Как планировалось советская экспансия Литвы, Латвии и Эстонии и как принимали советских солдат в этих странах?
С этой лекцией Елена Зубкова выступила в клубе «Билингва» в рамках «Публичных лекций Полит.ру» в 2008 году. Сегодня мы публикуем лишь часть ее выступления. Полный текст доступен здесь.
Елена Зубкова — доктор исторических наук, профессор кафедры истории России новейшего времени факультета архивного дела РГГУ. Работала в университете Констанца и Тюбингена (Германия). Написала монографии «Общество и реформы, 1945–1964» (1993), «Russia after the War: Hopes, Illusions, and Disapointments, 1945–1957» (1998), «Послевоенное советское общество: политика и повседневность. 1945–1953» (2000), «Прибалтика и Кремль» (2008).
Впервые претензии Москвы в отношении Прибалтики как зоны своих особых интересов ясно прозвучали весной 1939-го года. Тогда шли переговоры между СССР, Англией и Францией о создании системы коллективной безопасности в Европе и противодействии агрессору. На этих переговорах Молотов впервые озвучил готовность Москвы выступить гарантом Эстонии и Латвии в случае превентивной агрессии со стороны Германии. «Гарантии» подразумевали советское военное присутствие в этих странах. Информация о заявлении Молотова обошла многие печатные издания балтийских стран. Реакция была, конечно, сугубо негативной.
Когда же позиция руководства балтийских стран поменялась кардинально? После подписания пакта Молотова — Риббентропа с его секретными протоколами. Протоколы эти, конечно, нигде не публиковались. Но в балтийской прессе удивительно точно было передано содержание секретных договоренностей. Было ясно, что раздел сфер влияния состоялся. Как поступают в данной ситуации лидеры балтийских стран? Они требуют от Москвы гарантий, что такого соглашения нет. Конечно, никаких гарантий, кроме общих заявлений Сталина и Молотова, тогда так и не прозвучало. Пакт дает основание Сталину предпринять в Прибалтике более активные действия.
***
<...> На московских переговорах появляется очень важный и, пожалуй, решающий аргумент. В переговорный процесс включается Сталин. До этого он стоял немного в стороне. Но получилось так, что Молотов не справляется. Сталин подключается, и начинается откровенное давление на эстонскую сторону. Начинается торговля. Претензии СССР абсолютно ясны. Нужны военные базы, нужен контингент советских ВС в Эстонии. И вопрос для обсуждения только один — сколько.
Сначала советская сторона предлагает 35 000. Сельтер говорит, что у них эстонская армия в мирное время составляет 20 000. Сторговались на 25 000. И когда договоренность была достигнута, Сталин в свойственной ему манере, почти доверительно говорит Сельтеру: «Вы правильно поступили. Иначе с вами могло бы получиться так, как с Польшей».
***
Возникает впечатление, что у Кремля изначала был некий общий план поглощения Прибалтики, а потом пошаговое движение к достижению этой цели. Однако по документам не получается. Документально никак не подтверждается, что осенью 1939 года у Сталина был замысел сделать из Прибалтики часть СССР. Я бы скорее сказала, что такого плана не было.
Что же было? Сталин сам ответил на этот вопрос. 27 сентября, в Москве, он беседовал с главой внешнеполитического ведомства Германии Риббентропом. Получается, что Сталин держал его в курсе переговоров с эстонцами. Так вот, Риббентроп спрашивает: «Не означает ли заключение пакта с Эстонией, что СССР намерен осуществлять медленное проникновение в Эстонию, а потом и в Латвию?» Сталин отвечает честно: «Да, означает. Но временно там будет сохранена существующая государственная система и т. д. » Это 27 сентября 1939 года. Через месяц Сталин выскажется еще более определенно. Это будет уже разговор с Георгием Димитровым. Там он скажет: «В пактах о взаимопомощи мы нашли форму, которая позволит вовлечь в орбиту интересов СССР целый ряд стран. Но пока мы сохраним их государственный строй, будем действовать, не добиваясь их советизации. Придет время, они и сами это сделают». Этой фразой обозначен тот сценарий развития событий в Прибалтике, который для Сталина был наиболее предпочтительным. Он потом будет реализован, но не в Прибалтике, а в странах Восточной Европы, после войны.
***
У нас часто путают ввод советских войск в 1939 и 1940 году и показывают картинки 40-го года с публикой, цветами и т. д. На самом деле ввод войск 39-го года должен был быть проведен так, чтобы избежать любых контактов с местным населением.
Поэтому настоящие картинки выглядят так: советские колонны идут по пустым проселочным дорогам. Например, эстонская железная дорога не работала для населения 4 дня, шли военные перевозки. Стремление к изоляции советских военных от населения было обоюдным — такая была установка и с советской стороны, и с балтийской. Хотя, несмотря на установки, были попытки организовать какие-то встречи и т. д. <...> Как раз приближалась годовщина октябрьской революции, хотели сделать какие-то совместные мероприятия. Это настолько разозлило Молотова, что он буквально «бил по рукам» своих полпредов, говоря: «Вас понесло ветром в сторону советизации! Этого делать нельзя».
***
Весной 1940 года ситуация сложилась таким образом: немецкие войска заняли Норвегию, Данию, стояли буквально под Парижем. Было ясно, что Франция не устоит. В этой ситуации Сталин больше не хочет ждать. Надо поторопиться. В Москве принято решение, что пакты — это не очень надежная гарантия для обеспечения советских стратегических интересов. Решение уже есть. Надо найти повод.
И тогда в Литве вдруг всплывает история о том, что там пропадают красноармейцы. Эта история начинает активно обрабатываться. 24 мая 1940 года полпред Поздняков пишет Молотову бумагу о том, что пропали 2 красноармейца. Их похитили литовские спецслужбы — и надо организовать срочное расследование, защитить наших солдат и т. д. Красноармейцы пропадали и раньше. Как пропадали? Это были чисто человеческие отношения. Пребывание в чужой стране несет в себе много соблазнов. Солдаты уходили из своих частей, потом возвращались. Это было обычное явление. Но тут было решено придать этому политический смысл. Речь, между прочим, шла о солдатах, которые пропали 24 апреля. Ровно месяц назад! Молотов моментально дает делу ход. И уже 25 мая вызывает к себе полпреда Литвы в Москве Наткевичюса и делает ему большое внушение, вручает ультиматум, что Москва очень недовольна, что Литва не может сама справиться с решением этой проблемы. И требует немедленно вернуть красноармейцев и организовать расследование. Литовцы заявляют, что они готовы, предлагают создать комиссию, расследовать и т. д. И в то время, когда в Москве скандал доходит до самой высокой точки, красноармейцы возвращаются.
Но механизм-то уже запущен. И никого уже не волнует, что они вернулись. Вообще эти бумаги о скандале с пропажей красноармейцев очень интересны. В них то возникают новые фамилии, то пропадают старые и т. д.
***
Когда солдаты вернулись, литовская сторона просила дать возможность с ними поговорить. На это следовал ответ, что ребят сильно пытали, они не способны разговаривать. Как бы там ни было, но история с красноармейцами — довольно хлипкий повод для серьезных претензий. И тогда возникает идея о том, что за спиной Москвы страны Прибалтики собираются заключить между собой союз, так называемую «Балтийскую Антанту».
Идея-то старая, возникла еще в 20-е годы. И московская политика по отношению к так называемой Балтийской Антанте была разной. Но в данном случае повод был серьезный. И, используя два этих сюжета, Москва 14 июня предъявляет Литве ультиматум.
***
Президент Литвы Антанас Сметона предложил сопротивляться советской агрессии. Кроме военного министра, его никто не поддержал. И тогда он принимает решение бежать из страны. Это случилось 15 июня. Премьер-министр Меркис подал прошение об отставке. Сметона его подписывает и бежит в Германию. Поэтому, когда 15 июня на территорию Литвы входят советские войска, там нет легитимной власти. Меркис как выполняющий обязанности президента обращается к народу с заявлением, что войска входят по договоренности с литовским правительством.
История с ультиматумами, предъявленными Латвии и Эстонии, была аналогична. Буквально через два дня и на территории этих государств входят советские войска.
***
Теперь предстояло сделать балтийские государства советскими. <...> В Прибалтику приезжают эмиссары. Жданов — в Эстонию, Вышинский — в Латвию и Деканозов — в Литву. Деканозов и Вышинский были заместителями Молотова. Жданов был правой рукой Сталина. Тут-то всё и начинается. Старые кабинеты ушли в отставку. И надо было сочинить новые. Проблема в том, что эмиссары не знали кадры, с которыми им придется работать.
Задача была не из простых. Ведь речь шла о формировании правительств, достаточно лояльных к СССР, но не «красных». <....> Это были такие профессорско-писательские правительства, куда вошли представители интеллигенции, как правило, лояльно настроенной к СССР, но не коммунисты. Потом во всех трех республиках были проведены выборы. Сценарий выборов тоже писался на коленке.
***
Потом провели выборы. Сама их история заслуживает отдельного сюжета. Для всех голосующих ставилась отметка в паспорте. Не было тайного голосования. Бюллетень надо было бросать под присмотром членов избиркомов. Постарались сделать так, чтобы не было альтернативных кандидатов, хотя почти везде они все-таки появлялись. Но выборы провели. Написали платформу для так называемого Блока трудового народа. В платформе не было ни слова о присоединении к СССР. Там была только фраза о дружбе с СССР. Как только выборы были проведены, новые парламенты принимают декларации (21 июля), в которых уже содержатся просьбы принять эти страны в состав СССР. Эта просьба выполняется. Сессия Верховного Совета СССР с 3 по 5 августа принимает Литву, Эстонию и Латвию в состав Союза. Делегации от новых республик попросили приехать в национальных костюмах на заседание Совета. Это очень смешные кадры. Большой зал, в котором сидят люди в цивильной одежде, а на их фоне женщины в национальных головных уборах.
