Профессор НИУ ВШЭ, российский литературовед, публицист и телеведущий Александр Архангельский рассказал «Полит.ру», как видит динамику развития гражданского общества и выразил уверенность, что власть должна свернуть с пути конфронтации с политически активным сообществом, пока не «лопнули трубы».
Не кажется ли вам, что протестные настроения, а также известная реакция власти – все это, с декабря по август, успело привести к неким изменениям в обществе, появлению каких-то новых тенденций?
Ну, мне кажется, что одна очень серьезная фаза преобразований в обществе завершена, а следующая не наступила. Началось все с гражданского единения. Люди, которые выходили на площади и шли по московским бульварам, не столько ставили конкретные политические задачи, сколько отрицали политическую систему, выстроенную в последние годы. Они показывали и сами себе, и власти, и миру, что нынешняя власть – это архаика, что она совершено не соответствует ни их образу жизни, ни социальному опыту жизни крупных городов. Это первый посыл. А второй посыл – «хватит врать» и «за кого вы нас держите». И эти посылы взаимосвязаны как суть одного процесса.
Среди участников этого процесса были, конечно, и те, кто ставил перед собой конкретные политические задачи, то есть боролись за будущую власть. Их фамилии всем известны, это Навальный, в меньшей степени, может быть, Удальцов и далее по нисходящей. Но эти люди как раз в меньшей степени интересны – с точки зрения той фазы начавшегося процесса, о которой мы говорим. А те, кто был по настоящему интересен – это как раз те, кто ни за какую личную власть не боролся, а отстаивал право людей, граждански активных, диктовать нанятой ими власти повестку дня. Я имею в виду Сергея Пархоменко Юрия Сапрыкина, Бориса Акунина и других.
А вторая фаза?
Вторая фаза - это переход гражданской деятельности в собственно политическую. Возможно, кто-то из ключевых деятелей первой фазы захочет и сумеет возглавить вторую. Например, Пархоменко, который ведет борьбу за московский референдум. Понятно, что Мосгордума никуда не денется, и она будет сидеть себе, и референдума не допустит. Но, запрещая референдум, она свои и так небольшие очки потеряет. Эмоциональная победа будет за инициаторами референдума. Если же никто из лидеров гражданского сопротивления не сможет и не захочет переключить тумблер и заняться собственно политикой, то либо протестное движение развеется, либо его перехватят радикалы. И первое и второе плохо.
Но что из этого всего выйдет – не знаю, я не политолог.
А само общество в ходе этих процессов может как-то трансформироваться, может ли в нем появиться что-то новое?
А что это за общество, о котором вы говорите, и где оно живет? Если вы говорите о людях, которые живут в Москве… я не про москвичей говорю, а именно про Москву, потому что Москва – это город варягов, регион регионалов… то все, что могло произойти в столице – уже произошло. Люди осознали себя гражданами и горожанами, политически активными, но не желающими революции.
Что же касается страны в целом, то она смотрела косо и усмехаясь на все, что происходило в Москве. И даже, наверное, немного испуганно смотрела. Думаю, с этим связан некоторый рост популярности Путина перед выборами. Москву он проиграл. Страна перепугалась митингов и шарахнулась в порыве: «Лучше этот, чем те».
И что в Москве может произойти в дальнейшем?
Вы меня спрашиваете о том, чем я не занимаюсь – о политологических прогнозах. Не знаю, не мой вопрос. Вполне возможно, что дальше начнутся процессы, которые выйдут за пределы Москвы, и они будут совершенно другими. Более того, если ухудшится экономическая ситуация, то власть, может быть, даже с грустью вздохнет, вспоминая о мирных и ласковых московских протестах.
То есть, если очередная волна кризиса все-таки нахлынет, то мы можем увидеть в России уже другие формы проявления недовольства, сопряженные, может быть, даже с проявлениями какой-то особой жестокости?
Ну, насчет жестокости я не знаю, такие детали нужно оставить пророкам, а я - не пророк, а просто человек, наблюдающий за процессом. Но эмоциональная агрессия будет, несомненно. Страна уже залита агрессией. То, что происходило все это лето – это же показало невероятную внутреннюю агрессию со всех сторон. Теперь, очевидно, людям станет труднее жить. Обязательства, что людям дала власть в процессе предвыборного периода, даже при нынешнем бюджете трудноисполнимы, а при сокращенном бюджете вообще нереальны. Весь период после монетизации льгот был потрачен на то, чтобы накопить новые льготы, столь же неоплатные. Все это располагает к движениям в обществе, направленным против власти. Но конкретика – это область гаданий, а я не гадалка.
Но если новая волна протестов будет, может же она породить что-то любопытное, может быть новые формы искусства?
Ни одна революция не порождала новых форм искусства. Новые формы зреют задолго до революций, раскрываются параллельно им, в ответ на смену картины мира, а революции лишь ускоряют их проявление. Это как в анекдоте, который рассказывает персонаж Гоголя - единорог сам по себе, а пушка сама по себе. Вот есть такой модный молодой режиссер Константин Богомолов. Можно ли сказать, что радикализация его творчества – следствие протестов? Да чушь собачья, он сам к этому пришел, просто кривые совпали.
У нас в июле появились новые законы, в частности, было возвращено уголовное преследование за клевету. Вы не боитесь однажды оказаться преследуемым по новому законодательству, если скажете что-то неугодное власти где-нибудь в блоге?
Я, помимо всяких законов, стараюсь вообще никогда на личности не переходить. Не потому, что закон запрещает. Как человек интернет-культуры, я ненавижу умножаемое ею хамство. Склонность к бесконечным взаимным оскорблениям кого бы то ни было, мне кажется проявлением внутренней дикости.
Другое дело, что в какой-то момент можно начать подверстывать под оскорбления и клевету все, что угодно. Но это не связано с законом, это связано с практикой правоприменения, а она – чудовищна. Таисия Осипова сделала что-то такое, что ее посадили на 8 лет? Ровным счетом ничего. А компания девушек [из панк-группы Pussy Riot], осужденных на 2 года за поступок, который попадает под административное нарушение? Они набезобразничали. Я к ним отношусь очень нехорошо и считаю их поступок довольно бездарным, но то, что они не должны сидеть, очевидно. И закон тут вообще ни при чем. И сейчас начинается еще один аналогичный процесс против Константина Крылова, выступившего с лозунгом «Хватит кормить Кавказ». Дело не в том, что написано в законе. Просто в авторитарной стране надо придавать в первую очередь значение не формулировкам, а судебной практике.
И что же делать сегодня, если не пытаться хотя бы протестовать против расплывчатых формулировок, которые приводят к такой ситуации?
И это делать, и того не оставлять. Просто главное сегодня – это борьба за то, чтобы суд следовал формальному праву. Формальному. И точка. Этого будет достаточно. А параллельно заниматься донастройкой законов, но скорей на будущее.
Сейчас власть встала в конфронтацию к протестующим. Как думаете, что будет с обществом, если власть не изменит своей позиции длительное время?
Длительное время эта позиция сохраняться не может, иначе все развалится. Мы в хрупкой ситуации находимся. Уже некуда завинчивать гайки, резьба сорвется. Гайки можно только заварить. Но если вы их заварите, то все равно в какой-то момент они просто лопнут. Исключить, что власть пойдет до конца, я не могу. Но, повторяю в который раз, вы не по адресу пришли. Я не политолог и не гадалка. Сидеть и думать, а что там решит власть, а вот как она на это отреагирует, а если вот так повернется? – самая бездарная трата времени из всех возможных.
