Археолог из Кембриджского университета Джон Макгиннис (John MacGinnis), изучив клинописную табличку из древнего города Тушхан, выдвинул гипотезу о том, что перечисленные на ней имена принадлежат к неизвестному ученым языку.
Табличка была найдена в 2009 году в ходе раскопок Зиярет-Тепе – археологического памятника возле курдской деревни Бехрамки на берегу реки Тигр, в турецкой провинции Диярбакыр. Раскопки Зиярет-Тепе были начаты в 2000 году под руководством Тимоти Мэтни (Timothy Matney) из Университета Акрона, а в дальнейшем его много лет исследовала команда археологов во главе с Дирком Вике (Dirk Wicke) из Университета Майнца. Ученые установили, что во времена Новоассирийского царства в этом месте находился крупный город Тушхан, служивший столицей одной из провинций. Город и его окрестности были присоединены к Ассирии царем Ашшурнацирапалом II в 882 году до н. э. Царское войско завоевало страну Нирбу, лежавшую в верховьях Тигра, уничтожив множество местных жителей и разрушив их поселения. После завершения войны Ашшурнацирапал II велел восстановить стены Тушхана и воздвигнуть там дворец, в котором он принял посольства, привезшие дань от соседних правителей. Новую провинцию царь заселил ассирийцами. Позднее царь посетил Тушхан в 879 году до н. э., когда было завершено строительство дворца. В остальное время дворец служил резиденцией правителя провинции.
Дирк Вике и его коллеги обнаружили в древнем городе постройки IX–VII вв. до н. э., включая и руины дворца с роскошно украшенными помещениями и даже несколькими ванными комнатами. Во внутреннем дворе под каменной брусчаткой археологи нашли клад из более 20 бронзовых сосудов. Также им удалось обнаружить захоронения с богатым погребальным инвентарем. На территории дворца были найдены и таблички с клинописными текстами.
Заинтересовавшая Джона Макгинниса табличка была найдена в одном из помещений дворца. Она была написана не ранее VIII века до н. э.. Сейчас табличка хранится в археологическом музее города Диярбакыр. Текст на ней представляет собой список женщин-рабынь, служивших во дворце, у должностных лиц города или в окрестных селениях. Всего в ней говорится примерно о полутора сотнях женщинах, но далеко не все они перечислены поименно. В ряде случаев указывается лишь общее число женщин, работавших у определенного лица, в определенном месте или в такой-то деревне (например, «…восемь женщин в деревне Каниду, 71 женщина в распоряжении Бел-Укина…», «…три в зернохранилище…»). Возле некоторых имен есть пометка «…и сын». Три женщины отмечены как умершие. В целом это довольно распространенный тип ассирийских хозяйственных документов – реестр рабов.
Джон Макгиннис заметил, что из шестидесяти с лишним женщин, названных поименно, очень немногие носили аккадские имена – то есть на основном языке Ассирии. С уверенностью это можно сказать только об одном имени, аккадское происхождение еще трех можно предположить с той или иной вероятностью (в некоторых случаях этимология не вполне ясна, в других имена сохранились частично из-за повреждения надписи). Еще одно имя имеет точно хурритское происхождение, одно – лувийское. Для трех можно попытаться предложить не очень уверенную иранскую этимологию. Всего хоть какую-то версию о происхождении имени удается придумать для пятнадцати имен, причем в большинстве случаев эти гипотезы скорее гадательные.
Большая же часть перечисленных имен, по словам Джона Макгинниса, не находит никаких соответствий в известных языках той эпохи, не только в аккадском, хурритском или лувийском, но также и древнеегипетском, эламском, урартском или западно-семитских языках. Макгиннис предполагает, что эти имена представляют собой единственные свидетельства изолированного языка, от которого не осталось никаких других памятников и даже отдельных слов в других документах.
Макгиннис выдвинул несколько предположений по поводу гипотетического неизвестного языка. Во-первых, это мог быть шубрийский язык. Царство Шубрия (Шуприя) существовало недалеко от Тушана, к юго-западу озера Ван. Из ассирийских источников о нем известно с XII века до н. э. Его жителей считали родственными хурритам, о языке Шубрии сведений почти не сохранилось. В ассирийских документах, содержащих переписку с царями Шубрии, упоминаются два примера: aba переводится как «теленок», а tebal ada – «я пошлю тебе твоих людей». С IX века до н. э. Шубрия вошла в состав государства Урарту, поэтому считается, что шубрийцы влились в протоармянский этнос. В 674 году до н. э. Шубрию захватил ассирийский царь Асархадон. Женское имя Сирарши на табличке Макгиннис сопоставляет с именем царя Сирашу из страны Наири в окрестностях озера Ван, которое тоже может быть шубрийским.
Второй возможностью Макгиннис называет существование некоего дохурритского населения данного региона, из языка которого происходят данные имена. Согласно третьему предположению, неизвестный язык был распространен не в окрестностях Тушхана, а в Иране. Из документов Ассирийского царства известно, что в провинцию, центром которой стал Тушхан, ассирийцы переселили жителей захваченной ими области в горах Загрос в современном Иране. Подобные депортации покоренных народов были обычной практикой ассирийских властей. Но о языках, на которых говорили жители Загроса в VIII веке до н. э., ничего не известно. Предполагая, что женские имена относятся к этому языку, надо признать, что он, хотя и происходит из Ирана, не относился к иранской группе индоевропейской языковой семьи, так как лишь три имени можно хоть как-то этимологизировать на иранской основе.
Наконец, может быть, что язык принадлежал какому-то народу, переселившемуся в данный регион. Из ассирийских источников известно, что в VIII – VII веках до н. э. на юго-восток Анатолии вторгся народ под названием мушки, который часто отождествляют с фригийцами. По некоторым предположениям, мушки говорили на языке индоевропейской семьи и именно от них унаследовали индоевропейский язык протоармяне.
Статья Джона Макгинниса опубликована в новом номере журнала Journal Of Near Eastern Studies.
