Происходящие вокруг события можно описывать по-разному, но в одном им нельзя отказать - в драматичности. Среди героев этой драмы есть две главные стороны: условно говоря, евромайдановцы и, опять же условно говоря, пророссийские активисты. Есть свои прогрессоры по одну сторону и своя "Гренада" - по другую. Аналогия с Испанской войной не случайна - там тоже были свои тайные методы и переодетые солдаты. Их можно назвать ватниками или колорадами, но от этого ситуация яснее не станет. Что движет ими - тоже непонятно. Одни говорят - деньги, но это едва ли, столько денег нет даже у Тимченко. Другие - природное варварство, третьи - зомбированность российскими телеканалами. Все эти теории по отдельности верные, объясняют частные факты, но не дают большой картины.
Можно ли объяснить то, что произошло с нами, не впадая ни в интеллигентскую истерику, ни в патриотический угар? Есть ли у нас в культуре такой способ рассуждения, при котором: а) учитывается максимальное число факторов; б) соблюдается равноудаленность от полярных позиций; в) производится отказ от пропагандистских клише; в) не погрешается против совести? Кажется, что готового такого нет, но придумать его надо и срочно. А то получается, либо совесть без головы, либо голова без совести.
Объяснение Задорина
Но предложить объяснение все же можно. В нашей беседе с социологом Игорем Задориным появилась модель, которая может прояснить кое-что. Картина выглядит так: большая масса народа на эмоционально-ценностном уровне не приняла передела СССР и пост-советской фиксации границ (оставшись в позиции «мы с этим не согласны»). Однако эмпирическая реальность, в которой политики Беловежской пущи такие решения принимали, требует какого-то отношения к себе. И это отношение было взято из тезауруса нашей культуры – «игнорирование начальства». Решения начальства люди признали не как факт, а как жест.
Фактически же ничего не изменилось: как были Крым и Донетчина в составе УССР номинально, так и остались. Конечно, паспорта, граница эта липовая, какие-то бумажки надо заполнять – но это нужно, чтобы «начальство отстало». Это как взносы на ДОСААФ, участие в субботниках, членство в профсоюзе… У вышедших из СССР русских нет национального чувства и они не понимают его в других.
Никакой прямой корреляции с объективной реальностью. А как устроена социальная реальность? А так, как люди думают. И там, насколько можно это понять и померять методами соцопросов и их анализа, никакого реального разделения страны не наступило. Мы - по-прежнему единое государство, единое пространство, единая культурно-политическая полоса. И когда произошел Майдан, а за ним националистическая реакция с отменой закона о региональных языках, люди поняли это так, что «на нас напали». Коварные политики («новые начальники») договорились со старыми (олигархами) и с «врагами» (условно говоря, «немцами», Западом) и в одностороннем порядке стали менять правила игры. Украинизация всерьез, а не для галочки, антироссийский пафос в публичном пространстве, «печеньки» на Майдане, режим внешнего управления – все эти действия показали людям по обе стороны границы, что на них и правда «напали». И они стали отстаивать тот порядок вещей, к которому они привыкли: имитационные политические статусы. Игры начальства отдельно, а мы – отдельно.
И вот таких людей и правда около 80 %. Это не «рост путинского большинства», это солидаризация людей против нападения извне. Консолидация для выживания против экзистенциальной угрозы. И Путин здесь – не режиссер, а функция большого социального процесса. Большинство не «за Путина» в смысле личности, большинство – за сложившийся порядок, в котором между формальным и реальным существует очень слабая корреляция. Общество перегруппировывает социальные институты именно в целях выживания, как амеба, которая чувствует угрозу и выставляет ложноножки.
Место России в мировом атласе
Россия в общественном мнении не превратилась в «региональную страну», она по-прежнему осталась сверхдержавой, которая имеет в зоне своей ответственности сохранение, пусть и потенциальное, этого «большого мира», империи, которая никуда не уходит и не распадается, ибо она конституирована не внешними решениями и факторами, а внутренними. Если угодно, эта сверхданность реализуется в общей идентичности как принадлежность к одному единому культурному, языковому, социальному и т. д. типу. Демонтировать его нельзя – никакая «десоветизация» не способна сделать это, ибо он не возник в СССР. Это, если угодно, и есть «Византия», «Третий Рим», эсхатологическая прародина. Но если в умах людей мы находимся в ней, то где же «реальная» Россия?
На этот вопрос попыталась ответить группа исследователей вокруг журнала «Эксперт», которая произвела картирование России в системе других стран по примерно 80 параметрам из открытых источников (ООН прежде всего). Этот проект сделан под руководством А. Ю. Мельвиля и называется «Политическая карта современности». Он призван вычислить место каждой страны в отношении других по ряду индексов (демократизации, политики, политическим правам, уровню коррупции, глобализации, экономической свободы и другим) при помощи многомерного статистического анализа.
В целом, если перейти прямо к главному и важному для нас выводу, получается, что Россия находится там же, где США, Китай, Индия, т. е. среди больших крупных политических игроков. По многим параметрам – потенциально, т. е. есть место, есть рост и движение к этому соответствию, другого места нет и не предвидится. Россия как отдельная политическая сущность встроена кирпичиком в большую сверхсистему. Прежняя система СССР быстро изменилась при малом изменении внешних условий, и это изменение не зафиксировалось как распад в головах людей, но как «предательство элит», и люди ведут себя как члены сверхсистемы больше, нежели как члены отдельной политической сущности «РФ», которая взяла на себя какие-то «обязательства» и подписала какие-то «протоколы». Отдельная "Украина" - это для них что-то вроде "отдельной Брянщины".
Объяснение Лукина
И наконец, в беседе с Маратом Гельманом Владимир Петрович Лукин дал объяснение поведению российской власти, которое практически полностью ложится в приведенные схемы. Согласно Лукину, российская власть планирует двигаться в европейском векторе, а все эти повороты к Китаю и Азии – маневры на пути построения Европы по своему, византийскому сценарию. Третий Рим, Византия в современном понимании – ни в коем случае не изоляционистский, а интегрирующий проект. И его выполнение не зависит от конкретного президента и его окружения, которое подстроилось под наши внутрисоциальные стандарты, где чиновник должен быть вором. Лукин говорит: «они мыслят не сроками одной жизни». Смысл этого в том, что на войне за Родину генерал может и лукавить, и прямо лгать: и ложь, и аморализм никуда не деваются, они – объективный факт, но смысл происходящего – не в них, и события эти - не об Украине и России в их нынешнем понимании. В понимании власти у сценария России-Европы нет альтернативы, и в этом смысле "проект Евразия" - это никак не движение в сторону Северной Кореи, это европоцентристский проект. Для кого-то это может быть страшно, но Великое переселение народов тоже, как оказалось, было европейским проектом. Это просто такая конструкция исторического места. Но для оформления этого места нужно еще нечто, и это «нечто» - язык.
Три риторики
Кажется, у нас в культуре сложились три типа публичного риторического дискурса. Это три способа прямого обращения к людям, но они же могут быть формой объяснения происходящего. Для простоты назовем их тремя риториками. Первая риторика – это бунт: соблюдаются несколько правил: демонизация власти, прямой или скрытый призыв к революционным действиям, надежда на то, что «все будет хорошо», если (по выражению поэта) «в царя вогнать обойму». Эта риторика девальвирована опытом русских революций, в которых всегда есть фаза раскачки, фаза крови и фаза отката.
Вторая риторика – это риторика Просвещения, она связана с верой в успехи науки, в рациональность, в прогресс человечества, в важное общее дело. В ее основе – позитивистский миф с концепцией Фергюсона о движении от дикости через варварство к цивилизации. Проблема этого типа риторики в том, что она по инерции редуцирует религиозное, причем как в мистическом плане, так и в плане этическом. Третья – риторика гибели за Родину. Именно эта риторика подверглась девальвации минимально, ибо ее прямая задача ближе всего к биологии. Она срабатывает, моментально поляризуя общество для отражения внешней угрозы. Получается примерно следующие ответы на вопрос, что случилось:
1. Негодяи и мерзавцы у власти.
2. Недостаточное образование и культура вызвали к жизни варварство
3. На нас напали.
На вопрос, что делать, есть соответственно три ответа:
1. Записываться в партизаны
2. Идти в народ, в учителя и проповедники
3. Идти на войну.
В партизаны готова идти небольшая креативная прослойка. В проповедники и учителя могут пойти только люди, сохранившие здравомыслие и не подверженные истерике. Мне этот путь кажется самым верным, но таких людей тоже мало. Иначе говоря, осталась только одна массово работающая риторика, но ее включение провоцирует социальную агрессию. Кажется, что у нас в культуре как умереть - понимаем, а как жить - не очень. Но почему тогда сработала мобилизация, которая не работала раньше?
Именно такие объяснения позволяют понять, что же произошло с нами, и главное – к чему стремятся люди и почему они ведут себя так, как ведут. Мифологическое пространство жизни любого народа может находиться в разной степени корреляции с наличной реальностью. У нас эта дистанция очень большая, Родина очень высоко, а движущие механизмы поведения находятся не в эмпирии, а в совсем иной плоскости. Параметры ее, впрочем, видны на статистических моделях как огромные и могучие. Задача России в ней - не воевать с Европой, а стать Европой самой. Пока на эту задачу работает риторика войны за Родину и в этом проблема. Как только произойдет переход к другому типу риторики, например, к типу просвещения, избавленному от позитивистского редукционизма, ситуация изменится качественно. Теперь можно ответить на главный вопрос: назрела смена риторического оформления действительности, но переход не происходит из-за недоизжитых дефектов идеологии просвещения.
Настоящие рассуждения сложились у меня на Мамаевом кургане, который я посетил этим летом, проезжая через Волгоград, где воевал мой дед.
13 октября 2014 года Полит.ру приглашает вас на первый семинар Алексея Муравьева из цикла «Есть ли Бог? Взгляд современного человека». Мероприятие начнется в 19:00 в здании Библиотеки-читальни имени И.С. Тургенева (Бобров переулок, 6 с.1). Билеты на семинар можно приобрести на сайтах ponominalu.ru и kassir.ru.
