Наш прогноз экономического состояния России на наступивший год исходил из достаточно жесткого сценария развития ситуации в стране. Мы предположили, что весь 2010 год российское хозяйство будет находиться под прессом валютного дефицита, вызванного, с одной стороны, сокращением объемов экспорта, а с другой – необходимостью платежей по внешним обязательствам, возникшим у российских компаний в интервале 2006-2008 годов. Валютная выручка от экспорта будет совсем небольшой, и ее едва-едва будет хватать на оплату необходимого импорта и на погашение внешних долговых обязательств. Вследствие этого дефицита никаких ресурсов для восстановления экономического роста у российского хозяйства не будет, потому что основной ресурс – это возможность приобретать часть экспортной выручки в валютный резерв Центрального банка с последующим расширением денежного предложения и падением процентных ставок. Но поскольку ситуация со свободной валютой будет тяжелой, то Центробанк увеличивать валютный резерв и денежную массу не сможет, и поэтому возможности хозяйственного восстановления будут практически нулевыми.
Собственно говоря, именно этот сценарий, как казалось, имел место в ушедшем году, и, составляя прогноз на 2010 год, мы предполагали, что он будет копией года прошедшего. Однако на практике события развивались немного по-другому, и хотя однозначно интерпретировать происходящее пока трудно, мы зафиксируем некоторые отличия от предложенного сценария.
Как следует из данных о состоянии платежного баланса за 2009 год, в движении валютных потоков произошли серьезные изменения. Если в первом квартале ушедшего года российские хозяйственные агенты, как и положено, дружно платили свои долги (у банков долг сократился на $20 млрд., у предприятий – на $10 млрд.), то во втором квартале кое-что изменилось. Банки продолжали демонстрировать высокую степень платежной дисциплины и заплатили еще $5 млрд., у нефинансового же сектора обязательства возросли сразу на $22 млрд. Это резкое увеличение задолженности объяснялось получением кредитов «Транснефтью» и «Роснефтью» от Китая, то есть являлось разовым, и потому не меняло общей картины с внешним долгом компаний. Его по-прежнему надо было обслуживать, то есть погашать и платить проценты; но вместо погашения долг продолжал нарастать. В третьем квартале он вырос еще на $6 млрд., и только в 4 квартале 2009 года рост задолженности прекратился. Банки в то же самое время активно гасили свои долги, выплатив иностранным кредиторам еще $16 млрд.
То есть, если за второе полугодие 2009 года банки фактически выплатили кредиторам $16 млрд. при графике $27,6 млрд., то нефинансовые корпорации, при графике платежей в $49 млрд., не только ничего не заплатили, но еще и умудрились нарастить задолженность.
Конечно, весь прошлый год российские компании-заемщики не сидели, сложа руки, а активно вели переговоры по переносу сроков погашения долгов или по их обмену на собственность. Однако вдруг взять и не заплатить почти $50 млрд. – это что-то совсем необычное. Подобное поведение компаний «реального сектора» резко контрастирует с поведением коммерческих банков.
Правда, банки, в отличие от предприятий «реального сектора», оказались в более выгодной ситуации. Во-первых, им была предоставлена мощная государственная поддержка, которая позволила избежать кризиса ликвидности и, соответственно, дала возможность сохранить свои пассивы, в том числе и валютные, в целости и сохранности. Во-вторых, резкий рост процентных ставок по кредитам позволил банкам удержать прибыль на уровне, достаточном для обслуживания долгов. Те же высокие процентные ставки отсекали значительную часть клиентов от кредитования и позволяли банкам накапливать валютную ликвидность для долговых платежей. В-третьих, несмотря на то, что кризис характеризовался активным переводом рублевых доходов и сбережений в валюту, начиная со второго квартала 2009 года, этот процесс практически прекратился, и банки перестали терять валютную ликвидность. Так, если в 4 квартале 2008 года было куплено наличной иностранной валюты на $27 млрд., в 1 квартале 2009 года – еще на $7,7 млрд., то уже во 2 квартале покупки сменились продажами, которые составили $6,7 млрд. В 3 квартале объем покупок валюты был практически равен объему продаж, а в 4 квартале ушедшего года сброс наличной валюты возобновился: ее чистые продажи составили $5 млрд. В общем, используя средства государства и средства клиентов, банки смогли покрывать свои внешние долги, и поэтому их отношения с иностранными кредиторами выглядят более или менее благопристойно, чего нельзя сказать о заемщиках из «реального сектора» российской экономики.
Но одной этой странностью дело не ограничивается. Мало того, что российские компании не платят долгов, так они еще и наращивают внешние активы, которые за 2009 год выросли на $42 млрд. Может быть, конечно, эти средства как раз и предназначаются для уплаты по долгам, когда им подойдет срок, а пока они аккумулируются в иностранной валюте за границей. Но может быть и так, что эти средства, конечно, аккумулируются, но вовсе не для проведения долговых платежей, а для того, чтобы исчезнуть с ними раз и навсегда, оставив иностранных кредиторов с неоплаченными обязательствами компании, из которой выведены все деньги. Так это или не так, покажет время, а пока нам остается только зафиксировать, что российские компании не выдерживают график погашения долговых обязательств и одновременно накапливают крупные валютные активы за границей. Как раз это обстоятельство и является основной странностью нашего валютного хозяйства.
