“Не Майдан, но майданчик. Дитячий”, - послал я СМС своей киевской подруге. И правда – пикет около Мещанского суда в поддержку арестованных Ходорковского и Лебедева чем-то напоминал киевские события. Не смыслом, не результатом, и конечно уж не количеством народа, а исключительно драйвом и задором. Это, наверное, был самый веселый и интересный митинг за все годы путинского правления.
Народу и в правду было мало, от силы человек 900. Зато на славу постарались правоохранители – пикет был устроен так, что создавалось полное ощущение большого митинга: всех согнали по разные стороны улицы Каланчевской, на которой находится знаменитый суд имени госпожи Колесниковой, так что пришедшим приходилось тесниться на узких тротуарах. Толкучка напоминала метро в час пик, а социально-национальная принадлежность публики создавала вящее ощущение, что поезд этого метро – тот самый легендарный последний вагон на Запад. Крупный бородатый еврей Ицкович, издатель “Полит.ру” и один из основателей русского Интернета, ходил с грустными глазами. Председатель общества “Мемориал” Арсений Рогинский стоял вместе с женой и коллегами у самых заграждений и держал портрет Ходорковского – с другой стороны тротуара на него тоже грустными глазами смотрел другой сотрудник “Мемориала” Ян Рачинский – все как всегда: с одной стороны баррикад на другую пропускали только по журналистскому удостоверению. Умилительный Евгений Ясин, научный руководитель Высшей Школы Экономики, как всегда, общался со студентами и раздавал комментарии. Еще один основатель русского Интернета – Антон Носик – ходил с неразлучным фотоаппаратом. Известный журналист, а нынче издатель Сергей Пархоменко мог поспорить популярностью с VIP персонами – молодежь брала у него автографы и просила сфотографироваться. Главред “Граней.ру” Корсунский неприкрыто ходил со значком “Свободу МБХ”. Где-то мелькали и великий русский поэт Сергей Гандлевский, известный правдоруб Игорь Иртеньев, а на той стороне улицы маячила и телеголова Евгения Киселева. На пикет единения с МБХ пришла даже абсолютно легендарная журналистка Маша Слоним, та самая, которая большинству радиослушателей запомнилась еще по вражеским голосам. Согласитесь, ну чем не контингент для последней отправки?
Но известные личности хоть и добавляли колориту, но не делали атмосферы. Ее создавала погода – нещадно шпарящее солнце, обычные люди –прежде всего не понятно откуда взявшиеся красивые девушки, и разящий контраст между веселыми и радостными лицами пришедших и одухотворенными, добрыми лицами стражей порядка, окруживших поклонников Ходорковского в крепкое кольцо. Все это создавало какое-то необычное для московских митингов ощущение единения – обычно, на либеральных митингах большинство пришедших чувствует стыд и дискомфорт, и уж точно никто не желает “единения” ни с так называемыми “митинговыми придурками”, которые посещают Пушкинскую площадь каждую неделю вот уже лет семнадцать, ни с окончательно впавшими в истерику ведущими, который год выкрикивающими с трибуны одинаковые лозунги.
В такой атмосфере на ура шла раздача маек с надписями в поддержку Ходорковского и Лебедева. Но последнего брали мало – предпочитали красные с черной надписью “Свобода МБХ”. Судьба Платона Лебедева, похоже, вообще мало кого волнует – за два часа митинга лишь однажды раздались выкрики “ЛЕ-БЕ-ДЕВ”, да и те не поимели поддержки. Между тем Лебедев, которого арестовали уже тяжело больным, скорее всего так и умрет в тюрьме – какой бы щадящий срок не впаяла ему женщина Колесникова. Про срок, между тем, все более или менее понятно – читайте аналитику. Ну а кто верит в символы и знаки – прямо рядом с судом висит щит с рекламой какой-то водки. На нем огромными буквами написано – “10 лет”. Говорят, щит хорошо виден из окна судебного зала – как минимум судье Колесниковой.
И все равно, несмотря на заранее известный приговор, на митинге ощущалась какая-то энергетика и эмоциональный подъем. Многие вернулись на работу с сорвавшимися голосами – практически ни на минуту не смолкали крики. Основные лозунги были не замысловаты – “Свободу МБХ”, “Позор”, “Путина на нары” и т.д. Но с наибольшим воодушевлением кричали “Долой власть чекистов”. Оно и понятно – собственно, именно против этой власти и выступало большинство присутствующих. Энтузиазма прибавлял и наглядный пример этой власти – мирный, разрешенный пикет окружили эти самые чекисты в таком количестве, как будто 9 мая празднуем. При звуке этой кричалки сотрудники органов смотрели невидящим скользящим взглядом внутрь толпы, пытаясь вычислить зачинщиков. Смотреть, правда, стоило не в толпу, а куда-то сильно дальше – в Челябинск, или где там в это время был наш президент.
Особый азарт появлялся, когда сигналили проезжающие по Каланчевке автомобили. Пикетчики взрывались бурей аплодисментов, а несчастная вохра недоуменно оборачивала головы в сторону проезжей части, хваталась за рации и явно нервничала. Растерянность ментов доставляла отдельную, чисто человеческую радость, и собравшиеся с удвоенной силой начинали кричать: “Долой власть чекистов”. Поначалу сигналящих водителей было мало, зато под конец клаксоны гудели почти не переставая, появились мотоциклисты с флагами “Свободу МБХ”, красными майками махали из проезжающих трамваем и троллейбусов. На эмоциональном подъеме молодежные активисты различных оппозиционных сил вроде “Отпора”, загадочной русской “Поры” и т.д. попытались прорвать оцепление, чем окончательно вывели чекистов из себя – на смену курсантам подоспела пара автобусов ОМОНа, а с начала улицы Каланчевской поставили заграждения и перестали пускать людей.
Помимо кричащих и радующихся людей, нервничающих ментов и злобствующего ОМОНа, на митинге были и другие персонажи. Так, в самом начале появилась группа пенсионеров, которые вывесили на заборе здания суда лозунги вроде “Ходорковского под суд”. Немного абсурдное требование, учитывая что бизнесмен уже давно не под, а в суде. Говорят, даже был какой-то конфликт между сторонниками экс-олигарха и пенсионерами – но у нас демократия, поэтому непрошеных гостей милиция прогонять не стала, а плакаты так и висели на заборе. Наверное, именно их в основном и покажут по телевизору.
Даже в политтусовке была приятная неожиданность. Малолюбимый мною до этого дня Гарри Каспаров оказался своим в доску. Он пришел к самому началу пикета с коллегами, но явно не по шахматному цеху – четырьмя крупными и подтянутыми мужчинами в строгих костюмах. Все два часа он разговаривал не умолкая – и не столько давал интервью, сколько общался с простыми людьми. И если сначала все это выглядело как простой пиар, то в конце он, все же, повторю, оказался действительно своим – и его коллеги тоже. Два часа разрешенного пикетирования закончились необыкновенно быстро, а народ (в отличие от VIP-персон) совершенно не желал расходиться. Организаторы пикета вяло верещали в мегафон, что “мы уже все сказали” - давайте, мол, по домам, а то потом “не разрешат” проводить митинги. Народ не безмолвствовал, а говорил между собой, что это – провокация, и стоять будем до конца.
Конец наступил через полчаса. Первые двадцать минут менты срывающимся голосом уговаривали людей уйти. Напоминало это начало девяностых, когда в Столешниковом переулке был блошиный рынок – ближе к десяти вечера охрана сорок минут уговаривала торговцев удалиться, обычно безрезультатно. Так же неудачно действовали милиционеры и на митинге, но у них нашлись старшие товарищи – откуда ни возьмись появился полковник и попытался увещевать Каспарова, как единственного оставшегося “серьезного товарища”. Но Гарри Кимович сказал резко и просто: “Я здесь общаюсь, гуляю, понимаете? И никуда уходить не собираюсь”. Но у полковника тоже нашлись старшие товарищи – взвод ОМОНа, который начал брать в кольцо оставшихся любителей острых приключений.
И тут хотелось бы отметить странную вещь. Обычно в таких ситуациях появляется животный страх – хочется бежать, прятаться, и нет никакого желания сопротивляться (я говорю за себя). А тут – нет. Страха не было. И не потому, что в кармане была журналистская ксива – это давно уже не защита, а ровно наоборот - журналистов забирают с митингов чаще, чем остальных. Нет, просто было ощущение, что вот оно – пришло время стоять и не уходить, и плевать на взбесившийся ОМОН, плевать на гебуху, плевать на власть. И ОМОН это чувствовал, зуб даю – на их вообще-то мало чувствительных лицах был страх, как минимум перед Гариком Каспаровым, который оказался в самом центре давиловки. Немногие оставшиеся к тому времени люди схватились за руки вместе с Каспаровым и его охранниками, а ОМОН с двух сторон теснил их в непонятную сторону – и по одиночке вырывали из толпы, закидывали в автобус. Задержали около тридцати человек, в том числе вырвали и одного из охранников шахматиста-политика – он, впрочем, после того как влетел головой вниз в ОМОНовский автобус, предъявил ментам непонятную ксиву и моментально испарился.
Именно потому, что Каспаров участвовал в слэме наравне со всеми, именно потому, что только благодаря ему и его охране все стояли до последнего и многих задержать просто физически не смогли, я и говорю, что Каспаров – свой парень. Потому что Митрохина, которого задержали и даже избили – мне не очень жалко. Надо было держаться за руки, и уж точно не надо было потом говорить по “Эху Москвы”: это беспредел – меня, Митрохина, побили! Задержали тридцать человек, многих побили, а не только Яшина и Митрохина. Каспаров вел себя по-другому – он оказался лидером, который смог взять на себя ответственность, и говорил совсем другие вещи. С криками “Ура Каспарову” новообразовавшегося любимца толпы сопроводили на ближайшую бензоколонку, где последний дал импровизированную пресс-конференцию. И сказал на ней очень правильные слова – власть смертельно боится. Даже кучки людей, не ста тысячных толп, не Майдана, а даже дитячего майданчика. Сегодня митинг и вовсе запретили, и заграждения поставили задолго до здания суда. Впрочем, сотню противников Ходорковского власти, конечно же, пропустили.
Я не сторонник революций, Майданов и прочего экстремала. Но мне понравился азарт, который был на этом пикете, и мне понравилось ощущение так не хватающего нашему обществу единения. И хочется сказать: все возможно и все уже сказано. Надо просто взяться за руки, в прямом смысле, в локтевом сгибе – и никаких тренингов тут не надо.
Фото П.Марголиса
