Мы продолжаем публикацию материалов проекта «Глоссарий», подготовленного совместно с порталом «Твоя история». В рамках проекта ведущие российские ученые, предприниматели, деятели культуры и общественные деятели попытались дать свое определение основным терминам и понятиям, в которых Россия осознает себя в последние четверть века.
Основатель, первый ректор, а ныне президент МВШСЭН, социолог, историк, профессор Манчестерского университета Теодор Шанин.
Новое высшее образование
Вопрос:
– Что такое новое высшее образование после распада Советского Союза? Какая задача ставилась и какие попытки предпринимались?
Теодор Шанин:
– Я бы сказал, были три линии попыток. Одна – самая простая: ничего не делать. Мы самые умные, самые хорошие, всякие там идиоты что-то нам говорят, а нам какое дело. Это была одна линия. Вторая линия была: парашютировать в Россию иностранные методы, главным образом американские, и бросить сюда десант преподавателей оттуда, и начать создавать американские университеты. Третья попытка – интегрировать, с расчетом на то, что, скажем, англо-саксонское преподавание прошло долгий путь длиной в несколько сотен лет, но повторять его в условиях России будет глупо, потому что это даст негативные, а не позитивные результаты. Здесь стоит вопрос интеграции, а не «перенятия» или «неперенятия», как он всегда вообще ставился: западничество против славянофильства. Это очень часто было: или все оттуда, или все отсюда. А идея интегрировать то, что полезно и важно, то, что двигает вперед – как-то не очень замечалось, что это тоже возможно. Не только возможно, но это и есть, на мой взгляд, лучшая возможность. Когда это все началось, я написал письмо министру образования России, в котором сказал, что пришло время начать продвигать вперед образование и продвигать его, исследуя, что интересно в западной академической технологии и социологии и прочем, чего там только нет . И что из этого, быть может, следует перенять, немного изменив, и так далее. Он мне на это ответил, что его интересует, как это делать, я сказал – давайте создавать четыре университета. Немецко-российский, французско-российский, англо-российский и американо-российский. И попробуем это на деле, и тогда увидим, разберемся в течение года-двух. Я получил ответ, что «у нас нет сил на четыре направления, но, я думаю, что вы принципиально правы, так попробуйте с одним. А мы попробуем помочь вам это сделать». И, таким образом, с точки зрения идейной и профессиональной началось Московская высшая школа социальных и экономических наук МВШСЭН. Но условием мне поставили, чтобы я согласился вести это первые два года. Я посоветовался с российскими друзьями – с Левадой, с Заславской, – и они оба сказали, что я должен попробовать. «Как-нибудь выдержишь два года». Так как уже заканчивается двадцать лет, по-видимому, идея интеграции срабатывает, если с ней работать, а не играться.
Вопрос:
– Почти одновременно с Московской высшей школой социальных и экономических наук возникли и другие проекты: РГГУ, ВШЭ, Европейский университет в Санкт-Петербурге, Смольный институт, РЭШ. Как соотносятся эти проекты?
Теодор Шанин:
– Общее – то, что все началось с интереса к результатам развития западной культуры и западной академической культуры. В каждом случае к этому подходили по-разному, я – за то, чтобы подходить по-разному. Потому что чем больше разных подходов, тем богаче получается результат. В остальном – единственная опасность здесь была, что когда собираются эти вещи, то кончится свалкой. Люди начнут объяснять друг другу, что они лучше, чем другие. Я добивался здесь жестко и, думаю, добился – никаких соревнований. Пробовать надо все. Мы никак не можем определить сразу, куда это пойдет. Давайте будем и учиться друг у друга, и тогда это и впрямь даст оптимальный результат. И мы учились друг у друга.
Вопрос:
– Можно ли сказать, что 90-е стали временем экспериментов в среднем и высшем образовании?
Теодор Шанин:
– Несомненно. Где-то – удачно, где-то – неудачно, и в этом встал вопрос техники, как это делать. Как интегрировать. Нет учебника, как интегрировать академическую культуру, и не могло его быть. Теперь, быть может, мы можем издать такую книжку, но тогда ее не существовало. И поэтому надо было быть открытым к возможностям, это всегда эксперимент. Что бы ты ни делал, это становится экспериментом, когда ты открыт тому, что, если надо, то ты подкрутишь, поменяешь, совсем изменишь и так далее. И Московская школа выработала несколько особых техник, я думаю. Первая – конечно, это валидация. Мы договорились с Манчестерским университетом – что было просто, потому что я был профессором этого университета, – что мы строим программы таким образом, что каждый факультет МВШСЭН имеет эквивалент себе среди факультетов Манчестерского университета. И они выделяют умных людей, потому что и в университетах бывают идиоты, но есть ведущие преподаватели, которым интересна педагогика и так далее, и эти люди становятся «связными». Каждый факультет МВШСЭН проходит процесс, когда каждый год пребывает сюда группа ученых или один ученый эквивалентного факультета, который работает с преподавателями, смотрит, какие экзамены они принимали, какие оценки ставили и так далее.
Ясно, что это – не приказ сверху, потому что никто не имеет права приказывать другому университету. И это, между прочим, напрямую связано с практикой, существующей в Англии. Потому что Английская академия отказалась слушаться своего министерства образования, считая это неправильным, и она ввела технику, когда каждый университет каждые три года назначает новых внешних экзаменаторов. Они приходят со стороны изучать, что мы делаем, и проверять, что мы делаем, и это выравнивает уровни по всей Англии. Мы (МВШСЭН) ввели то же самое, но добавили на один шаг больше – у нас есть два экзамена на каждый экзаменационный процесс. Но к этому добавляем еще одного иностранца, англичанина. Так что есть систематическая проверка, которая идет из года в год. Должен сказать, что я вчера звонил человеку, который ведет нашу работу с Манчестером, и сказал: «Со временем начинают не вполне выполняться договора, сползать. Перед разговором с моими коллегами я должен быть уверен, что ничего не сползло. Отчитайся – сползло или нет». И мне человек отчитался – ничего не сползло. Это значит, что структура хорошо поставлена, держится. Сползает – это когда все не очень уверены, что они делают.
