Странные дни. С одной стороны происходят события, для которых нет предпосылок, с другой – закладывались предпосылки, которые неизвестно выльются ли когда в какие события. Возьмем, например, тот же текущий кризис как феномен. Кто-нибудь его ожидал, к нему готовился, какие-то были предпосылки, чтобы все так посыпалось?
Весь прошедший год, однако, страна и экспертное сообщество, в частности, готовилось прямо к противоположному. К удвоению ВВП, к могуществу на море и на суше, к технологическому превосходству. Назывался курс доллара – 15 рублей максимум. Банки не знали, куда девать ликвидность, такая у них была проблема. Зарплата россиянина планировалась на уровне нескольких тысяч у.е. уже в самое ближайшее время. Были подготовлены соответствующие доклады. Приняты соответствующие бюджеты. Была даже проведена небольшая победоносная война, которая в соответствии с докладами и бюджетами не должна была ничему повредить. Российские дипломаты открывали ногой двери ООН, Рогозин показывал кузькину мать НАТО. Жириновский гневно кричал всегдашнее с трибуны Думы. Президент лихорадочно строил новые планы. Тот, кто хоть чуть-чуть сомневался, назывался врагом. Или же его предупреждали как пособника экстремистов. И вот как бы объективная реальность сегодняшнего дня.
Самое интересное, что она абсолютно не поколебала чувство уверенности, что нами правят не сумасшедшие. По странной вмиг наступившей амнезии, никто почему-то не вспомнил о том, что они говорили и планировали год назад, и не сравнил с тем, что из этого вышло, не проложил на основании этого наблюдения траекторию в будущее. Тонко чувствующий литератор Костюков назвал эту аберрацию сознания «короткая память». И даже припомнил (а мог бы не припоминать, чтоб не расстраивать попусту), что мы уже имели классный опыт такой забывчивости, поскольку еще в пионерском детстве пели «близится эра светлых годов». Ничем не отличается! Но ведь по всем расчетам – она, эта эра, сейчас. И как она вам?
По-прежнему, как и раньше, политическая культура у нас не созидательная, а борческая. Стоит ли удивляться, что съезд «правящей партии», похоже, испытал радостное чувство глубокого удовлетворения, что снова есть с чем бороться. Лидер партии, он же премьер-министр, он же лидер нации, попирающий президента (каждый раз невольно скатываешься на стилистику «Урфина Джюса и его деревянных солдатов») произнес пламенную речь. С одной стороны, речь хорошую. С дельными предложениями. Но имеющую, впрочем, и один маленький недостаток: это опять планы, это опять прожекты, из которых неизвестно что выйдет в реализации.
Опять мы как бы оказались в точке ноль, с которой нужно заново начинать движение, забыв про то, что было. Однако в свете предыдущего размышления про эру светлых годов совсем не факт, что такое движение состоится. И когда очередной депутат, глядя восторженно в телекамеру, просветленно при этом вещал, что уже то хорошо, что мы наконец поняли, что нужно развивать реальный сектор, одно это «наконец» вызывает, скорее чувство ужаса. Из какого же ящика вас вытащили опять, господа?
Существует мнение, что Путин выступил там в роли спасителя нации, но спасителем он станет, когда спасет. Пока что, нации, опирающейся на одну лишь созданную им вертикаль, вряд ли позволят спасаться без чиновничьего разрешения и надзора. Любая несанкционированная попытка высказать личное мнение приравнивается к побегу. Что, впрочем, не внове.
Под горячую руку попал аж Лужков!
В пилотной наискучнейшей телепередаче Познера он умудрился двусмысленно высказаться о возможности в неопределенном будущем выборов губернаторов. Хотя имел в виду, конечно, не выборы в общепринятом значении этого слово, когда выбирают, а всего лишь чтоб люди из Администрации кулуарно советовались со знающими людьми из регионов.
Назначение, по Лужкову, получалось совсем не назначение, а «своего рода выборы, выборы только не всеобщие, а выборы тем представительным органом, то есть депутатским корпусом по представлению президента». Но даже эта политкорректнейшая сервильная попытка Лужкова выдать бесстыдно административно командную систему (установленную в том числе и с его непосредственным участием, повторенную в его собственной системе префектур) за демократию, вызвала жесточайшее неприятие его непосредственного начальства. Уже на следующий день пришлось Лужкову взять свои слова обратно. А президент, находящийся в это время в Ижевске, посоветовал, всем, кому не нравится нынешняя система, подать заявления об уходе, потому что «та система наделения полномочиями губернаторов, которая есть сегодня, она является оптимальной и единственно возможной. И ее пересмотр не только нереален, но и недопустим».
Интересно, почему? Хотелось бы проникнуть в думы власти. Тут речь о том, что народ не созрел, или же что «политическая культура России не предполагает наличия политической конкуренции», или же, что не хватает ресурсов на театральную постановку выборов, или о чем-то другом? Может быть, так оно все и есть, но почему? Как это должно развиваться?
Если уж мы завели разговор о беспамятстве, то уместно высказаться о русской трактовке украинского голодомора. Не нравится, например, Москве украинская кампания памяти преступлений сталинизма, ее право. Оппонентами выставляются даже завзятые московские антисталинисты, вроде Сванидзе в передаче Соловьева «К барьеру!». И надо признать, есть определенная логика в озвученных позициях. Действительно, нельзя называть голодомор 30-ых исключительно геноцидом против украинского народа, потому что, кроме 3 млн. украинцев, уморили заодно и 2- 3 млн. россиян, и миллион жителей Казахстана (диаграмма из передачи Пушкова по этому поводу). Действительно, нельзя назвать голодомор 30-ых геноцидом, потому что он, скорее всего, лишь был всегдашним проявлением садизма ничем не ограниченной власти.
Ведь когда Иван Грозный, например, выстреливал провинившимся из пушки или когда его люди кого-то поджаривали на сковороде с маслом, это ведь совершенно не означало, что Иван Грозный не любил свой народ и желал ему погибели. Или вот когда в ГУЛАГе, по словам Солженицына и Шаламова, убивали заключенных путем забивания в их череп больших гвоздей молотком, вместо того, чтобы гуманно расстрелять, это ведь тоже не было геноцидом. А было обычным азиатским садизмом ничем не ограниченной власти по отношению к подданным, которых власть, в общем-то, любила, потому что без них существовать не могла. Ну, так же и самурай мог попробовать меч на подвернувшемся крестьянине.
Так что правда ваша. Голодомор на Украине – не геноцид! Но, наверно, существуют моменты, когда лучше не спорить, когда лучше промолчать. Тем более, что ответственность за голод, унесший 7 миллионов все равно лежит не на инопланетянах, а на Москве. Лучше не вскрикивать: «Давайте, лучше все вместе почтим память погибших! Давайте, не будем делить мертвецов по национальному признаку». Потому что – а кто ж вам раньше мешал?! Наоборот, если помните, после нашего демократического августа все московские старорежимные ведьмы призывали не вести охоту на ведьм, тихонько почтить и разойтись.
Однако память заключается не в том, чтобы вынести постановление помнить. И даже не в количестве памятных собраний и богослужений. А в том еще, чтобы на самом деле помнить и понимать, что власть в стране, политическая культура которой не предполагает политической конкуренции и которая требует себе все новых и новых полномочий при единогласном парламенте, способна на многое. Пусть не на геноцид, - тут вы правы, - но на своеобразную азиатскую любовь.
