Шестидесятилетие Победы стало толчком не только к новым исследованиям истории Великой Отечественной войны, но и к новому мифотворчеству, вопреки опубликованным документам, во многом повторяющему построения советским времен, призванные некогда вывести из-под удара исторической критики советское руководство.
Фондом Наумана в Москве были проведены чтения, посвященные 60-летию Победы. На одном из семинаров рассматривалась тема “Старо-новые мифы о войне и проблемы манипулирования памятью о ней”. Не останавливаясь на мифах “о количественном и качественном превосходстве немецкого вооружения в первый период войны”, “о полководческих талантах Сталина и Жукова”, “о единстве партии и народа” и “о примерном равенстве потерь СССР и Германии”, “о Победе”, захотелось сжато поговорить о двух мифах, которые постоянно на слуху: о “подготовке СССР к обороне в 1941 году” и о “внезапности нападения”.
Вопреки мифам, реально к наступательной войне на чужой территории, а не к обороне Джугашвили (Сталин) начал готовиться с августа 1939.
Об этом говорят новые документы. Главными из них можно считать Письмо наркома обороны К. Ворошилова Сталину и Молотову 22 августа 1939 года, в котором он - пожалуй, впервые, глухо, невнятно, учитывая, что документ имел гриф “Сов. Секретно”, - называет войну “оргмероприятием”, для выполнения которого предлагает расконсервировать неприкосновенный запас и принять дополнительный заказ промышленности. Вторым документом является Постановление СНК СССР от 2 сентября 1939 года № 1355 – 279 СС (через сутки после начала Второй мировой войны), утверждающее план реорганизации сухопутных войск вооруженных сил Союза ССР на 1939 -1940 гг. и формирование двух фронтов – Украинского и Белорусского. Третьим документом - рабочая карта начальника Военно-топографического управления РККА полковника М.К. Кудрявцева (1), с нанесенной начальником Генерального штаба РККА Б. Шапошниковым в 1939 году “нарезкой” полосы картографической обеспеченности - для предстоящих действий в Европе. Документы говорят о том, что решение о большой наступательной Европейской войне Сталин принял где-то в августе 1939 года.
То, что постановление СНК принято 2 сентября и утвердило ранее представленный план реорганизации сухопутных войск, говорит о том, что этот план отталкивался не от факта начала войны, а от ранее принятых решений. А формирование фронтов говорит о его нацеленности на войну. Кроме того, стала известна выписка из решения Политбюро ЦК ВКП(б) от 26 октября 1939 года, утвердившая предложения Ворошилова о размещении на Украинском о Белорусском фронтах большинство усиленных дивизий (по 14 тысяч человек). Сентябрь 1939 года внес некоторые коррективы в этот план, видимо, Генштаб предполагал, что Польша сможет оказать серьезное сопротивление, по аналогии с Сербией в 1914 году. Поэтому секретный протокол Риббентропа-Молотова можно считать больше блефом Сталина. Он точно знал (в отличие от Гитлера), что Англия и Франция начнут войну, и рассчитывал на ее длительный характер. Поэтому идея раздела Польши имела цель втянуть Германию в войну. Этим можно объяснить и факт неподготовленной пропагандистами акции 17 сентября 1939 года - похода по освобождению Западной Белоруссии и Украины. В прессе не говорилось “о страданиях братьев – украинцев и белорусов”, как подтверждение того, что эта акция заранее не планировалась.
Еще одним документом, подтверждающим версию о подготовке превентивного удара, служит письмо Ворошилова Сталину и Молотову от 7 апреля 1940 года о переводе 10 стрелковых дивизий обратно в штат мирного времени и письмо Тимошенко и Шапошникова от 4 июля 1940 года о реорганизации структуры округов в результате “освобождения Бессарабии и Буковины”, ввода новых войск в Прибалтику, а также “ резко изменившейся ситуации на Западе”. Документы стали известны в 1996 году (2).
В документе говорится, что “чистых стрелковых дивизий, исключая танковые и моторизованные, предназначенных главным образом для наступательных действий, маневра и отражения контратак, мы будем иметь 148, из них 22 на Дольнем Востоке и в Забайкалье, 10 горных дивизий, и для Запада остается только 116 дивизий, что совершенно недостаточно”.
В 1999 году опубликована (3) рабочая карта начальника Военно-топографического управления РККА, на которой синим карандашом начальник Генерального штаба РККА Б. Шапошников в 1939 году нанес “нарезку” полосы картографической обеспеченности, ограниченной линиями Берлин-Прага-Вена-Будапешт-Бухарест - на западе и Петрозаводск-Витебск-Киев-Одесса - на востоке. В соответствии с ней, четыре картографических фабрики и 10 картографических отрядов с 1939 по 1941 год напечатали около 800 млн листов карт масштаба от десяти до ста тысяч. От меридиана Ленинграда до меридиана Москвы успели напечатать только листы миллионных карт.
Из публикованных также в 1996 году директивы НКО от 14 мая 1941 года №503920сс/ос, директивы и оперативных планов округов по обороне госграницы (Прибалтийского, Западного отдельного Белорусского, Киевского особого и Одесского) по “Прикрытию отмобилизования, сосредоточения и развертывания войск и организации обороны “ можно определить , что они разработаны для прикрытия действий, отсчет времени во всех документах ведется от дня мобилизация. Предполагается, что инициатива находится в руках советского командования. Сам день мобилизации предполагался как раз на конец июня, и округа не успели развернуть свою оборону в соответствии с этими планами. Других планов, кроме вспомогательных и привязанных к планам развертывания (для обороны), не было.
О внезапности нападения. Внезапность может быть тактическая, можно допустить оперативно-тактическую, но стратегическая внезапность при непосредственном соприкосновении и наличии многократно подтвержденных разведывательных данных невозможна. Миф о внезапности появился гораздо позже войны и был удобен правящей элите и полководцам, готовившимся к наступательной войне, - для перекладывания своих просчетов на “ коварного противника” - и противоречит архивным документам. Например, три дня до войны командный пункт Прибалтийского военного округа находился в лесе 12 км северо-восточнее Паневежиса. 20 июня 1941 года командный пункт 12 механизированного округа находился в лесу – 2 км западнее Найсе. Штаб 8 армии в 15 км юго-западнее Шауляя. 11 стрелкового корпуса - в лесу 2 км юго-западнее Скаудвиле. Части округа были готовы в течение трех часов установить минные поля, а с 15 июня приступили к установке проволочных заграждений. К 22 июня в соответствии с приказом Командующего ПрибВО № 00 52 от 15 июня 1941 года командиры дивизий должны выработать на местности решения и утвердить их у командующих армиями. Я, работая в Подольском архиве МО СССР (ныне МО РФ), не нашел ни в одном донесении командиров полков, дивизий и армий, датированных июнем 1941 года и хранящихся в архивах, упоминания о внезапности нападения.
Внезапность была другого рода. Неожиданными для Верховного командования РККА явились направления главных ударов немецких танковых группировок вдоль железнодорожных и дорожных направлений и нахождение танковых частей в первом эшелоне. Неожиданными были обходы ожесточенно обороняющихся районов, отказ от ввязывания в бои и решительные и гибкие атаки. Главная неожиданность заключалась в том, что качество войск РККА оказалось на несколько порядков ниже германских. С командиров, управлявших частями и соединениями, несколько месяцев нельзя было сравнить с немецкими, имевшими двухлетний опыт боевых действий. Естественно, качество всегда превосходит количество, что и явилось основой ужасающих потерь в начальном периоде войны.
Главное - то, что наступательные группировки РККА (войска Киевского и Белорусского округов), построенные в течение двух лет для войны на чужой территории и малой кровью, оказались неприспособленными для оборонительных действий. Потеря в первые два месяца боев стратегических запасов техники, вооружения, ГСМ, продовольствия и фуража, в течение 1939 -1941 годов вывезенных из Предуралья и Волги и складированных в тылах Киевского и Белорусского округов для обеспечения наступательных операций, повлекла потери РККА и жертвы среди населения и значительно облегчила проблему обеспеченности германских частей продовольствием, ГСМ, фуражом и новыми топокартами.
История Великой Отечественной войны, особенно ее начального периода, - трагична. Она требует до сих пор анализа и критической переоценки, а не истеричных славословий Сталина очередными ура-патриотами. Главная причина поражения июня 1941 года - военная и политическая элита СССР допустила преступные просчеты, связанные с изъянами существующего строя: готовя страну к войне, а армию только к наступлению, практически не готовились к отражению агрессии. Не подготовлены были ни оборонительные рубежи, ни войска на этих рубежах, за что весь народ поплатился самыми большими в мире потерями во Второй мировой войне.
Воссоздание мифов о внезапности нападения и подготовленности страны к обороне - еще одна попытка обелить Сталина, а в его лице снять ответственность с ВКП(б) за сокрушительную победу.
