Сегодня, 1 апреля, Президент Российской Федерации Владимир Владимирович Путин должен был подписать указ “О ежегодном обязательном гражданском покаянии государственных служащих категории А”. Этот важный документ не будет подписан.
Поэтому я вынужден выступить в прессе, предупреждая возможные спекуляции на эту тему. Я знаю, что ряд изданий, которые любят ссылаться на “анонимные источники в администрации президента”, уже завтра напишут о якобы существующих противоречиях в нашей структуре. О том, что, мол, снова свежие и реформистские начинания нашего президента увязли в бюрократической трясине.
На самом деле противником издания этого указа в текущем году выступили вполне либеральные высшие чиновники, включая Игоря Шувалова и Владислава Суркова, а пишущие о неких “питерских чекистах” опять выдают свои страхи за реальность.
Истинной причиной переноса действия закона еще на год было вышедшее на днях в газете “Ведомости” статья Михаила Ходорковского, в которой Михаил Борисович, не являясь ни чиновником, ни даже руководителем нефтяной компании, фактически исполнил ряд существенных положений этого указа. Владислав Сурков вопреки мнению даже Виктора Иванова и со ссылкой на свой опыт работы с общественным мнением утверждал, что массовое гражданское покаяние высших государственных чиновников непродуктивно после того, как это уже сделал заключенный под стражу “гражданин” Ходорковский.
В указе, кроме всего прочего, оговаривалась и форма покаяния: короткое выступление на одном из государственных телеканалов с упоминанием не менее двух и не более пяти грехов, совершенных на государственной службе, причем в первую очередь должны быть названы грехи, осмысление которых “должно способствовать развитию гражданственности и консолидации общества”. Такие покаяния должны были стать ежегодными (1 апреля каждого года).
Насколько мне известно, именно либеральные экономисты в правительстве больше силовиков были довольны переносов времени вступления в силу это указа. Дело в том, что их покаянные тезисы были наиболее жесткими. Так Алексей Кудрин должен был покаяться в том, что реальный профицит российского бюджета не был направлен на задачи повышения конкурентноспособности страны и ее граждан, что даже не обсуждался вопрос о полном и беззаговорочном возвращении гражданам утерянных вкладов Сбербанка. Минфин посчитал, что такие покаяния могут негативно сказаться на кредитном рейтинге России.
Минфиновские чиновники вместе с пенсионным фондом были согласны покаяться лишь в том, что российские финансовые активы вложены в стабильные западные инструменты, а не в российские бумаги. И в том, что стабильных российских финансовых инструментов так и не было создано.
С другой стороны, чиновники Сберабанка были готовы покаяться в том, что процентные ставки по рублевым депозитам ниже даже официальной инфляции, что фактически является ограблением граждан. А Герман Греф и сам был рад признать свою вину и вину “других реформаторов” в том, что государство уже 15 лет обманывает население по поводу якобы существующих бесплатного образования и медицины.
Генеральный прокурор Владимир Устинов намеревался покаяться в том, что “в нашей единственной мире справедливой стране не все еще воры, разгильдяи и неплательщики алиментов заключены под стражу”. В том же духе Михаила Фрадков обещал поразобраться с налогами и неплательщиками, но своей вины не признал, так как наказание всех нарушителей закона, в частности налогового, привело бы необходимости строительства новых исправительно-трудовых учреждений, чего он “как европеец и либерал не хотел бы”.
Некоторые спецпредставители Президента в федеральных округах, такие как Сергей Кириенко, хотели покаяться в том, что федеральные округа так и не стали истинными источниками власти в стране, навсегда убрав угрозу сепаратизма и прекратив практику “бессмысленного федерализма на национальной основе”. Однако Ментимир Шаймиев в своем телефонном разговоре с Президентом Путиным договорился о некотором сокращении выступления Сергея Кириенко, за что последний тоже намеревался покаяться.
Но наиболее жестким и искренним покаянием должно было стать выступление помощника президента Виктора Иванова, который должен был покаяться в некоторых перекосах в части защиты прав граждан, в частности иногородних. Виктор Иванов также рассказал, что “Иванов он по маме” и что он готов сменить фамилию, с тем чтобы не пользоваться большими правами, чем “например турки-месхетинцы на Кубани”. Так же помощник президента пожаловался, что его родственнице в течение двух месяцев не давали московскую регистрацию, вымогая взятку.
Милиционер, больно ударивший по личным интересам помощника президента, был награжден общественной премией “За заслуги перед гражданским обществом”.
