С 1 апреля на российских рынках мигранты из других стран не могут ничего продавать. Первые облавы последовали прямо в День смеха, однако штрафы за неисполнение «миграционных» решений предусмотрены отнюдь не шуточные. Откуда взялось то явление, которое после известных событий в Кондопоге, а также в связи с обострением отношений с Грузией вдруг решились так радикально регулировать?
Понятно, что в основе трудовой миграции лежит политическая, хозяйственная и бытовая неустроенность в бывших республиках бывшего СССР. Если бы там все было в порядке (экономика росла, демократия развивалась, права человека уважались), то искать счастья на чужбине, от которой только-только удалось отделиться, никто бы не стал. Но поскольку жизнь не заладилась: в Грузии война, между Арменией и Азербайджаном – война, в Молдавии – война, на Украине – тяжелая экономическая ситуация, в Белоруссии – тоже, в Таджикистане – гражданская война, в Узбекистане – авторитарный режим и попытки государственного переворота с исламским уклоном, в Киргизии – государственный переворот с криминальным уклоном, то непонятно, куда деваться среднему человеку. То есть понятно – уезжать на заработки туда, где его квалификация, знание языка и низкие материальные притязания могут быть востребованы, а именно – в Россию.
Это первый корень миграции, а теперь можно рассмотреть и второй – экономическую ситуацию в самой России. Еще четыре года тому назад она была достаточно сложной, платежеспособность российских компаний оставалась на низком уровне, поэтому заполучить в свое распоряжение немного дешевой рабочей силы из ближнего зарубежья для предпринимателей было очень выгодно. Правда, поскольку собственная российская безработица была высока, приток иностранных трудовых ресурсов натыкался на вполне естественные ограничения. Зато были кое-какие особенности российского хозяйственного устройства, которые позволяли отдельным отрядам трудовых мигрантам спокойно проникать на российскую территорию и чувствовать себя тут совершенно спокойно.
Эти отряды, как не трудно догадаться, имел отношение к продовольственным поставкам из южных республик, с которыми руководители некоторых территорий имели соответствующие договора о сотрудничестве. То есть, вы нам – огурцы и помидоры круглый год, мы вам – возможность заработать, а при должной ловкости и сообразительности – обзавестись недвижимостью или даже российским гражданством.
Поскольку центральные, северные и северо-западные районы России всегда страдали от нехватки продовольствия, особенно в осенне-зимне-весенний период, то постоянный приток овоще-фруктовых товаров по приемлемым ценам благотворно сказывался на питании большинства граждан страны. Но в бочке меда, как всегда, есть ложка дегтя – продавали эти товары так называемые мигранты, традиции и привычки которых не вполне совпадали с традициями и привычками местного населения. Из-за этого продовольственная проблема сместилась в область межнациональных отношений со всеми вытекающими отсюда конфликтами.
Порядок, по которому продовольственные товары, произведенные в какой-либо республике, продают сами производители, имеет свои корни в советских временах, когда существовали так называемые колхозные рынки, на которых работники сельскохозяйственных предприятий могли продать выращенную собственными руками картошку, клубнику, черешню или арбузы. В этом секторе посредники не приветствовались, производитель не мог сдать товар у околицы перекупщику, который сразу же вручил бы деньги за всю партию, потом сам отвез, сохранил и продал в пункте конечного потребления. Поэтому, вырастив нелегким крестьянским трудом какой-либо овощ, его потом приходилось самому везти на базар. Или договариваться с кем-либо, чтобы скромные результаты твоего труда включили в общую товарную партию, а потом, когда ее продадут, вернули деньги.
Этот порядок продлился и в постсоветские времена, но по другим причинам. Никто уже не требовал от производителя, чтобы он сам ездил продавать свои продукты, а что касается перекупщиков и посредников, то их было столько же, сколько и производителей. Но безработица в аграрных регионах делала свое дело и, вырастив урожай летом, осенью-зимой владелец уезжал продавать его в места потребления.
Поставки на российские прилавки продовольствия вместе с продавцами – это третий корень миграции, а еще один, четвертый, вырастающий из третьего, – нехватка рабочей силы для работы в торговой сети. Поскольку в советские времена этот сектор экономики был развит очень слабо, то мощностей для обслуживания покупателей хронически не хватало, и желающих работать там было не очень много. Бурное же развитие рыночных отношений с начала 1990-х годов как раз резко предъявило спрос на торговую инфраструктуру и торговые кадры. И то, и другое приходилось заводить с нуля, то есть с деревянного ящика в подземном переходе, стоять за которым нужно было по 12 часов в день. Далеко не все местные жители были способны на подобные трудовые подвиги, а вот мигрантам, от безысходности, приходилось на это соглашаться.
Но все-таки ключевым элементом корневой системы трудовой миграции нужно считать хроническую бедность большей части российского населения. Ну не могут пенсионеры с доходом в 4-5 тысяч рублей в месяц позволить себе покупать товары в сетях «Рамстор». «Перекресток» или «Седьмой континент». Нет у них на это денег, и точка. Единственное, что они могут себе позволить – это картошка, хлеб и рыба, купленные на рынке или в подземном переходе у мигранта, так как заработная плата мигранта – просто ничтожная, и благодаря этому цены на основные продовольственные товары остаются достаточно низкими.
Но трудовая миграция в Россию не исчерпывается странами СНГ, потому что в Россию на заработки едут люди и из стран с вполне устойчивым политическим и экономическим режимом, например, из Турции и Китая. Здесь причины миграции чисто экономические. И в Турции, и в Китае имеется избыток свободной рабочей силы, заработная плата очень низкая. А вот Россия представляет собой прекрасную возможность зарабатывать, причем на протяжении длительного времени. Эта возможность существует не только в торговле, но и в строительстве, и в жилищно-коммунальном хозяйстве, то есть в тех отраслях, где требуется много физического неквалифицированного труда, оплата которого, по идее, должна быть не очень большой. Граждане России на такую работу не пойдут, а вот иностранцы, привыкшие к тяжелому, если не сказать – полуголодному, существованию и монотонной работе, возьмутся за нее с удовольствием. Что и происходит в хозяйственной жизни нашей страны, особенно в последние три-четыре года, когда бурное жилищное строительство и обновление городских коммуникаций потребовали дополнительного притока рабочей силы.
Таким образом, трудовая миграция – явление вполне экономическое, которое полицейскими мерами не уничтожишь. Можно только перенаправить трудовые потоки, вытеснив «нежелательных иностранцев» «желательными», но общая ситуация от этого не измениться. Пока есть потребность в дешевой и дисциплинированной рабочей силе, готовой выполнять тяжелую работу, поток мигрантов не остановить. Если, конечно, у нас не произойдет очередного кризиса – тогда иностранная рабочая сила быстро исчезнет с российского рынка труда.
