Партстроительство в России, запущенное медведевским законопроектом об изменении численности политических партий, идет полным ходом и с каждым днем все больше походит на соревнование эпатажных персонажей в том, кто из них придумает более вычурную партийную организацию. Михаил Лермонтов и партия «За нашу Родину!». Политтехнолог Антон Баков и «Монархическая партия России». Птенцы гнезда масона Андрея Богданова с целым выводком партий сразу. Владимир Прибыловский и «Субтропическая Россия». «Пиратская партия» (в стране, где с этим пока проблем не наблюдается). Возрожденная из праха «Партия любителей пива» (правда пока в виде странички на Фейсбуке). И еще много других — более или менее экзотических структур.
Теперь к ним решил присоединиться еще и режиссер, актер и даже священник Иван Охлобыстин, заявивший о намерении создать «Партию Небо». Даже если намерения отца Иоанна серьезны, все равно выглядит доведением процесса по-российски неожиданной демократизации до абсурда.
Охлобыстин уже демонстрировал нечто, что в иных случаях принято называть «политическими амбициями». Заявлял, например, о намерении баллотироваться в президенты и выглядело это, мягко говоря, странновато. Недаром поэт Дмитрий Быков, реагируя на эту охлобыстинскую инициативу в рамках проекта «Поэт и гражданин», стилизовал текст под Даниила Хармса — стилистика-то явно абсурдистская. Партстроительство от Охлобыстина из той же серии, Быков может смело браться за перо или там садиться за клавиатуру.
Хотя казалось бы: есть в Германии ХДС/ХСС, выигрывает даже выборы и никого это не смешит. А Охлобыстин заявляет, что он будет всего лишь «духовным отцом» партии (церковь у нас участие в выборах запрещает) и вообще знает, что нужно сделать в стране. Однако на фоне богдановских партий и Лермонтова — ну ведь сюрреалистично выглядит.
И когда вдруг ситуативно было решено пойти навстречу пожеланиям оппозиции, требовавшей зарегистрировать ее небольшие организации вдруг было сказано «черт с вами, регистрируйте все, что хотите». И понеслось (см. Пусть расцветают сто партийных цветов): пьянящий воздух свободы — или в отдельных случаях запах портретов американских президентов, из которых Франклин котируется выше остальных — опьянил отечественных Плейшнеров и счет потенциальных партийных структур уже идет на сотни.
Причем абсолютно непонятно, как именно будут новые партийцы привлекать спонсоров, в чем видят нишу для своих проектов, какова потенциальная поддержка брендов их организаций и популярность заявленных в названии структур идей. Ничего в общем с ними непонятно, но их уже столько, что вынести ни одно партийно-политическое поле будет не в состоянии.
Зато, как уже много раз говорилось, обнуляются протестные стратегии типа «за любых, только не за этих», распыляется протестный электорат и, к вящему удовольствию властей, снимается непременное условие демонстрировать более чем 50-процентные результаты «партии власти». Зачем 55, если для контроля достанет и 40? И это даже можно объявить «взрослением российской демократии». По крайней мере до первой попытки этой демократии как-то реально «повзрослеть»: скажем, придать какой-то вес парламентам — что федеральному, что региональным.
Тут процессы иного уровня и, надо полагать, длительности. И здесь, в отличие от перспектив той же реформы (что там будет с «губернаторским фильтром» и когда начнут вообще выбирать), есть серьезные подвижки. Не столько даже в тысячу раз обсужденной Болотной, но в десятках волонтерских, благотворительных и прочих гражданских инициатив. И в довольно четком понимании сотен тысяч и даже миллионов: надеяться на государство и ждать от него милостей не приходится. Им вполне вероятно когда-то и впрямь может понадобиться своя партия. И неважно будет ли это партия Прибыловского, любителей пива или Охлобыстина: по сути им любая сгодится.
