Правительство решительно в своих реформаторских намерениях. То ли президентский рейтинг усыпляет, то ли Путин, руководствуясь соображениями последнего срока действительно готов идти ва-банк без оглядки на реакцию населения, но череда последних административных замыслов закладывает серьезную мину как под электоральные кладовые президента и «Единой России», так и под существующий социальный порядок. И если не понимать этого и не работать с этими рисками, то в ближайшие несколько лет можно получить такой социальный кризис, которого еще не знали ни 90-е, ни 00-е.
Про монетизацию льгот сказано уже достаточно. Первые акции протеста уже отбушевали. Более серьезные будут после того, как монетизация будет реализована. Впрочем, инвалиды и пенсионеры не самая пассионарная часть населения, население северных районов, которых лишат федеральных гарантий «северных» добавок, далеко и немногочисленно, поэтому здесь-то как раз для правительства все, скорее всего, и обойдется.
Сложнее будет, если осенью все-таки отменят часть отсрочек для призывников в ряды российской армии. Если Минобороны в самом деле к 2008 году хочет увеличить численность призывников на 50 процентов, то не поможет даже сокращение срока службы до 1 года. В современных условиях содержания рядового состава в отечественной армии, 1 год или 2 года – большого значения не имеет, здоровье теряют гораздо раньше, нежели чем по истечении первого года. При этом ситуация будет еще наложена на демографический спад, который обусловлен низкой рождаемостью в России в начале 90-х годов, и увеличение численности призывников на 50% скажется куда более существенно, нежели если бы ее проводили сегодня.
Отчасти ситуацию сгладит то, что отсрочки, так или иначе, будут покупаться, как покупаются и сейчас, но социальное напряжение к 2008 году этим решением правительству будет обеспечено, если, конечно, либо ситуация с отсрочками не будет отыграна назад, либо положение внутри армии будет нормализовано настолько, что это позволит не относиться к проводам молодого человека в армию как к семейной трагедии.
А тут еще сокращение числа вузов, которое приняло вполне реальные очертания в связи с тем, что Федеральная служба по надзору в сфере образования и науки начнет проверки филиалов столичных вузов в регионах и негосударственных учебных заведений. При том отвратительном качестве образования во многих их этих учебных заведений, число российских вузов в результате может существенно поредеть. Тем более, что разговоры о сокращении учебных заведений ходят уже достаточно давно, и в логике обеспечения качества российского образования в целом эта мера уже давно назрела. Только сокращение вузов может вызвать социальный протест больший, нежели все предыдущие усилия правительства, связанные с монетизацией льгот и обеспечением призыва.
Положим, взять Б-ую область, дотационный регион, недалеко от Москвы. Большинство квалифицированного населения вымывается в качестве гастарбайтеров Москвой, остатки работают на областных предприятиях с зарплатой 100-120$, очень большая текучесть кадров (люди с легкостью срываются на заработки в Москву) работодателями компенсируется за счет большого слоя безработного населения. В ходе глубинных интервью выяснилось две вещи: неприятие сложившегося порядка вещей, который воспринимается, в первую очередь, как несправедливый, и инвестирование накоплений (в том случае, если кому-то удается их совершать) в образование детей. Образование воспринимается даже не в качестве социального лифта, позволяющего выйти на качественно новый уровень жизни, а просто как необходимое условие обеспечения более-менее пристойного уровня существования в наличных условиях. То, что социальный порядок в течение обозримого отрезка времени, не поменяется, понимают уже все. Единственная надежда связана только с образованием детей, и люди готовы тратить на это деньги. Теперь представим, что их лишили этой (зачастую иллюзорной) надежды. А если ситуация экстраполировать на другие депрессивные регионы?
Бушующие 90-е с их приватизацией и деградацией социальных отраслей обошлись без социального взрыва. Всем было понятно, что это кризис, распад страны, который не происходит без потерь, но надежда на то. что положение вещей исправится, выстроится иначе и более разумно существовала и поддерживалась, с одной стороны, властной риторикой, с другой стороны, ощущением хаоса и неокончательности этого положения вещей. Теперь у нас экономический рост и стабилизация, которая может оказаться более роковой, нежели кризис 90-х. Социальный порядок принимает все более определенные формы, и люди на местах все более закрепляются в тех социальных ролях, которые переживают для себя как неприемлемые. И покушения на их льготы, отсрочки и надежды, одним словом, на то, что хоть как-то примиряет их с действительностью и с этими социальными ролями может оказаться достаточным, чтобы породить сильную волну социального возмущения. Эта волна может принять любые формы, та же Б-ая область за последние четыре года пережила два похожих события: в разных селах по разным поводам рабочие с кольями и топорами пытались курочить местные заводы, на которые приходил новый собственник.
Поэтому задумывая вышеописанную череду реформ, правительство играет с огнем. Учитывая качество самих замыслов и уровень проработанности реформ, к которому возникает много вопросов, размышление о цене вопроса и о средствах, которые оправдывают цель, становится весьма и весьма небанальным.
