Теперь у нас каждая среда в стране – судный день: мы без интереса наблюдаем за тем, как постепенно Басманный межмуниципальный становится “малютиным прокурорским судом”, и ждем, когда и чем это кончится. Это – в смысле вопиющей ерунды – может и не кончится, хотя мелкий прогресс и наблюдается: вчера в ответ на рассмотрение жалобы адвокатов компании “ЮКОС-Москва” прокуратура почему-то не стала одновременно проводить новые обыски.
Благодаря усилиям Генпрокуратуры и ее заказчиков главные политические темы сезона обсуждаются в рамках наезда на ЮКОС. Однако одно это обстоятельство не делает сами темы неважными и недостойными содержательного обсуждения. Более того, выиграть в этой ситуации бизнес может только в том случае, если на порядок повысить уровень честности в таком обсуждении, даже если это грозит некоторыми проблемами в отношениях с гражданами. Проблемы можно решать, а катастрофу можно только пережить или не пережить.
Пока в общественном мнении проявились три темы, каждая из которых обсуждается почти всеми участниками, мягко говоря, не искренне, что, конечно, выгодно силовым пиарщикам, потому что можно оставаться на уровне сермяжной агитации и малообоснованных догадок на тему, кто когда воровал, а кто когда маузер чистил.
Первая тема – политические цели и политические возможности участников конфликта, прежде всего крупного бизнеса и корпорации силовиков. Прокуроры и их заказчики пытают создать впечатление, что они представляют государство. Олигархи – что представляют бизнес и политика их “до 2007 года” (как заявлял до всего Михаил Ходорковский) не интересует. И то, и другое – неправда. Всем почему-то легче обсуждать проблему власти в координатах “царь-бояре”, а народ, как считают политтехнологи, бояр не любит, поэтому одни пытаются убедить всех, что они не бояре, а царские
Но поскольку это не так, то возникает следующая тема – вопрос о справедливом или несправедливом распределении нефтедолларов и вообще доходов от использования национальных богатств. Вроде царь все хочет поделить наши деньги по-честному. Из этого заблуждения и придется все раскручивать обратно. Именно в этом последнем пункте и сидят частично приватизированные кремлевскими группами левые типа Сергея Глазьева. Поскольку этот товарищ и не скрывает, что замгенпродюсера ОРТ Марат Гельман предлагает “Конгрессу русских общин” разнообразные предвыборные ходы, то можно ожидать, что это тема будет телевизионно важной в период борьбы. Она же – антиолигархическая песнь. Поэтому для бизнеса не очень приятно, но полезно всерьез начать дотошно обсуждать с обществом свои миллиарды и копейки. Для нефтяников это сегодня не такая опасная тема, как в 1998 году, когда были долги перед бюджетом, а цены на нефть – небольшие.
История вопроса такова: в 1999–2000 годах Счетная палата и налоговики озаботились растущими доходами нефтяников. Налоговики стали применять оценки ухода от налогообложения, исходя из доли налогов в стоимости 1 тонны нефти для разных компаний. И сразу возникло много разночтений – оценки нефтяников и налоговиков различались в разы. Тогда же были громкие разбирательства, в частности, с “ЛУКойлом”, которые достаточно быстро закончились к обоюдному удовлетворению (показатели почти сошлись), все последние годы доля налогов в доходах от реализации нефти очень динамична росла и достигла в 2002 году 37%.
Счетную палату больше всего волновал вопрос о так называемых “трансфертных ценах”. Дело в том, что по сложившейся и вполне законной практике добывающие компании продавали нефть обычно своим же структурам по заниженным ценам, а те уже сами или еще через ряд посредников продавали нефть конечным потребителям по максимально высоким ценам что позволяло минимизировать налогообложение. Но тут нужно понимать, что вопрос о трансфертных ценах – это не вопрос чей-то нечестности и законности, а вопрос как раз справедливости. Глупо требовать от нефтяных компаний продавать на внутреннем рынке по мировым ценам – это бы убило промышленность. Но и делать по сути произвольной в широких пределах долю налогов тоже глупо. На самом деле вопрос о трансфертных ценах – это был технический повод для политического разговора с олигархами о приемлемой ренте с нефтяной отрасли. Насколько я понимаю, такой разговор в какой-то форме произошел, по крайней мере сейчас открыто декларируемые нефтяными компаниями совокупные доходы от реализации в 2002 году удивительно соответствуют мировым ценам на нефть. Нефтяники в целом продали нефти на 57 млрд. долларов (цифра того же порядка, что и бюджет РФ), при этом реализовали примерно 2770 баррелей, что почти соответствует цене на российскую нефть на мировых рынках.
Это, конечно, не значит, что какая-то часть прибыли не была спрятана и что схемы минимизации налогов не действуют – это только означает, что в целом по отрасли возникло относительное согласие с государством на предмет того, сколько бюджет должен получать в зависимости от цен на нефть. Но это и естественно – от бизнеса нельзя требовать альтруизма, от него нужно требовать справедливых налогов. Однако эта договоренность заключается вообще без граждан, которые продолжают не знать ничего ни про баланс нефтянки, ни про бюджет, и общество не имеет возможности обсуждать справедливость этого соглашения и, например, что нам важнее – пенсии сейчас или инвестиции (10 млрд. в 2002 году), которые способны увеличить добычу и произвести эффект в будущем.
Вообще-то, этот разговор нужен обществу, и договоренности с большими корпорациями можно и нужно уточнять. Бизнес будет говорить, что ему нужны средства для инвестиций и внешнеэкономического влияния, а общество, скажем, что ему нужны деньги на медицину. Разговор неприятный, но здравый.
Но его нет. А если бы он был, детальный, с точностью хотя бы до бюджетных статей, то отпал бы вопрос о реприватизации и царях и боярах. Когда обсуждается собственные деньги – тут не до абстрактной философии и не до гэбистов, которые если получат деньги, то точно обсуждать их с обществом не будут, а сразу пустят на свои проекты мирового масштаба, а население куда-нибудь тоже бросят.
