Завершением цикла дискуссий «Создание институтов социального партнерства на финансовом рынке» станет обсуждение проблем банкротства физических лиц.
Год существования в России института личного банкротства граждан позволяет проанализировать особенности его функционирование с тем, чтобы помочь сделать этот традиционный для современной экономики институт более понятным и эффективным.
Как обычно в таких случаях, первым должен возникнуть вопрос о ключевых ролях, определяющих взгляд, интересы, специфический опыт в отношении к проблеме. Самые понятные роли — банкрот (или пока еще должник) и лицо, которое хотело бы взыскать с него долг, но, похоже, не может этого сделать иным способом (чтобы добиться искомого хотя бы частично). Лицо обычно юридическое, хотя в случае корректно юридически оформленных долговых обязательств, оно вполне может быть и физическим.
Наряду с этими игроками не менее традиционно велика роль государственных структур, формирующих институт личного банкротства своими актами — законодателей, правительства (участвующего в написании и обсуждении актов), регулятора финансовых рынков, а также формирующих практику правоприменения арбитражных судов.
Отдельной группой являются назначаемые судом финансовые управляющие — арбитражные управляющие, назначенные судом для своего рода управления банкротством должника (от выявления его имущества до реализации имущества).
Не менее важна роль медиаторов и защитников прав потребителей, деятельность которых способна помочь решить вопросы в досудебном порядке, способствовать договоренности кредиторов и должников, нахождению компромиссного решения, которое минимизирует издержки каждой из сторон. К последней группе относится служба финансового омбудсмена, которая все никак не заработает в полную силу, поскольку этот институт остается признаваемым в полной мере только рядом членов Ассоциации российских банков.
Судебная практика по банкротствам физических лиц в России пока не слишком обильна. «Коммерсантъ» приводит следующие данные специалистов портала "ЕслиБанкрот.рф": «…с 1 октября 2015 года по 28 сентября 2016 года подано 32,5 тыс. заявлений о банкротстве граждан». Любопытна структура этих данных по признаку инициатора процедуры банкротства (таковым может быть лицо, желающее взыскать деньги, сам должник, а также уполномоченный государственный орган).
На 28 сентября 30% заявлений подали сами должники (в первом полугодии прошедшего года с момента появления такой возможности их было 17%), 28% - банки, 7% - налоговые органы, 35% - «другие кредиторы» (строго говоря, речь идет не обязательно о кредиторах – точно так же может взыскиваться долг по алиментам и т.д.).
Интересно и соотношение дальнейших траекторий движения дел о банкротстве: 10 159 еще не рассмотрено, по 6542 дан отказ или заявление возвращено, в 4392 случаях принято решение о реструктуризации долга, в 11 381 о реализации имущества (у авторов подсчетов оказались неучтенными 107 дел, но на представление о соотношении величин это не влияет). Значимые еще три цифры: на момент подсчета было завершено только 800 дел о банкротствах граждан, в 24 случаях было заключено мировой соглашение с кредиторами. И только в двух случаях суд утвердил план реструктуризации задолженности.
Особенно интересно эти цифры выглядят на фоне слов финансового омбудсмена Павла Медведева о том, что «людей, у которых безнадежные долги (с просрочкой более трех месяцев), около 7-8 млн. Где-то 600-700 тыс. имеют плохие долги на сумму больше 500 тыс. руб., то есть в точности подходят под закон». Причину таких результатов он видит в следующем: «Закон слишком сложный и дорогой. Его применение обходится гражданину по меньшей мере в 100 тыс. руб.: затраты на финансового управляющего, объявление о банкротстве, на адвоката и судебные издержки. Если должник не мошенник, ему таких денег взять негде».
Нельзя исключать, впрочем, что не слишком высокий процент от имеющих «плохие долги» является не признаком плохой работы созданной системы, а вполне сознательно достигнутым результатом – например, чтобы она не захлебнулась с самого начала своей работы.
Рассмотрение проблем функционирования института банкротства физического лица в России кажется целесообразным вести на конкретных кейсах, сформировав группы по ключевым ролям и представив большинству из них (кроме должников) проанализировать, в чем именно в представленном кейсе видится проблема, приведшая к ситуации на грани банкротства, как должны были бы быть изменены «условия игры» или действия участников, чтобы эта проблемная ситуация не возникла и, наконец, что же все-таки делать именно в приведенной ситуации. Группе должников представляется важным ответить на вопрос о том, при каких условиях они бы пошли на объявление себя банкротом.
При обсуждении последнего вопроса кажется важным учитывать разнообразие статуса банкротства в различных культурах – от восприятия его как должного (если человек раз от разу поднимается, значит он достаточно крепок) в американской культуре до куда более негативных коннотаций в ряде европейских (включая дореволюционную российскую).
