Помощник командира 4-й военной базы в республике Южная Осетия, православный священник Андрей Зизо рассказал «Полит.ру», зачем священники вообще пришли в российскую армию, как устроен их быт и работа, а также почему в РПЦ уверены - его труд не вступает в конфликт с христианской заповедью «Не убий».
Отец Андрей встретил нас в гражданской одежде: в рубашке и брюках. Поздоровался и попросил подождать. Спустя несколько минут он появился уже «в форме», в черном облачении и с наперсным крестом на груди. И лишь теперь, показав, что находится «при исполнении», он пригласил нас к беседе. Только мы разместились за столом и отец Андрей убедился, что диктофоны включены – сразу начал говорить, давая, так сказать, вводную.
«Я – помощник командира по работе с верующими военнослужащими 4-й военной базы в республике Южная Осетия, священник Русской православной церкви Московской патриархии Новосибирской епархии, иерей Андрей Зизо. В должности штатного помощника командира с 14 апреля 2011 года. Православные священнослужители Московской патриархии духовно-нравственно окормляли военнослужащих в частях и подразделения еще со времен Советского Союза, там, где руководство подразделений считало необходимым присутствие духовно-нравственной компоненты в материально-психологическом обеспечении личного состава...», - начал рассказ священник.
Впрочем, наш собеседник довольно быстро свернул экскурс в историю, ограничившись пояснением, что на штатной основе в российской армии священнослужители начали появляться с 2011 года. Где-то чуть раньше, по его словам, в планах министерства обороны стояла задача обеспечить наши зарубежные базы православными священнослужителями – с 2009 года, но «возникли нюансы», в частности, – нехватка кадров.
44 православных священника на всю армию…
«У нас 47 священнослужителей, включая и одного имама из Центрального Духовного Управления Мусульман (ЦДУМ) и двух буддийских лам. В планах: до 270 священнослужителей на территории РФ. Процесс идет, милостью Божией есть понимание вопроса. В министерстве обороны действует теперь управление по работе с верующими военнослужащими. Его начальник Борис Лукичев координирует действия по четырем основным мировым религиям (православие, ислам, буддизма, иудаизм). Там, где в подразделении более 50% православных христиан - православный священник», - рассказывает отец Андрей.
Если же 90% личного состава - мусульмане, то к ним, соответственно, должен приходить мулла, а если буддисты – то ламы. Впрочем, если в части только 10% православных, то про них не забудут, если они, конечно, сами о себе напомнят. То есть, военнослужащие теперь могут обратиться к заместителю командира по работе с личным составом, чтобы на определенный период им пригласили православного священника или наоборот имама для выполнения их религиозных потребностей.
Работают священники в армиях со специальной методической поддержкой. А именно – разработанной в Минобороны концепцией по работе с верующими военнослужащими. Она выпущена специальным изданием, в котором собраны рекомендации, документы, и обобщен «уже имеющийся определенный опыт работы». Помимо этого, у каждого священнослужителя есть свои должностные обязанности, которые утверждаются и командиром базы, и командующим округом непосредственно для работы с военнослужащими.
В обязанности священника в армии, в частности, входят «формирование у военнослужащих сознательной мотивации исполнения воинского долга», «оказание содействия командиру в укреплении единоначалия», «поддержание воинской дисциплины», «анализ конфессиональной характеристики личного состава воинской части, а также религиозной обстановки», «оказание офицерам методической помощи в вопросах нравственного воспитания», «своевременно докладывать командиру о <...> нарушениях законности и правопорядка на почве религиозной нетерпимости» и, конечно, охрана государственной тайны.
Также у каждого священника есть личный план работы, утверждающийся ежемесячно. В нем расписано, где он находится и какие мероприятия проводит. Отец Андрей показал нам свой план, большую таблицу расчерченную на листе формата A1 – календарь, где почти каждый день расписан, указаны разные населенные пункты.
«Воинские подразделения находятся по разным частям Южной Осетии. Мне приходится разъезжать по разным местам», - поясняет отец Андрей.
И мусульманину – о бессмертной душе…
При этом, в силу, видимо, той же нехватки кадров, работой только с православными армейские священники не ограничиваются.
«Мы находим нормальное взаимодействие с ребятами, исповедующими ислам, - рассказывает Андрей Зизо. – Священник ни в коей мере не становится их духовным лидером, но поговорить по душам вполне может, оказать морально-психологическую поддержку. Каждый из нас имеет представление о теологическом курсе и основополагающих и фундаментальных задачах верующего мусульманина по спасению своей бессмертной души, чтобы ему объяснить».
Конкретно в этом отцу Андрею помогает и светская квалификация: до того, как стать священником, он 5 лет преподавал в новосибирском торгово-экономическом университете религиоведение.
При этом, работа с мусульманами у священника беседами не заканчивается. В ходе встречи отец Андрей показал нам несколько небольших фильмов, которые он создает в специальной студии, организованной на территории военной части. Из этих фильмов и его любезных пояснений стало понятно, что православный священник также инспектирует литературу, которую читают мусульмане, и дает для командира заключение, что она не является ваххабитской, экстремистской и так далее.
Кроме православных, мусульман и буддистов в армии встречаются и другие верующие, а также вовсе неверующие. Все они – также предмет опеки армейского священника. Отвечая на наш вопрос, отец Андрей рассказал, что агностиков он в рядах российской армии пока не встречал, но вот с представителями других конфессий - баптистами, адвентистами, старообрядцами – сталкивался.
«Старообрядцы, киржаки, поморцы также присутствуют у нас в войсках. У нас с ними хорошее взаимопонимание. Меня как-то представитель старообрядческой церкви попросил поучаствовать в продвижении его ходатайства о переводе с одного подразделения в другое, потому что он не мог выносить нецензурной брани. И для того, чтобы его душевное состояние было более спокойное, чтобы окружающая реальность не мешала нести воинское служение, вопрос был решен. Он переведен в другое подразделение, где было меньше военнослужащих, и где они были меньше заражены этой гадостью, нецензурной бранью», - поделился наш собеседник примером из жизни.
И купель всем желающим…
Что касается атеистов, людей неверующих, то с ними (и это прописано в методических рекомендациях отдельно) обходятся, как утверждает отец Андрей, без давления. Если ты неверующий, и не хочешь, скажем, исповедаться или присутствовать на богослужении – тебя не заставят, но духовную беседу все равно проведут.
«Насильно мил не будешь, - рассказывает священник. – И когда подразделение приводится для духовно-нравственной беседы, мы четко разделяем. Беседа – необходима всем военнослужащим. Там этика и нравственность поведения. А потом уже предлагаем: «кто из вас, ребята, желает пройти в молельную комнату? Основная масса сразу идет, но тот, кто считает себя неверующим или представителем других конфессий, идут в свою казарму по своим делам. Негативного проявления с нашей стороны или со стороны отцов-командиров нет».
Впрочем, и примеры, когда неверующие люди свои взгляды на религию меняют, у отца Андрея тоже имеются. Говорит он об этом скромно: «Несколько таких примеров было. Мы прекрасно понимаем, что если не было бы теистов (верующих), то не было бы и атеистов. Каждый во что-то верит, кто-то в вечную смерть, кто-то в вечную жизнь, кто в собственные силы, пока они не уходят, кто-то в политическую партию, в деньги».
«Человеконенавистников», как выражается наш собеседник, - единицы. Большинство же идут на контакт со священником и, бывает, приходят к православной вере.
«Когда человек видит желание помочь ему в его сегодняшнем состоянии, и это желание не навязчивое, а отеческое… Конечно, он тянется. Он же живой. Отзывчивость, доброта. Мы все дети, ласковые. Нам всем нравится, когда нас гладят по голове и говорят добрые слова. Мы закрываемся друг от друга маской жесткости, нечеловеческой гордыни, боясь, что нам плюнут в открытую душу. Когда рядом появляется тот, кто понимает тебя, кто готов услышать тебя, то человеческое состояние открывается», - делится отец Андрей личным опытом.
Фильмы же, показанные отцом Андреем, картину дополняют. На записях видно, как после приведения к присяге священник читает новобранцам речь, а также как крестят солдат в армии. На записях крещение массовое – новобранцы в исподнем на крещение, в мороз, окунаются один за другим в импровизированную купель – организованный прямо на территории части небольшой открытый бассейн.
«А вот последний, кого в тот день крестили», - поясняет священник, показывая на юного парнишку, едва ли не бегущего к купели. На записи уже почти темно, вечер. До вечера новобранцев крестили, стало быть.
Но и здесь отец Андрей настаивает на строго выверенном принципе добровольности.
«Религиозный аспект дается в той мере, в какой сам человек желает. С теми, кто хочет принять крещение, мы проводим беседы целую неделю. С 18:00 до 19:00, пять дней в неделю им рассказывают основные понятия о христовой вере. Они часто приводят и других людей. Тех, кто уже даже крещеный, просто послушать», - уверяет священник.
О пище материальной…
В гражданской жизни есть прихожане и их пожертвования, есть отправление обрядов и прочие возможности пополнить казну прихода. На что же живут священники в армии, где у солдат, особенно срочников, с деньгами ох как не густо?
Оказывается, все в порядке. «Есть доброхоты. Добрые помощники, помогающие и финансово, и в сборе церковной утвари, и духовной литературы. В городе Москва, в храмах и монастырях собирали и жертвовали. У нас есть 4 молельных комнаты. Решены проблемы и с одеждой священнослужителей. Также и в других местах».
Бывает, что священник обращается к за помощью к архиерею, он помогает. Многие же вопросы, как можно понять все из того же видео, решаются силами бойцов. Нам показали множество кадров, где бойцы обустраивают молельные комнаты, восстанавливают храмы, обустраивают, как можно догадаться, и храм 4-й военной базы.
Работают, по словам отца Андрея, добровольцы. «Им оно и в радость бывает, как развлечение, поработать – от службы оторваться», - поясняет наш собеседник.
А вот мобильной церкви, типа храма на колесах – военного грузовика, со специально оборудованными под церковные нужды прицепом – в распоряжении отца Андрея нет.
«Их [в армии] несколько экземпляров. Насколько я знаю, только два, и они не везде применимы. Там где можно, это хорошо. Но в горной местности возить прицеп на КАМАЗе мне было бы проблематично. Вопросы перед министерством обороны ставятся, и славу Богу, они решаются», - говорит православный священник.
О пище духовной…
В армии, по словам отца Андрея, - не как в миру. Убеждений своих не спрячешь – все открыто. И нынче, как рассказывает священник, мусульмане имеют возможность совершать намаз в тот период времени, когда это не затрагивает воинского служения, а православные, соблюдая распорядок, понятно, посещают молельные комнаты.
«Все открыто, пожалуйста. А у человека, когда у него есть возможность один на один поговорить со своим Творцом, облегчить свое духовно-внутреннее состояние, это дороже всего на свете, дороже любой беседы», - поясняет священник.
Кроме бесед о духовном приходится решать священнику и проблемы более приземленные – по мере сил помогать уживаться молодым бойцам в солдатском коллективе.
«Высокие вопросы духовно-нравственной составляющей или вопросы о том, как рассматривается блок НАТО в генштабе РФ, их [военнослужащих] не затрагивают. Молодые люди зачастую приходят не с этими вопросами. Их интересуют более приземленные вопросы. Молодые люди, приходящие на военную службу, зачастую не готовы к этому служению», - делится отец Андрей подробностями.
Во-первых, эта неподготовленность, считает священник, связана с ограниченным периодом времени на подготовку молодых бойцов. Во-вторых, та система подготовки к военной службе, которая была в СССР, на данный момент, как говорит отец Андрей, отсутствует.
«Молодой человек задает вопросы, как ему выжить в этой ситуации. Духовно-нравственно выжить, не физически, - говорит наш собеседник, - Священнослужитель для военнослужащих как отец. И в период первых трех месяцев накапливается не агрессия, как вы сказали, а внутреннее настроение, можно так его назвать. Молодого человека вырывают из привычного ему образа жизни, возникают стрессовые ситуации: подъем в 6 утра, гимн утром и вечером, жесткие команды, некоторое воздействие (и позитивное, и негативное) старослужащих. Отсутствие компьютера, мамы, кровати, ложки, это все тоже стресс. Он и спрашивает нас, как побороть свое внутренне состояние, чтобы не было срыва. Мы ему объясняем азы становления при помощи Божией из мальчика и юноши в мужчину. Для этого нужно любить того, кто к тебе приходит».
А бывает, приходится священнику и личные проблемы бойцов решать, и помогать в информировании родственников и даже ходатайствовать о смягчении наказания для провинившегося. И, по словам отца Андрея, к таким ходатайствам руководство части (с которым, как он сам говорит, ему очень повезло) прислушивается.
«Форма социального служения присутствует ежедневно. Пытались вести подсчет, сколько раз обратились военнослужащие за советом, сколько раз проводились духовно-нравственные беседы... Я живу на базе с утра до вечера. Как только я выхожу из дома, я вхожу в образ жизни молодых военнослужащих. Мы идем к ним, они идут к нам. Поток непрерывен, - рассказывает Андрей Зизо. - Это проходит или в частной беседе, или на ходу, когда подошел молодой человек… Кроме того, наши телефоны есть у родителей, мам, бабушек, сестер, которые звонят, просят посодействовать. Бывает, что в случаях трагического характера, когда уходит кто-то из родственников. И, конечно, мы взаимодействуем с заместителем командира по работе с личным составом. Это очень хорошо, мне вот, к примеру, повезло. У нас это полковник Максимов, очень опытный человек. А хорошее взаимодействие приносит позитивный результат. И так у каждого военнослужащего».
При этом и срочники, и контрактники в спасении души нуждаются в равной мере, но вот заниматься отцу Андрею приходится больше с солдатами срочной службы: «Нахождение военнослужащего срочной службы в казарме больше, чем у контрактника или офицера. Поэтому им нужно больше попечения и внимания».
И о повышении боевой составляющей…
Но нас волнует еще кое-что. А именно – нет ли неприятия к священникам среди служащих в армии, по аналогии с тем, что встречается в школах в связи с введением основ православной культуры. Нет ли при виде священников, проявляющих сегодня резко возросшую активность и в армии, и в школах, и в тюрьмах, возгласов типа: «Вот, опять попы набежали!». Мы хотим знать, не конфликтует ли долг священника в армии с заповедями Христа. И еще нам очень интересно, как видит священник задачу своего служения в армии. Отец Андрей на все наши вопросы отвечает терпеливо и обстоятельно.
О проявлениях неприятия отец Андрей отвечает подчеркнуто обтекаемо: «Святые отцы говорят: сей кругом, на хорошей почве, плохой, каменистой, в пути, где-нибудь да прозябнет. В этой формулировке «резкое возрастание»… она режет слух, мы же говорим о взаимодействии и симфонии церкви и государства. Одно из объяснений двуглавого орла в том, что он символизирует светскую и духовную власть под одной короной. Мы радуемся тому, что по промыслу божиему нам удается решать при взаимодействии с власть предержащими, многие вопросы духовного и социального попечения о наших гражданах».
Битву же на войне, где гибнут солдаты, разя друг друга, отец Андрей (и Русская православная церковь, как он пояснил) убийством не считает. Напротив – это, в его объяснении, совсем другой акт, не имеющий отношения к заповеди «Не убий».
«Мы должны четко разделять понимание убийства и защиты. Когда мы говорим слово «убийца», то это человек, перешедший все критерии и законы нравственные, гражданские законы, лишил жизни или же изменил психическое состояние другого человека. Вмешался в его жизнь, образ жизни. Когда мы говорим о воинском служении, то мы знаем ветхозаветные и новозаветные примеры, а также примеры России-матушки: полководцев Александра Невского и Дмитрия Донского, Александра Суворова, прославленного в лике святых Федора Ушакова, пример преподобного Сергия Радонеджского, благославившего двух монахов на борьбу за освобождение своей страны. Как раньше говорили: мы защищаем за веру, царя и отечество. Мы защищаем само право на существование жизни, право на исповедование своей веры, не лезем ни к кому. Кто к нам с мечом пришел, то с мечом и погибнет», - объясняет священник.
Что же касается общих задач, то их две. Об одной задаче отец Андрей говорит так: «Наша задача на основе устава строить свои взаимоотношения. Когда мы говорим, что друг другу помогаем - дополняем в вопросах религиозного общения».
Основная, как поясняет отец Андрей, задача РПЦ в армии – это «повышение боевой составляющей».
«Когда мы говорим об основной цели, то основная наша цель – это повышение боевой составляющей, - говорит иерей. - Задача православного священника - не забывать о том, что кроме духовно-нравственного просвещения, напоминания о спасении бессмертной души, мы говорим, что нет большей любви, чем положить душу за други своя. Надо настраивать молодых людей, пришедших в армию, на выполнение своих воинских обязанностей».
Иначе говоря, священники, как и офицеры, готовят военнослужащего, «чтобы у него была решимость в бою».
«Нужно, чтобы он понимал, за кого и для кого его решимость нужно проявлять. За своих родных и близких, которые находятся чуть подальше. За свою отчизну, Родину. Пример в русской истории колоссальный. Есть понимание защиты и прекращения распространения зла. Мы каждому военнослужащему говорим: ненависть, агрессия и защита – это разные понятия», - разбирает отец Андрей непростой вопрос.
Слава Богу за все
На прощанье решаемся поинтересоваться, как в прошлом преподаватель религиоведения (а кроме того, отец Андрей в миру еще и в школе преподавал, в 10-11 классах), пришел в лоно Русской православной церкви, как стал священником? На этот вопрос отец Андрей отвечает, избегая подробностей, давая понять что момент этот – во многом интимный и не подлежит всесторонней огласке.
«Это было 21 год назад. У каждого священнослужителя был такой момент, когда он становился на грани своего прошлого и настоящего. Ему приходит понимание того, что делать дальше. Ко мне это пришло в 1992 году, когда Господь привел меня во спасительные врата православной церкви. Не сразу, в поиске пришлось пройти много чего, и не очень позитивного. Это был период, когда в Россию-матушку хлынуло всякое нововведение, всякое новое умозаключение. Апостол Павел говорил: «все возможно, но не все полезно». И вот это «все возможно» начало окружать граждан СССР. Пришлось почерпнуть много чего, много походить по разным местам и милостию божией Господь сберег. И я пришел в церковь, наученный опытом другого миросозерцания или даже лучше сказать «тьмасозерцания». «Вкусившему сладкого не захочется горького», - процитировал Нестора-летописца отец Андрей, - Вот этот момент. Это чисто личное. Внутренне переживание и внутреннее состояние, когда Господь каждому открывает себя. У Бога дорог к нему много. И каждому Господь возлагает тот крест, который он сможет понести. Я благодарен, что Бог возложил на меня пастырское попечение. Слава Богу за все».
