Какой-то системной (чтобы с высказыванием обо всем сразу и на годы вперед) политической активности не было уже до такой степени, что государство начинает представляться полностью равным ЖКХ, а остальные прочие институции - только декорации, находящиеся в которых не знают, чем себя занять. Нет, они-то знают, а остальным неведомо – это, в частности, и есть вопрос описания, которого не хватает. Ну, это же не создание российской национальной мечты, которую на прошлой неделе собрались придумать. Или выборы в КС – действие, как бы то ни было, политическое. Но в отсутствии рамки оно выглядит лишь дивертисментом для его участников.
Нужна, нужна рамка – то есть, традиционные, рутинные и даже банальные мнения политологов-экспертов и всех российских колумнистов именно на общие темы. Но вот, накануне выходных появились две более-менее рамочных статьи: В.Пастухов и Е.Гонтмахер. Конечно, тут о них без частностей, нужна самая общая рамка, а ссылки на статьи приведены.
"Страна на грани нервного срыва"
В.Пастухов, "Страна на грани нервного срыва". Статья большая, но там неладно с подзаголовком, в котором уже и вывод. Все уже сказано, зачем читать дальше, когда сразу: "Россия, похоже, уже отказалась от европейского выбора"?
Тем более, что следующий абзац представляет собой еще один вывод, разве что уровнем конкретнее: "Это неправда, что у нынешней власти нет идеологии, что она вся прямо-таки насквозь прагматичная, что, кроме денег, ее ничего не интересует. Интересует, и еще как — причем чем больше у нее денег, тем замысловатее ее политическая философия. Другое дело, что свои истинные политические взгляды власть до поры до времени стеснялась пропагандировать, демонстрируя на публике идейный унисекс. Но все тайное рано или поздно становится явным. Обострение политической борьбы при неуклюжей передаче власти обратно от Медведева к Путину привело к тому, что власть была вынуждена обозначить свой идеологический профиль. В рекордно короткие сроки аморфная и вязкая доктрина "путинизма" трансформировалась в кондовый и твердый как жесть "пушизм"".
Тут, конечно, предъявлено стилистическое противоречие: как мимими-словечко "пушизм" может означать нечто "твердое, как жесть"? Собственно, относительно "твердости жести" также имеются сомнения стилистического характера. Что, разумеется, интригует, склоняя читать дальше, ну а в конце будет и пояснение нового термина: "Путинизм даже в его нынешней обрезанной форме "пушизма" еще далеко не фашизм. Но это та стволовая клетка, из которой при желании фашизм можно легко вырастить". Слово "пушизм" от этого жестче не стало, но считаем, что для стволовой клетки это еще не обязательно.
Статья большая. В ней о том, как было давно, недавно и как будет вскоре: "Россия поражена синдромом культурного иммунодефицита. При этом опыт не только самой России, но и стран с гораздо более мощными культурными традициями сопротивления невежеству показывает, что никто не застрахован от приступов исторической истерики. Через это прошли Германия и Италия, к этому были очень близки США. К этому, как никогда, сейчас близка Россия — страна на грани нервного срыва". То есть, эта рамка имеет еще и временную координату.
"Реконструкция настоящей "доктрины Путина""
У Гонтмахера ровно о том же. "Реконструкция настоящей "доктрины Путина"" сообщает, что "президент сделал концептуальный, мировоззренческий, если угодно — стратегический выбор". Это, конечно, настоящая технологическая рамка. Сообщено, что поводом к новой доктрине стали а) мировой экономический кризис и б) "митинги конца прошлого — начала нынешнего года". По второму поводу пояснение: "Общество, получив за предыдущие сытые годы нефтегазового изобилия существенное повышение уровня жизни, вместо смиренной благодарности "национальному лидеру" потребовало от него честных выборов и просто уважения к себе".
Но кризис все же важнее: "С одной стороны, он показал уязвимость казавшихся суперсовременными финансовых инструментов". С другой – если на Западе просто пошли к нулю темпы экономического роста и выросла безработица, то "в России в 2009 г. было зафиксировано более чем 9%-ное снижение ВВП. Да, потом это падение в основном удалось отыграть, но зависимость нашей экономики от мировых цен на сырье еще более возросла".
Соответственно, надо было что-то решать. Вариантов, по Гонтмахеру, два:
"- интенсивно интегрироваться в мировое не только экономическое, но и военно-политическое пространство, условно называемое Западом, получая хотя бы небольшие гарантии поддержания внутренней стабильности. Характерен пример Греции, которая, успев впрыгнуть в Евросоюз, теперь высасывает из него сотни миллиардов евро;
— повернуться к Западу спиной, переориентировав экономические отношения в сторону Китая и ряда других азиатских стран, а также активизировав интеграционные процессы на постсоветском пространстве".
Разумеется, был выбран второй вариант. Но, кажется, вписаться в ЕС России было бы сложно, тем более – получить возможность высасывать из него, как Греция, "миллиарды". Про китайский курс тоже не все понятно, такие геополитические повороты – дело медленное, тем более что роста активности в изучении китайского языка и перевода средств в юани не заметно.
Тут же и вторая тема (митинги) в варианте, на какую модель управления опираться. Гонтмахер полагает, что Путин обнаружил: "мировой экономический кризис показал беспомощность демократии". Во власть всюду пролазят популисты (а при популистах кризис не победить), кроме того - выборы приводят к победам фундаменталистов, "как это произошло, например, в Египте". Мало того, "США так и не смогли взять под контроль ситуацию на Ближнем Востоке, в Иране, Афганистане, Пакистане и вынуждены терпеть существование у себя под боком целого букета левопопулистских и откровенно враждебных по отношению к ним режимов в Латинской Америке. А тут еще укрепляющийся и идущий своим путем Китай!"
В итоге, с Западом связываться не будем, а будем как в Китае: "Особость России, органическая чуждость для нее ценностей демократии, рыночной экономики европейского типа, прав человека становится не просто красивым лозунгом для потакания настроениям определенной части нашего общества, а реальной повесткой дня для выстраивания текущей политики". Теперь остался вопрос выбора поддержки внутри страны. Разумеется, это не те "15-20% россиян, которые в открытую требуют перемен", а "наиболее консервативные и даже фундаменталистские слои, численность активных представителей которых вряд ли превышает несколько процентов взрослого населения".
Это и есть "доктрина Путина", она же и рамка для рассуждений о внутренней и внешней политике. То есть, переход к глубокой самодостаточности, всякое такое. Причем, это у обоих авторов, а в сумме двух статей складывается ясный сценарий. В силу таких и сяких причин В.Путин отвернулся от Европы, выбрал стратегию самоизоляции России, при этом поглядывает на Китай и опирается на самые консервативные слои населения. В итоге страна выпадет из мирового контекста и распадется.
ОК, как рамка это годится, но что теперь с этим конструктивным фатализмом делать и кто это будет делать? Хотя бы изучать эту рамку, чтобы найти дырки в гипотетической стратегии Путина? А тут вот что интересно: оба автора ссылаются на В.Сорокина. Ну, значит, это для него работа.
Кругом Сорокин
Вот Сорокин У Гонтмахера:"В социальной жизни произойдет быстрая уравниловка в бедности. Такие институты, как выборы, разделение властей, федерализм, сохранятся, но степень их имитационности резко увеличится по сравнению даже с нынешним временем. Они будут нужны именно в таком виде, чтобы поддерживать у населения видимость его полноценной общественной жизни. "о внешней политике мы увидим дальнейшее братание со странами, противопоставляющими себя Западу, постепенное подпадание под влияние Китая (вспомните «День опричника» Владимира Сорокина)".
У Пастухова: "Описывать последствия бессмысленно — проще перечитать заново книги Войновича и Сорокина". И - сам производит почти художественный абзац примерно в таком же духе: "Через несколько десятилетий в результате добровольной культурной самоизоляции Россия, вырванная из мирового исторического контекста, предстанет перед человечеством обреченным изгоем вроде Северной Кореи. И китайские туристы будут ездить сюда, как на сафари, чтобы поснимать архаичные индустриальные пейзажи на японские камеры. После этого, скорее всего, страна распадется на части, каждая из которых продолжит свое историческое существование в качестве спутника на орбите какой-нибудь другой культуры".
Величие В.Сорокина я не подвергаю сомнению, речь о людях, которые пишут о политике и стратегиях. Любопытно, что В.Пастухов даже не упомянул, какую книгу Сорокина он держит в уме. По умолчанию следует предположить, что это тот же "День опричника", о котором и Гонтмахер. Некоторая проблема в том, что Сорокин может быть сколь угодно велик в своих политических предвидениях, но текст - все же старый. Да, разумеется, художник видит на годы вперед, но - еще раз - дело не в художниках, а вот какой смысл политологам и экспертам использовать артефакты в качестве косвенного, но – обоснования своих мыслей? В их отрасли можно уже и конкретней, а так получается, что свое видение мира и Путина они подгоняют под имеющийся артефакт. Как решение задачи - под ответ. Но если это был ответ какой-то другой задачи?
Мало того, такие упоминания означают, что подход к стратегиям, повесткам и рамкам происходит на эмоциональном уровне. То есть, политические проблемы могут быть решены только в таком, иррационально-чувственном варианте. Да, это тоже результат и серьезный, но и иррационально-эмоциональный метод также имеет свои технологические основания. "День опричника", в общем, - это результат приложения творческих методов автора к нравам общества в соответствии с уловленным им запросом публики. Всё - кул, но если специалисты по политическим стратегиям используют массовый художественный продукт в качестве теоретического основания для своих выводов – то, что сейчас политическая наука в сравнении с искусством? Она, получается, на два порядка примитивнее?
Метод
Это, например, к тому, что раз уж Сорокин обладает методикой, позволяющей ему удачно описывать ситуацию, то экспертам следует обращаться не к его прикладным работам, но к самой методике. А она хорошо известна и зафиксирована, например, в "Словаре терминов московской концептуальной школы" («Ad Marginem», Москва, 1999). Нет сомнений, что собранный группой автором под редакцией А.Монастырского понятийный аппарат и сегодня применив в такой прикладной отрасли, как политология.
Например, лично сорокинские позиции:
ГНИЛОЕ БРИДО — образ распадающейся материи, энтропия мира.
ГНИЛЫЕ ТЕКСТЫ — тексты, не способные «засохнуть» во временном пространстве.
ГНОЙНОЕ — состояние метафизического хаоса.
ГНИЛЫЕ БУРАТИНО — население «миров и сфер непостоянства».
Там не только он:
ГНИЛЫЕ МЕСТА ЗОЛОТОГО НИМБА — эстетическая критика наиболее сакральных мест любых идеологий (Термин А. Монастырского. КД. Акция «Нажимать на гнилые места золотого нимба», 4 т. ПЗГ, 1987).
ГНОСЕОЛОГИЧЕСКАЯ ЖАЖДА — имеется в виду представление о русском «коллективном бессознательном» как о едином нерасчлененном «теле», мучительно желающем узнать о себе, что оно есть «на самом деле». (И. Кабаков).
АГРЕССИЯ МЯГКОГО — маркирует неизбежную зависимость говорящего от, казалось бы, случайно производимой им речи, невозможность полностью внешней позиции. Пустотность постоянно заполнена мягкими остовами когда-то произведенных речевых актов, обращенных не (такова видимость) к Другому, а в пустоту («Агрессия мягкого» — название перформанса группы «Рама», состоявшегося 19 февраля 1989 года в присутствии 11 зрителей).
ВЫРУБАНИЕ ГАРНИТУРОВ — выявление на чужих смысловых территориях механизмов, функционирующих одновременно в режимах свой, чужой, другой (В. Захаров. Серия работ начала 90-х годов).
И, наконец (цитировать можно было бы большую часть словаря):
"ЗАЙЧИКИ и ЕЖИКИ — высшие онтологические и «культурные» иконы детских текстов и иллюстраций. Как всякие иконы, ЗАЙЧИКИ и ЕЖИКИ находятся вне трансмутаций и представляют собой нетленные метаколонны внутри онтологических вихрей (В. Пивоваров. «Метампсихоз», 1993)".
Очевидно, подобные понятия вполне пригодны для описания политических ситуаций и стратегий. Было бы эффективнее и прагматичнее использовать их, а не цитировать уже произведенные на основании этих понятий художественные выводы. Причем, расширение словарного и понятийного запаса несет в себе и гуманистический шанс на то, что - вопреки предсказываемой фундаментально-консервативной изоляции - с ней не сложится. Потому что жизнь – жестче (В.Сорокин).
Читайте также интервью с Евгением Гонтмахером "Доктрина Путина-1"
