Прогноз результатов выборов, описание специфики дня голосования и технологий фальсификации от одного из старейших исследователей политического движения в нашей стране, директора исследовательского центра «Панорама» Владимира Прибыловcкого.
Вы можете дать прогноз результатов выборов в Государственную Думу?
Я бы разделил прогноз на 2 части: сколько голосов на самом деле возьмут партии и сколько им запишут. Я думаю, что коммунисты получат не менее 33%, но запишут им никак не больше 30%. «Единая Россия» получит максимум 30%, но запишут на 2% больше, чем коммунистам. Что касается ЛДПР, то здесь подсчет будет более или менее честный, их результат составит около 8%. Что касается СПС и Яблока, то я бы прогнозировал 5-6% у СПС и 6-7% у Яблока, но это в том случае, если не будет политического решения кого-нибудь из них в Думу не пустить. В принципе, чтобы сохранить лицо перед Бушем, Шираком и Шредером, хватит и одной демократической партии. Под вопросом попадание в Думы и блока «Родина», который все же имеет шанс преодолеть пятипроцентный барьер.
За счет удачно проведенной компании или благодаря использованию административного ресурса?
За счет кампании. А если они наберут 4-4,5%, то я думаю, что оставшееся им накинут.
А если Кремль будет выбирать между «Яблоком» и СПС, то кого оставят в Думе?
В этом году это не очень предсказуемо. Раньше все время обкрадывали «Яблоко». А в этот раз у Чубайса есть свои враги, но если этот вопрос будет решать президент, то СПС останется, так как Чубайс немного позлил президента и власть, но потом вернулся в своим прежним позициям.
А в силу чего у Вас такой высокий прогноз для КПРФ – 33%, он достаточно редкий для рейтингов?
Когда разговор заходит о рейтингах, у нас забывают, что погрешность таких опросов 3,5%, т.е. когда пишут 29%, то это означает или 25,5% или 32,5% – и это нормальная законная погрешность. К тому же, особенность коммунистического избирателя состоит в том, что он не отвечает честно на вопросы социологов. Он считает, что это игры власти, в которых ему участвовать ни к чему. Поэтому оппозиционный избиратель ловится на опросах хуже, чем какой-либо другой. А так как половина населения живет за чертой бедности, то число коммунистических избирателей не уменьшается. Может быть, «Родина» что-то и отнимет у КПРФ, хотя она, скорее всего, отнимает у «Единой России» и «Яблока».
Откуда такая оценка, что у каждой партии могут отнять или приписать 3%. Почему именно 3?
Именно потому, что 3% – это примерная социологическая погрешность. Все-таки результаты выборов не должны сильно расходиться с результатами последнего социологического опроса. Если расхождение 10%, то или купленные социологи врут, или выборы очевидно фальсифицированы. 3-4% – это уже исторически сложившаяся в России нормальная фальсификация. Именно на 3-4% завысили в 2000 году результат Путина на президентских выборах, чтобы он выиграл в первом туре. 3-4% – не предел административного ресурса, а просто осторожность и ориентация на социологию. Хотя в этом году могут добавить и больше.
Как устроен административный ресурс в регионах, возможна ли там конкуренция за него и покупка или договор по использованию его другими, не «властными», партиями?
Действительно, в прежние выборы некоторые коммунистические губернаторы использовали свой ресурс не в пользу партии власти, но сейчас их осталось мало, все они тоже «выстроены» и боятся рассердить Кремль, поэтому я думаю, что никто из них не решится играть в пользу оппозиции. При Ельцине часто бывало, что фальсификации производились в обе стороны, и результат получался более или менее верный. А с 1999 года все уже выстроено в одну сторону.
Сейчас идет борьба за административный ресурс между конкретными кандидатами в мажоритарных округах: например, один кандидат от «Единой России», а другой от «Народной партии». Губернатор поддерживает одного, вице-губернатор – другого, и вокруг этого выстраивается административная интрига.
А в национальных республиках в этот раз будет своя электоральная специфика?
Дагестан и Башкирия всегда дают цифры, нужные Кремлю. Это одна из причин, почему Рахимова не снимают с выборов, хотя у него с Кремлем существуют проблемы. Наибольший уровень фальсификаций приходится как раз на Башкирию, Дагестан, Калмыкию, Саратовскую область и отчасти Татарстан. В Татарстане, правда, все сложнее – у Шаймиева своя политика: он всегда что-нибудь дает и другим партиям, никогда никого не грабит полностью. Как видите, из этих проблемных регионов только Саратовская область не является национальной республикой.
Правильно ли я понял Ваш прогноз на итоги выборов в Башкирии, что выиграть там дадут Рахимову?
Там идет борьба административных ресурсов. Местная власть полностью контролируется Рахимовым, но ему в этот раз не дали поснимать неугодных кандидатов – реализовать привычную башкирскую избирательную технологию. Это оттуда она распространилась по всей стране. Ему этого не дали сделать из Москвы, поэтому там появились Веремеенко и Аринин. Однако поверить, что в Башкирии будут честные выборы, трудно. Сейчас там в избирательных комиссиях сидят и пытаются угадать: а за кого Кремль и как себя вести? Идет борьба за пост главы республики, но всем известно, что «Единая Россия» должна получить большинство, думаю, что процентов 60% ей запишут.
Как вы оцениваете, то, что ЦИК не дал снять Веремеенко – это было нацелено на проигрыш Рахимова или являлось способом установить с ним предмет торга?
Я думаю, что Вешняков просто получает противоречивые указания из Кремля. Волошин всегда был за Рахимова, а чекисты – против. В таких условиях ЦИК повел себя демократично – дал чекистам поучаствовать в выборах.
А можно ли здесь провести параллель с другими губернаторскими выборами, которые пройдут 7 декабря?
В остальных регионах ничего яркого не происходит. Может быть, еще немного интересен Смоленск, где борются две группировки местной элиты, обе лояльные Кремлю. Но там на кону ничего особенного не стоит – в отличие от Башкирии, где огромный кусок нефти и где ситуация не до конца предсказуема: административный ресурс расколот, есть недовольство русского и татарского населения. Козыри Веремеенко: во-первых, он славянин, русское население должно к нему склоняться, во-вторых, он пользуется поддержкой одной из кремлевских группировок. За Сафиным то, что он записан в паспорте как башкир, но на самом деле он татарин, и дочка у него популярная, т.е. татары вполне могут проголосовать за него. Аринину симпатизируют как русские, так и татары. При этом местный административный ресурс по-прежнему в руках Рахимова. Целых 4 кандидата с шансами.
Возвращаясь к федеральным выборам, можно ли предугадать на каком этапе голосования будет производиться подтасовка?
Существует несколько технологий фальсификаций на разных уровнях. На уровне участковых избирательных комиссий (УИК), например, возможен вариант с дополнительной урной, уже заполненной бюллетенями. Обычно наблюдатели редко догадываются пересчитать урны. В момент, когда сваливаются в кучу бюллетени из урн, одна урна оказывается подставной. Для этого нужно, чтобы был один сознательный фальсификатор, желательно –руководитель комиссии.
А риск этой технологии состоит в том, что количество подсчитанных бюллетеней может превысить количество бюллетеней, выданных для голосования на участке?
Так часто и бывает. Чтобы этого не произошло, в доме, например, вместо 60 квартир указывается 360. Так что если вы заметили, что по списку в вашем доме появились лишние этажи или квартиры, значит где-то неподалеку стоит дополнительная урна. Еще один способ – урна, с которой ездят по домам, чтобы могли проголосовать больные и старики – те, кто не в состоянии прийти на участок. В такую урну можно вбросить любое количество бюллетеней. Иногда по просьбам наблюдателей бюллетени из таких урн подсчитываются отдельно, и обычно результаты между выносными урнами и стационарными расходятся сильно. Плюс к этому можно заранее зарядить существующие урны уже заполненными бюллетенями или забросить их потом. Это все на уровне участковых избирательных комиссий.
Следующий вариант, который популярен как раз в Башкирии, Татарстане, Саратовской области, – когда суммируемые в окружной избирательной комиссии (ОИК) результаты, то есть итог, не равны сумме слагаемых – данных участковых комиссий. На этих выборах обещали все результаты опубликовать с разбивкой по участкам, раньше же этого никогда не делалось. На президентских выборах в 2000 году огромное количество копий протоколов из ОИК, которые взяли коммунистические и «яблочные» наблюдатели в Дагестане и Саратове расходились с данными, официально опубликованными по этим участкам. Просто заменили некоторые цифры, и все. Копии же протоколов – они всегда дефектные, так как сделаны от руки уставшим сонным наблюдателем, который какой-нибудь необходимый пункт не заполнил. А потом выясняется, что коммунисты получили в 4 раза меньше голосов, чем было первоначально подсчитано, они идут в суд, а им говорят: «А у вас протокол фальшивый! У него нет судебной перспективы».
Вот почему при принятии закона о выборах не прошел пункт об обязательной установке на участках копировальных аппаратов: сказали, будто дорого, но на самом деле это просто усложнило бы фальсификацию.
Мы прошли уровень участковой и территориальной комиссии, а дальше?..
Есть расхождения списков избирателей. В прошлый электоральный цикл разница в их количестве между парламентскими и президентскими выборами (1999 и 2000 г.) составила больше миллиона человек. И понятно, за кого они «проголосовали». А сейчас, после переписи населения, ходит такой слух (не знаю, просочился ли он в СМИ), что приписали 2 млн. «мертвых душ».
И это в основном люди, имеющие право голосовать, а не дети. У административного ресурса есть, таким образом, 2 млн. голосов.
Но в день голосования все происходит на уровнях участковых и окружных комиссий, на федеральном уровне фальсификации уже нет. Фальсификация – внизу, и делается это, как правило, там, где все контролируется сверху донизу: Башкирия, Татария, Калмыкия. Там многие наблюдатели даже не берут копии протоколов, потому что боятся. И если, скажем, в Москве, где люди более независимые, может сидеть один человек в избирательной комиссии и мухлевать скрытно от всех остальных, то в Башкирии это могут делать все члены избирательной комиссии одновременно.
Тогда должна быть какая-то интрига, связанная с назначением членов избирательных комиссий, еще до выборов?
Идет борьба за членов комиссий. Коммунисты, традиционно сильные в регионах, проводят туда своих представителей. А вот «Яблоко» и СПС часто лишаются права делегировать своих представителей в окружные комиссии, а на участковые их просто не хватает.
Правильно ли я понимаю, что у либеральных партий нет ресурса противостоять действиям администрации?
Да. Правда, в больших городах есть больше возможностей для контроля с помощью наблюдателей.
Если мобилизовать усилия либералов и коммунистов, сколько процентов они могут не дать вбросить?
Не знаю, такого опыта не было. По выборам 1999 года больше всего копий протоколов забрали коммунисты и «яблочники», но никакой кооперации между ними не было. И у тех, и у других протоколы брала газета The Moscow Times. Но объединения усилий, к сожалению, не происходит, каждая партия считает за себя.
А в чем состоит главная интрига этих выборов?
Я бы сказал, что их три. Будет ли у «Единой России» мест в Думе больше, чем у коммунистов. Будет ли у пропрезидентского пула в Думе 300 мест – квалифицированное большинство, которое дает возможность изменять Конституцию (в частности, отменить запрет на третий срок президенту). И третья интрига: останутся ли обе демократические партии в Думе.
