Социальный вид

Издательство Манн, Иванов и Фербер представляет книгу профессора Калифорнийского университета, руководителя лаборатории социальных когнитивных наук Мэттью Либермана «Социальный вид. Почему мы нуждаемся друг в друге» (перевод Екатерины Петровой, научный редактор Анастасия Пингачева).

Мэттью Либерман утверждает, что социальность, то есть потребность в связи с себе подобными, лежит в нас гораздо глубже и влияет на нас гораздо сильнее, чем принято считать. Это подтверждают данные разнообразных экспериментов и МРТ-исследований. Социальность — наша базовая потребность, наравне с потребностью в пище и крыше над головой. Наш мозг создан быть социальным, и даже когда мы якобы ничего не делаем, работа некоторых его систем посвящена именно нашим связям с другими людьми.

«Социальная боль» настолько же реальна, как и физическая. И наоборот — удовольствие от честного откровенного общения ничем не уступает удовольствию от шоколада. К счастью, наш мозг оснащен боевым арсеналом, чтобы избегать боли и получать удовольствие — от общества себе подобных. Согласно знаменитой теории, нужно 10 000 часов, чтобы достичь мастерства в чем-либо. Именно столько времени мы тратим на совершенствование социальных навыков уже к десятилетнему возрасту. Эмпатия, альтруизм, умение понимать мотивы и желания других — всё это разнообразные проявления социальности.

Но, несмотря на фундаментальную природу, социальность недооценивают и уделяют ей недостаточно внимания. Мэттью Либерман не только делает увлекательные выводы из исследований о нашем социальном мозге, но и дает рекомендации, которые можно использовать в системе образования и в работе.

Предлагаем прочитать фрагмент книги.

Будничная телепатия

Малоизвестный австрийский философ Франц Брентано — предтеча многих светил философии и психологии ХХ века. У него учился немецкий философ Эдмунд Гуссерль, наставник Мартина Хайдеггера, корифея современной феноменологии и экзистенциальной философии. Учеником Брентано был также Карл Штумпф, позже преподававший первым гештальт-психологам («целое больше суммы его частей») и Курту Левину, который считается одним из основоположников социальной психологии в США (он эмигрировал из Германии в начале Второй мировой войны).

Брентано опубликовал труд «Психология с эмпирической точки зрения» (Psychology from an Empirical Standpoint, 1874). Он стоит в одном ряду с весьма авторитетной книгой Вильгельма Вундта «Принципы физиологической психологии » (Principles of Physiological Psychology, 1873). По утверждению Брентано, стержнем человеческой психологии является «интенциональность» мыслей. Его точка зрения происходит из учения Аристотеля и «интенционального несуществования» объектов в схоластике ХII века.

Под интенциональностью понимают ориентированность сознания на какой-либо предмет: наличие в отношении него мыслей, убеждений, целей, желаний и намерений. Мысли могут быть направлены как на реальные объекты, так и на воображаемые — например, на волшебников из Хогвартса, и даже на другие мысли. Суть в том, что мысли всегда направлены на нечто, отличное от самих себя. Ничто другое в известной нам вселенной не обладает такой имманентной направленностью (скажем, камень никуда не направлен — он просто есть).

После публикации Брентано понадобилось полвека, чтобы выяснился соответствующий центральный факт социального мышления: мы наделены способностью, или, точнее сказать, безусловной склонностью замечать и интерпретировать интенциональные процессы окружающих. Глядя на других людей, мы стремимся понять, о чем они думают и как.

Для доказательства наличия привычки к ежедневному чтению мыслей Фриц Хайдер показал группе людей короткий мультфильм с двумя движущимися треугольниками и одним кругом и спросил, что они видели (рис. 5.1). Единственное, чего они не увидели, — два треугольника и круг. Зато перед ними разворачивалась настоящая драма: «Большой треугольник обижал маленького треугольника, а круг сначала испугался, а потом придумал, как его перехитрить, и спасся». Или: «Большой треугольник — ревнивый любовник женщины-круга — разозлился на ее кокетство с маленьким треугольником».

Рис. 5.1. Враждующие треугольники Хайдера и Зиммель
Источник: Heider, F., & Simmel, M. (1944). An experimental study of apparent behavior. American Journal of Psychology, 57, 243–259

Люди приписывали движущимся геометрическим фигурам несуществующие мысли, чувства и намерения — а они вообще не живые! Мы во всём подразумеваем мыслящий и чувствующий ум: в компьютерах, в машинах и даже в погоде. Вероятно, эта склонность развилась, чтобы мы случайно не пропустили действительных носителей разума — реальных людей. Разум и в самом деле не так легко разглядеть. Нам это не удавалось бы с такой легкостью, не будь мы настроены его искать.

В 1971 году, век спустя, философ Дэниел Деннет систематизировал высказывания Брентано относительно тенденции восприятия окружающих в качестве умов, руководящих поступками.

По мнению Деннета, независимо от убеждения в существовании других умов, мы считаем окружающих интенциональными созданиями. Он назвал это «интенциональной установкой». Мы думаем о мыслях других людей (а они, в свою очередь, — о наших), и это отражается, в том числе, в юморе — например, в диалоге Даффи Дака с Багзом Банни[1] звучит фраза: «Я знаю, что ты знаешь, что я знаю». Персонажи явно перегибают палку, но подобного рода обмен информацией в основном и позволяет создавать общественными усилиями футбольные лиги, строить школы и небоскребы.

Интенциональная установка настолько распространена и так часто применяется в повседневной жизни, что трудно смотреть на нее как на колоссальное достижение, каковым она на самом деле является. Мы все телепаты. Читая это, вы воспринимаете не только буквы на бумаге, но и мои мысли во время их написания. Так же и я, когда писал эти строки, думал о том, как вы их воспримете, чтобы доходчивее сформулировать. Разве возможно создать машину, которая с пользой для себя читала бы чужие мысли?

Насколько бы это ни казалось невероятным, мы постоянно этим заняты, и совершенно бессознательно. Видимо, поэтому мы так долго и не осознавали этого. Как рыба, не подозревающая, что живет в воде, потому что ничего не видела кроме воды, мы не замечаем естественной для себя способности к телепатии. Только представьте себе ужас жизни без возможности понимать чужие мысли и самому быть понятым окружающими!

Возьмем банальный пример. Прилетев в родной Лос-Анджелес, я сажусь в маршрутное такси, и оно везет меня на парковку. Когда машина подъезжает к терминалу, я машу рукой, и водитель понимает, что я хочу сесть в его автомобиль. Он останавливается и открывает дверь — и я знаю, что он таким образом приглашает меня сесть. Это элементарное взаимодействие между двумя незнакомыми людьми. Не знай мы психологического значения поведения друг друга, всё прошло бы не так гладко.

Вот еще примеры: консультация отдела компании по разработке нового плана подбора персонала, учитель математики, объясняющий своим 25 ученикам синусы и косинусы. В таких случаях нужно тонко чувствовать восприятие своих действий окружающими. Всё пойдет кувырком, если мы вдруг утратим способность понимать и прогнозировать чужие мысли. Можно строить планы величайших достижений, но без социального мышления и умения втолковать свою идею окружающим и заинтересовать их нам пришлось бы воплощать свои затеи в жизнь без посторонней помощи.

Психологи называют способность понимать мысли окружающих, руководящие их поступками, моделью психического, а сам процесс (суждение о ментальном состоянии других людей) — ментализацией. Ученые прогнозируют, исходя из теорий, выводят заключения, основываясь на данных, а мы, взрослые люди, действуем так, как будто у нас есть представление о том, что окружающие наделены разумом и реагируют по определенным правилам (например, проигрывая — расстраиваются, а не радуются). Это наше основное достижение, оно позволяет координировать наши мысли с мыслями других людей для достижения общих целей и сотрудничества.