Замечательной иллюстрацией возникновения культа вождя оказываются биографии Керенского, которых в 1917 году было не менее десяти. Они поразительно напоминают популярные биографии Ленина, издававшиеся в советское время. В них мы читаем, что будущий вождь родился на Волге, где с детства слышал народные песни о тяжкой доле и о подвигах борцов за свободу. «Дореволюционная борьба, застенки и нагайки павшего режима выковали этого народного героя, имя которого не только перейдет в историю, но и займет место в лучших народных легендах и сказаниях…» (из брошюры О. Л. Леонидова «Вождь свободы А. Ф. Керенский»). Авторы биографий Ленина, конечно, не списывали свои книги с биографий Керенского. Скорее, эти тексты восходят к одному образцу – народнической традиции прославления революционера-героя, своеобразной народнической агиографии.
Интересную статью написал в мае 1917 года Александр Богданов. Он говорил, что хотя после февральской революции пришедшие к власти партии провозглашали свой демократический характер, по сути они были партиями вождистскими, группировавшимися вокруг своих лидеров. Богданов предсказывал, что та партия, которая в итоге победит в борьбе, неминуемо передаст свой характер новому государству, которое также окажется вождистским, авторитарным государством. Керенский в этой статье не упоминается, но как раз в мае 1917 года вокруг Керенского складывался культ вождя.
Александр Керенский выступает перед войсками
Сам Керенский активно использовал и усиливал свой образ министра-демократа, подчеркивая свой демократизм не только поступками, но и своим костюмом и поведением. Керенский очень часто появлялся в толпе, среди солдат и матросов, пожимал руки (иногда несколько часов подряд). На некоторых фотографиях мы видим Керенского с рукой на перевязи – это последствие излишнего энтузиазма людей, встречавшихся с Керенским. Но перевязь диссонировала с образом вождя, поэтому Керенский стал использовать характерный «наполеоновский жест», закладывая руку за отворот френча. П. Милюков вспоминал: «…сотни тысяч солдат и граждан видели стройную фигуру молодого человека в помятом френче без украшений и отличий, с больной рукой, согнутой в локте и спрятанной за борт». В советское время такую позу Керенского полюбят изображать карикатуристы. Костюм Керенского тоже быстро сменился. Вместо казавшегося слишком буржуазным костюма с воротничком и галстуком Керенский начал носить тужурку (позднее получившую название «вождевка»).
«Наполеоновский жест» Керенского
Помимо Керенского и позже – возглавлявшего большевиков Ленина, в 1917 году были и другие претенденты на роль лидера, окруженного культом. Огромной популярностью, например, пользовался в некоторых слоях общества Михаил Родзянко – лидер октябристов и председатель Государственной думы («вождь свободы», «гений свободной России» – уже скоро этими же словами будут называть Керенского).
Заинтересовала Бориса Колоницкого и эволюция отношения к Керенскому в дневниках Зинаиды Гиппиус. Если в начале 1917 года Гиппиус говорит о Керенском в восторженных выражениях и считает необходимым предоставить ему более широкие полномочия, то к осени она называет Керенского единственным виновником кризиса («Керенский сейчас – малодушный и несознательный человек; а так как фактически он стоит наверху – то в падении России на дно кровавого рва повинен – он. Он. Пусть это помнят»).
После октября 1917 года в общественном сознании начинает складываться принципиально иной, ярко отрицательный образ Керенского, который становится каноническим в советскую эпоху. Председатель Временного правительства предстает карикатурным псевдо-Бонапартом, не способным ни на что серьезное. Керенского изображали как немужественного, и даже женственного персонажа. Наиболее яркое проявление этого – знаменитая легенда о том, что Керенский якобы покинул Зимний дворец 25 октября, переодевшись в платье медсестры. По словам Бориса Колоницкого, впервые эта история была изложена в газете «Гроза» – единственном черносотенном издании, пережившем февраль 1917 года. Это издание настолько ненавидело Керенского, что приветствовало захват власти большевиками. Позднее, в 1938 году появилась картина Григория Шегаля «Бегство Керенского из Гатчины», где показано как Керенский надевает костюм медсестры. Репродукции этой картины неоднократно печатались в советских книгах по истории.
