Ходорковский — ньюс-мейкер последних дней. Сегодня суд согласился вызвать ряд уважаемых людей, включая главу Сбера Грефа и министра Христенко. Путина суд отказывается вызывать. Формально — сигнал, но о чем-то сложно интерпретируемом. Или же Дмитрий Медведев устами пресс-секретаря реагирует на письмо экс-олигарха. Тоже сигнал. И тоже «о чем-то». Кажется, что «Ходорковский» опять будет определять политическую повестку политического сезона 2011-12. Но далее — широкое поле для интерпретаций.
Опять поток сообщений с суда над Ходорковским... И вчера слово «Ходорковский» стало главным в информационном поле дня. Несмотря на то, что Владимир Путин практически остановил дискуссию о реформе Академии наук, а Дмитрий Медведев находится на Украине, с новым руководством которой вроде бы будет подписано много еще каких интересных соглашений.
Два заявления — объявление и прекращение голодовки самым известным российским заключенным — имели бы немного смысла, если бы вчера под вечер не последовала реакция Кремля — пресс-секретарь президента Наталья Тимакова заявила, что Дмитрий Медведев ознакомился с письмом Ходорковского. В письме бывший совладелец ЮКОСа возмущался тем, что Хамовнический суд Москвы 14 мая продлил ему срок ареста, тем самым "открыто проигнорировав изменения", внесенные президентом Медведевым и принятые Федеральным Собранием в Уголовно-процессуальный кодекс (фактуру подробнее см. в материале.Ходорковский прекратил голодовку).
Реакция в данном случае — самое интересное. Да, Дмитрий Медведев любит выступить «по требованию широкой общественности», от лица которой выступают интернет-дискутанты. И даже распорядиться о чем-либо. Высказывался президент и по делу ЮКОСа, но преимущественно в наклонении «независимости суда» от исполнительной власти, по процедурным вопросам, сущностно сути обвинений Ходорковскому не упоминая. Характерно, что отвечая на вопрос о «деле ЮКОСа» «Новой газете» Дмитрий Медведев говорил о «деле, о которое Вы (главред «Новой газеты») упомянули». Даже имя непроизносимо, настолько все страшно. На последующие статьи Ходорковского реакция была подобной нынешней — через пресс-секретаря агентствам говорилось об «ознакомлении».
Само по себе реагирование — вещь неоднозначная, Путин тоже реагировал на слова о коррупции в московском правительстве, да и по руководству ЮКОСа в декабре прошелся очень жестко (и довольно сильно творчески переосмыслил суть происходившего вокруг компании). Однако дело, как представляется, вовсе не в судьбе экс-олигарха. «Ходорковский» — усилиями не в последнюю очередь и тех, кто его активно защищал, и не в последнюю очередь тех, кто его сажал — это такой брендованный символ развития государства — политического, экономического, и даже научного и культурного. При этом неважно, в какой из парадигм рассуждает («виновен-невиновен» или же «правильно-неправильно») говорящий. Просто «Ходорковский» — это символ, лакмус, вокруг всей истории можно даже «историософскую» концепцию построить. Не без активного участия политтехнологов нам эти концепции в массе и предлагаются. «Власть и бизнес: национализация», «бизнес и власть: равноудаление» «Путин обиделся», «Сечин заказал», и так далее вплоть до известного «аналитического доклада» в просторечии обозначаемого как «Ходорковский заигрался в политику».
Имеется у «Ходорковского» и футурологический политический аспект. Дмитрий Медведев много чего в свое время говорил про реформу судебной и правоохранительной систем, часть решений уже принято. В медиа идет заочный спор: то ли решения правильные (хотя и недостаточные) и дают эффект, то ли приводят к изменению коррупционного ландшафта и переделу силовой ренты. Открытый и отчасти скрытый саботаж этих решений чем еще лучше продемонстрировать, как не «Ходорковским»? Снимут арест — значит как-то президентские решения проводятся, оставят арест в силе — значит не очень. Или же о базовом равенстве граждан перед судом много говорится. Сегодня суд принял решение: все-таки вызвать Германа Грефа и Виктора Христенко на заседание по делу. А Владимира Путина ранее вызывать отказался. И здесь тоже интерпретационная вилка. То есть часть именитых граждан становится постепенно равнее в правах с остальными, но при этом есть еще некоторые пережитки. Вроде езды не по правилам в городах или же возможности не ходить в суд по причине занятости.
Или же есть проблема «второго срока» президента Медведева. В смысле достижения договоренностей по наличию такового. В публичном поле появляются, например, документы по внешней политике, кои околовластные интерпретаторы объявляют фальшивкой и как раз игрой противных околовластных групп. Игра, понятное дело, вокруг главной политической проблемы сезона. В этом контексте без «Ходорковского» тоже не обойтись. Во-первых, прежний хозяин Кремля, которого многие считают причастным к посадке бизнесмена, остается человеком крайне влиятельным и свою позицию по «делу ЮКОСа» периодически озвучивает. Если коротко, она неизменна с самого ареста Ходорковского в октябре 2003 года и формулируется просто — «правильно посадили». А вот кончается срок Ходорковского, как назло, в октябре 2011 года, за месяц до парламентских и за четыре-пять месяцев до президентских выборов.
Решение по «Ходорковскому» наверняка будет не вполне правовым. Отпустят ли его или же осудят на второй срок неважно — решение будет принято в высоких кабинетах, а не в зале суда (даже если будет принято в зале суда и без давления). В этом смысле «Ходорковский» в «повестке 2012» — очень неудобен. Ведь не реагировать на «Ходорковского» нельзя, но и реагировать нельзя. Отпускать не стоит, не отпускать — неудобно. Принцип исключения третьего почти перестает работать. Или же потребуется специальный арбитраж групп влияния по «Ходорковскому»? Окно неопределенностей крайне широко и, скажем, сторонникам второго срока Медведева не вполне ясно, что делать. Дезавуировать обещания и подрывать основы собственных преобразований, договариваясь по варианту «будет сидеть»? Или же идти на конфликт по малозначимому для них поводу в виде конкретного сидельца?
Еще раз заметим: никакого отношения к гражданину Михаилу Борисовичу Ходорковскому эти развилки и интерпретации не имеют. Про суд над Ходорковским говорить скучно и почти нечего, хотя медиа много этим занимаются. Да, состязательности побольше, чем в процессе какого-нибудь обвиняемого в растрате бухгалтера, адвокаты работают получше и некоторой части публики поинтереснее. Да и «проблема Ходорковского», кроме обозначения, не имеет серьезных оснований для описания — ведь до поры нам не будет предъявлен результат, а своими раскладами и переживаниями настоящие decision-maker'ы вряд ли поделятся. Но срабатывает тот же принцип не писать про Ходорковского нельзя, но писать особо нечего. Остается гадать — по заявлениям ответственным лиц, по вызову в суд, по настроению судьи, по реакции прокурора. Если что-то остается неясным, можно еще прибегнуть к гаданию по полету птиц.
