Дискуссионный закон «О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию» действует в стране уже восемь месяцев. Основной способ оценки «безопасности» информации — проведение экспертизы. В настоящее время законодатель полагается на компетентность экспертов, которых должен привлекать «уполномоченный правительством федеральный орган исполнительной власти».
Чиновники должны выдавать экспертам «аттестаты аккредитации» и вести реестр организаций и лиц, уполномоченных для проведения экспертизы. О профессиональной подготовке экспертов закон сообщает не так уж много: они должны иметь высшее профессиональное образование и «обладать специальными знаниям, в том числе в области педагогики, возрастной психологии, возрастной физиологии или детской психиатрии».
Очевидно, что эта формулировка является слишком расплывчатой. Если компетентность специалиста может быть подтверждена дипломами об образовании или свидетельствами о повышении квалификации, то объективность оценки остается на совести самого эксперта.
Эта норма вызывала в обществе массу вопросов. Проблема, по всей видимости, понятна и чиновникам Роскомнадзора. Именно по этой причине ведомство решило попытаться конкретизировать критерии экспертной оценки, а заодно определиться с «информационной продукцией», которая однозначно имеет «художественную, историческую и культурную ценность для общества» и не вызывает вопросов о моральной безопасности.
Обозначенные цели содержатся в техническом задании, которое ведомство подготовило для «выполнения научно-исследовательской работы по теме "Социально-психологические основания для проведения экспертизы информационной продукции в целях обеспечения информационной безопасности детей"» (документ имеется в распоряжении «Полит.ру»). Кому будет поручено исследование — пока неизвестно.
Главная цель — определение критериев для экспертной оценки информационной продукции. Она вполне понятна и действительно необходима. Раз уж в России теперь действует закон, регулирующий «информационную благонадежность», то необходимо, по крайней мере, создать четкие рамки его функционирования.
А вот задача по выявлению «образцов продукции», обладающих несомненной художественной ценностью, обречена стать дискуссионной. Но, по мысли чиновников, именно эту задачу необходимо решить для достижения поставленной цели.
Фактически Роскомнадзор решил однозначно поделить произведения культуры и искусства на «подходящие» и «неподходящие», и это намерение само по себе вызывает много вопросов. Но подход к решению этой задачи делает ее еще интереснее. Для того, чтобы упростить процесс «отбора информационной продукции», которая представляет «ценность для общества», решено положиться на традиции советской системы образования.
Предполагается, что исполнитель по заказу Роскомнадзора проведет анализ «образовательных программ в системе дошкольного и школьного образования по предметам эстетического и гуманитарного цикла». «Культурно значимые произведения» будут искать в школьной программе 50-х, 60-х, 70-х, 80-х, 90-х годов ХХ века. Кроме того, проанализируют и современные образовательные программы.
Чиновники, по всей видимости, убеждены, что «институциональная экспертиза в системе образования», которая в СССР продолжалась долгие десятилетия, является гарантией качества «культурных образцов, с помощью которых осуществляется процесс эстетического развития и гражданского воспитания на разных возрастных этапах».
Результатом этой работы станет составление списков произведений литературы и искусства, «обладающих воспитательным и образовательным потенциалом». Предполагается, что они смогут выступать в роли «художественных эталонов для детской, подростковой и молодежной субкультуры».
Исследователи дополнительно составят и «частотные списки» произведений, «популярных в подростковой и молодежной среде». Эти сведения будут получены из данных социологических опросов, проводившихся в стране в разные годы. «Контент-анализ частотных списков позволит выделить особенности жанровых предпочтений в различных видах искусства, отследить характер ориентаций подростков и молодежи на отечественную и западную культуру», - сказано в техзадании Роскомнадзора.
В итоге чиновники попытаются понять «систему художественных ценностей детской и подростковой субкультуры». Однако в техзадании ведомства ничего не сказано о том, до какой степени данные о собственном выборе подростков смогут влиять на выработку критериев для оценки «безопасности информации». Главная роль, очевидно, все же останется за содержанием образовательных программ.
В конце исследования исполнители представят ведомству аналитические доклады «Динамика художественных ориентаций детей и подростков (по материалам социологических исследований)» и «Нормативные критерии экспертной оценки информационной продукции в целях обеспечения информационной безопасности детей, подростков и молодежи».
Ожидается, что собранные сведения помогут не только определиться с критериями для проведения будущих экспертиз информационного контента, но и позволят создать обучающие программы для подготовки экспертов.
Трудно предугадать, какие критерии может сформулировать Роскомнадзор основываясь на ценностях образовательной программы советской школы середины XX века. По поводу «верности заветам Партии» иронизировать даже не хочется. Удивительным кажется тот факт, что идеалы тоталитарного государства середины прошлого века теоретически могут повлиять на выработку критериев для оценки современных культурных явлений. Это решение чиновников может свести на нет благое начинание, призванное ограничить роль субъективного фактора при оценке нравственной безопасности книг, мультфильмов или интернет-сайтов.
Появление списка «эталонных культурных образцов», тем более, сформированного на таких условиях, не может не вызывать подозрений. Едва ли кто-то станет спорить с тем, что любая нормативная регламентация в сфере культуры всегда опасна для свободы общества.
