Граждане делятся на три категории. Те, которые читают газеты и смотрят телевизор. Те, которые пишут в газетах и делают телепрограммы. И, наконец, те, кто платит журналистам и/или снабжает их дозированной и односторонней информацией. Вероятно, некоторые люди из последней категории что-то понимают в деле ЮКОСа. Но их пока оставим (чуть было не написал – «оставим в покое» – но думаю, что они-то как раз больше всех беспокоятся). Поговорим о двух первых категориях, то есть о том, как освещается это дело, что об этом думает обыватель и что из всего этого можно заключить. Тем более что история уже достаточно долгая – с июля длится. Можно подвести некоторые предварительные итоги.
Когда об аресте одного из главных акционеров ЮКОСа Платона Лебедева и начальника 4-го отдела службы безопасности ЮКОСа Алексея Пичугина стало известно, появились две интерпретации. Первая – от Генпрокуратуры: с ЮКОСом это все не связано, претензий к компании нет, и сами дела разные (только вот массированные сообщения по этим делам появились в прессе одновременно). Вторая от ЮКОСа: по существу претензий к ЮКОСу и быть не может (тут вроде обозначилось недолгое единство мнений с Генпрокуратурой), но все-таки эти аресты – «наезд» на компанию. С тех пор многое изменилось.
Сперва (еще до арестов) возникла версия олигархического заговора – Ходорковский и союзники решили «купить Думу» и лишить Путина власти. А сам Ходорковский метит в президенты в 2008 г. – раз пообещал в 2007 уйти из бизнеса. Потом Павловский сформулировал ответную версию – вся история есть не что иное, как заговор «питерских чекистов» из окружения президента, опоздавших к раздаче собственности при Ельцине. Кстати, Ходорковскому идея понравилась – в своем интервью «Die Welt» от 7 октября он советует журналисту: «Заказчиками являются люди из президентской администрации. Имена я называть не хочу, однако прочитайте записку по этому вопросу, подготовленную Глебом Павловским, и Вам будет все ясно».
После арестов в телевизионных ток-шоу стали обсуждать, не начался ли масштабный пересмотр итогов приватизации и надо ли проводить национализацию олигархов как класса.
В ответах на вопрос, почему подозреваемого в экономических преступлениях Лебедева не отпустят из тюрьмы под подписку, РR тоже работал по полной программе. Подконтрольная ЮКОСу «Газета.RU» рассказывала, как тяжко болен Лебедев, а прокуратура в ответ – про стоящий под парами его самолет и полный карман паспортов с открытыми визами.
За последнюю неделю, после недолгого затишья, событий и версий сильно прибавилось. Прокуратура проводит все новые обыски и выдвигает новые обвинения – уже ЮКОСу как компании: в уклонении от уплаты налогов, в нечестных методах борьбы с конкурентами и т.д. С точки зрения некоторых СМИ, которые считаются близкими ЮКОСу, следователи допускают массу нарушений. В их изложении прокуратура до шокового состояния пугает детей автоматами, производит изъятия совершенно невинных, бесполезных или не относящихся к делу (какому?!) предметов и документов, травит заключенного Пичугина психотропными веществами, подсаживает к нему чеченского боевика и т.д.
Точку зрения прокуратуры с определенного времени озвучивают разумного вида и обладающие правильной речью дамы. По ходу дела она внесла существенные коррективы в свои методы общения с прессой. Дамы объясняют, что и зачем изъяли, и утверждают, что все происходит строго по закону. Прокуратуре помогает РТР, которое показывает, как учащиеся лицея, где производился обыск, пребывая во вполне спокойном состоянии, рассказывают, что видели людей, обыскивавших административный корпус, но издали, и не испугались. Прокуратуре помогают и некоторые газеты, напоминая, что грузовик с документацией банка «Менатеп» – которому и достался в свое время ЮКОС в ходе залоговых аукционов – при загадочных обстоятельствах «утонул».
По мере развития событий, в пиар-войну включается все более тяжелая артиллерия. Когда Генри Резник протестует против обысков в адвокатском офисе, его возмущение понятно. Но не понятно, почему он дает эту пресс-конференцию вместе с представителем ЮКОСа – ведь защищает Резник корпоративные интересы и права адвокатского сообщества, а не нефтяной компании.
Когда президент Путин объясняет иностранным журналистам, что Платон Лебедев прятался от прокуратуры в заштатном подмосковном госпитале, где миллиардеру лечиться не пристало, и потому содержится под арестом, то он тоже принимает участие в пиар-кампании. А потом адвокаты разъясняют, а журналисты пишут, что речь идет о военно-клиническом госпитале имени Вишневского Министерства обороны, в котором до того лечился Иосиф Кобзон…
Возникают и новые темы в попытках объяснить, чего же добивается прокуратура или те, кто может использовать ее как инструмент. К официальной версии – «ничего личного, просто расследование уголовных дел» - и прежним версиям об олигархических и чекистских заговорах добавились предположения, что власти хотят, чтобы с ними посоветовались в вопросе о продаже части акций ЮКОСа-Сибнефти американцам (во всяком случае, Путин сказал, что хорошо бы это сделать из-за больших масштабов сделки). А на следующий день пожелавший остаться неизвестным источник РИА «Новости» в правительстве заявил, что у кабинета никаких возражений на этот счет нет. Так совпало, что в этот день акции ЮКОСа подорожали на 800 млн. долларов.
Сам Ходорковский высказывает предположение, что его хотят сделать политическим эмигрантом, и обещает, что сядет, но не уедет. Наконец, Альфред Кох решил, что это часть антисемитской кампании накануне выборов. С этой точки зрения Платона Лебедева и Алексея Пичугина особенно жалко.
Еще в конце августа какой-то читатель «Известий» поделился на форуме своим криком души: «Я лично не верю ни одной теории, выдвигаемой по скандалу вокруг ЮКОСа средствами массовой информации! У меня НЕТ ФАКТОВ!». С тех пор ФАКТОВ в том смысле, который этот читатель имел в виду, не прибавилось. Любопытно, что социологи с самого начала поняли, что пиар – главное. Фонд «Общественное мнение» уже 12 июля спрашивал респондентов об имидже компании ЮКОС и Ходорковского (оказалось, примерно поровну – 20% ЮКОС нравился, а 17 – нет, то же с Ходорковским –симпатизировали ему 8%, а отрицательно относились 10%, 52% глава ЮКОСа был безразличен).
Каковы же выводы? В течение уже трех месяцев обществу морочат голову, и журналисты принимают в этом самое активное участие. Нет ни единого издания, которое хотя бы сколько-нибудь последовательно и в равной степени подробно сообщало читателю версии обеих сторон. Поэтому читатель одной газеты думает, что в лицее в Жуковке следователи изъяли сервер, а читатель другой недоумевает, зачем они захватили списанный 386-ой компьютер. И так по каждому пункту. Версии журналистов и наблюдателей выдаются за «очевидные» объяснения. Стороны ведут пропагандистскую войну и говорят только о грехах противоборствующей стороны. Стороны отвечают только на те вопросы, на которые им удобно отвечать, часто даже не заботясь о правдоподобии своих ответов. При этом обыватель даже не понимает, кто же атакует – по опросам ФОМ от конца августа, ни один из вариантов ответа на этот вопрос не набирал и 10%.
Представители прокуратуры (да и других властей) держат нас за идиотов, не объясняя, например, почему обыски регулярно проходят без участия адвокатов. Ведь нельзя же всерьез принимать объяснение, что адвокат поздно пришел, и потому его по закону нельзя было допускать на место уже начавшегося обыска! А кто мешал его дождаться, блокировав тот офис, который собираются обыскивать, если эффект внезапности так важен?
Но и олигархи мало чему научились. Мы еще помним, как предыдущее их поколение использовало журналистов в своих играх между собой и с властью и нанесло тяжелейший удар по вере людей в свободу слова.
Происходящее означает, что у нас до сих пор нет ответственных средств массовой информации, которые «играют» на стороне читателя и отказываются довольствоваться той дозированной и односторонней информацией, которой снабжают их стороны конфликта.
Что внушает некоторый оптимизм, так это реакция обывателя. Суть ее – раздражение. Народ уже «не хавает», что дают. Это выражается и в поведении избирателей на недавних безальтернативных региональных выборах, и в недоверчивом отношении ко всякому пиару. Даже стиль парфеновского инфотэйнмента последнее время стал раздражать в тех сюжетах, которые требуют серьезного разговора. Запрос на серьезную журналистику, кажется, просыпается снова. Хочется надеяться, что спрос родит и предложение.
