Среди многочисленных русско-литовскихвоенных столкновений, и без того довольно смутно отложившихся в нашемисторическом сознании, пожалуй, самым малоизвестным является так называемая"Стародубская война" 1534-1537 г.г. При том, что сама по себе она вполневписывается в логику многовекового литовско-московского противостояния, занимаякак бы промежуточное положение в ряду от роскошных побед Ивана Третьего черезсравнительно успешные действия его сына Василия Третьего к катастрофе Ливонскойвойны Ивана Грозного. Как бы то ни было, эта война закончилась, так сказать,вничью – перемирие, от которого никто не ждал продолжительности, но котороесохранялось потом непостижимые двадцать пять лет, зафиксировало принцип uti possidetis –кто что контролирует, тот с тем и остается. В итоге, Литва вернула потерянный в1500 г.Гомель с округой, а Москва присоединила к себе небольшую территорию в районеНевеля с вновь отстроенной русскими прямо на вражеской территории крепостьюИвангород, вскоре сменившей название на "Себеж". Это, кстати говоря,был второй подобный казус серьезного масштаба – строительство оборонительныхсооружений на территории вражеского соседнего государства – если не считатьметодичного возведения крепостей на границе Дикого Поля, т.е. земли, в общем,ничейной, которое, к тому же в ощутимых масштабах начнется много позже. К 1535 г. же за спиной урусских было лишь строительство крепости Васильсурск – на земле КазанскогоХанства. Опыт был удачным – крепость стала важным элементом защиты НижнегоНовгорода от казанцев, а затем – форпостом в наступлении на Казань. Позже ужепод самой Казанью построят Свияжск, тот же метод применят и при покоренииСибири. На западных же рубежах все ограничилось Себежем.
Впрочем, в ходе войнызакладывались новые крепости и на собственно московской территории. Так "Влето 7044 (1536) апреля в 19-й день князь великий Иван Васильевич и мати егоВеликая княжна Елена велела поставити город в Торопецком уезде на Велижскомгородище, город Велиж, и доделать месяца июля, в третье лето государстваего". Крепость строилась мастерами Иваном Рудаком и Иваном Колычевым, и виюле 1536 г.была возведена в виде 3-х срубов, заполненных глиной. Она имела 8 боевых башен,две из которых были с въездными воротами. Руководил работами думный боярин князьИван Иванович Барабашин, который в том же году совершил из вновь построеннойкрепости успешный набег, опустошивший предместья Витебска. От этой даты вРоссии и принято отсчитывать историю Велижа, в котором когда-то жила прорвалюдей, носивших мою фамилию….
Кроме того, Стародубская война вкакой-то мере любопытна еще и как иллюстрация значения верховной власти вгосударственном устройстве России. Дело тут вот в чем. Предшествовавший ей мир,точнее – перемирие было заключено на пять лет в 1522 г. По истечении этогосрока литовцы начали прилагать усилия к его продлению, однако московскаясторона встречного желания не обнаруживала, выдумывая всяческие формальныеповоды для затягивания переговоров. В Вильне возникло четкое ощущение, чтоВасилий Третий готовится к новой войне – и так оно, в целом, и было. МосковскийВеликий князь планировал новый серьезный поход на Литву, целью которого долженбыл стать Киев. Угроза для Литвы была более чем серьезной – ибовоенно-мобилизационные возможности сторон были качественно разными. Так,московский властитель мог выставить существенно большее количество войск,причем управление этими войсками давалось ему много легче, чем его литовскомуколлеге. Литовский же Великий князь все время вынужден был принимать вовнимание массу законодательных тонкостей, заставлявших согласовывать егорешения с разного рода сеймами, ограничивать продолжительность кампаний игеографические рамки, в которых действовали те или иные воинские формирования.Теоретически, Литовский Великий князь, работавший по совместительству еще икоролем Польши, имел возможность привлекать для своих действий также и польскиеотряды, однако на практике это было весьма затруднительным: провести черезпольский сейм призыв польской шляхты на защиту чужой для нее Литвы было едва ливозможно. Равно как и воспользоваться финансовыми ресурсами Польши – здесьСигизмунд Первый располагал лишь крохами, можно сказать, карманными деньгами.Зато в Польше и даже за ее пределами можно было нанять наемные войска – Москваже подобной практики еще не знала. В итоге, самой боеспособной частью литовскихвойск, превосходившей по воинским качествам московское дворянское ополчение исоюзные Москве татарские отряды, как раз и оказались польские и венгерскиесолдаты-профессионалы. Им, однако, надо было платить здесь и сейчас – и платитьприходилось из казны Великого Княжества Литовского. Для чего необходимо былособрать дополнительные налоги – что тоже было делом нелегким, ибо литовцы (вовсем их разнообразии: собственно литовцы, жямайты, русские из Полоцка иВитебска, жители Подолии и Киевщины и т.д.), не особо желая защищать с оружиемв руках соседскую область, столь же мало желали и платить за подобную защиту.
Еще одним ограничителем длясторон конфликта являлась международная обстановка, точнее, отношения с другимисоседями. Общим врагом и для Литвы, и для Москвы было Крымское ханство – каждаяиз стран стремилась заключить с ним союз против другой, а в ходе внутрикрымских"замятен" поддерживала того или иного претендента на власть. В итогеКрым в годы конфликта "колебался", а то и умудрялся совершатьразорительные набеги на владения обоих Великих князей разом! Еще одним общимсоседом Литвы и Москвы был Ливонский орден – но он вел себя вполне тихо,поглощенный внутренними очень острыми конфликтами. Другим "внешнимограничителем" для Москвы было Казанское ханство – пожалуй, только лишькрымские и казанские татары и мешали навалиться на Литву всей своей военноймощью, заставляя постоянно держать серьезные силы "на Берегу", тоесть в пограничных городах на Оке.
Такова была диспозиция к концужизни Василия Третьего – диспозиция, не предвещавшая как будто Литве ничегохорошего. И вот, в ночь с 3 на 4 декабря 1533 г. Василий Третий умирает. В Литве узнаютоб этом из неофициальных источников 24 декабря, причем тут же распространитсяслух о крайней неустойчивости новой московской власти, сотрясаемой открытымиконфликтами и чуть ли не вооруженной борьбой претендентов на трон. Слухи эти былисильно преувеличены, хотя определенную подоплеку имели. Как бы то ни было, ужевскоре после смерти Василия все в Москве "утряслось": рядом с новымВеликим князем, трехлетним Иваном Васильевичем (будущим Грозным) встала официальнойрегентшей его мать Елена Глинская, в свою очередь, делегировавшаяраспорядительные полномочия своему фавориту – князю И. Ф. Овчине Телепневу-Оболенскому.Впервые, кстати сказать, со времен легендарной княгини Ольги, женщина занялаофициальную позицию во главе русского государства (неофициальное же влияниеженщин на политику Руси неоднократно прослеживалось и прежде).
Тем не менее, отсутствие крепкоймужской руки во главе страны сказалось явным образом – и начавшаяся война, вовремена Василия Третьего грозившая Литве серьезными территориальными потерями,свелась в итоге к ничейному результату.
Началось все в 1534 г. – как ни странно, снападения литовцев на московские земли, а не наоборот. Никаких серьезных целейпо части территориальных захватов литовцы не ставили. Замысел Сигизмунда,по-видимому, не шел дальше "принуждения к миру": надо было побудитьМоскву к заключению мирного трактата, причем выступить в ходе переговоров ссильной позиции.
Сделать это оказалось нелегко: согромным скрипом уже на исходе лета удалось собрать не более двадцати тысячвоинов, каковые и вторглись затем в московские пределы. Москва же по добройрусской традиции опасность проспала. В итоге литовцы. сосредоточившись вМогилеве, двинулись оттуда тремя отрядами в направлении Смоленска, Стародуба(городок на полпути между Брянском и Гомелем) и Чернигова. Ясно, что силы их вкаждой части были весьма небольшие. Бои под Стародубом шли с переменнымуспехом, штурмовать крепость литовцы не решились, сожгли расположенный внеукреплений посад и двинулись дальше – на Радогощ. Этот городок литовцы смогливзять и сжечь. Историки располагают уникальной информацией о потерях населенияэтого северского местечка – вскоре по уходе литовцев, присланный из Москвы дьякспециально переписал всех отсутствующих жителей – получилось 9267 человек (дикомного для такого маленького городка). Это, впрочем, не значит, что все они былиубиты – часть увели в плен, часть просто разбежалась. Царским указом городок надвадцать лет получил освобождение от податей.
После Радогоща литовцы подошли кПочепу; не взяв крепости, сожгли посад и, разорив округу, двинулись назад. ПодСмоленском литовцам также удалось сжечь незащищенный посад и несколько разсразиться с московскими отрядами с не вполне понятным результатом (каждая изсторон провозглашала успех). Под успевшим, как видно, получить подкрепление, Черниговомже, литовцам и вовсе ничего добиться толком не удалось. Но в целом получилсядовольно удачный трехнедельный грабительский налет – уже в середине сентябрягруженые добычей литовцы вернулись в свои пределы, а 1 октября король распустилбольшую часть своего войска, сочтя демонстрацию силы завершившейся удачно.
И тут, как снег на голову, вЛитву вторглось с ответной акцией какое-то невообразимых размеров – под 120тысяч человек, а то и больше – московское войско. (Отметим, что еще в середине ХVIII века вся русская армияимела в строю порядка 200 тысяч воинов – при том, что территория странырасширилась за два века радикально да и плотность населения возросла тоже!) Ився эта масса войск, вошедшая на территорию Литвы в начале февраля тремякорпусами, месяц занималась лишь разорением страны – не взяв ни одногосерьезного города, однако при этом практически дойдя до Вильны. Откуда корольСигизмунд тщетно призывал своих подданных выступить на защиту страны. Никтомосковским войскам сопротивления не оказывал – когда королю, наконец, удалосьсобрать семь тысяч всадников, вторжение уже завершилось, и враги сами ушливосвояси. По сути, московский поход был аналогичен литовскому – только, таксказать, с коэффициентом десять. Хотя, в принципе, могли бы такими силами идобиться существенного результата – взяв, скажем, Полоцк или Витебск или дажеоба города разом. Но это да, это наш стиль – с существенным запаздываниемзамахнуться на рубль, чтобы потом ударить на копейку.
Летняя кампания 1535 г. была еще болеестранной, чем предыдущие. Под впечатлением от зимних событий, Литва всерьеззанялась укреплением своей обороноспособности. Попытались раскрутить Польшу напомощь братской стране – но практически без толку. Правда, удалось нанятьнекоторое количество воинов за деньги – именно этим наемникам и обязана Литвасамыми большими своими успехами в ту войну.
Что же касается самих боевыхдействий, то их стороны вели, как бы не обращая друг на друга внимание.Московские силы, как я уже сказал, выступили в июне из Опочки и на глазах у несмевших им помешать литовцев возвели за три недели крепость Ивангород. При этомнаходящаяся в Полоцке литовская группировка не предприняла никаких попыток защититьсвою территорию. Кроме этого, полк воеводы В. В. Шуйского, выступив изСмоленска, осадил Мстиславль, сжег его округу, но, не взяв города, пошел дальше,к Радомлю. Этот городок также не удалось взять, и московские полки, совершиврейд ("повоевав") через Могилев, Шклов и Оршу, к концу августавернулись в Смоленск. Зато ощутимых успехов добились литовцы на стародубскомнаправлении. 16 июля, после двухдневной осады, сдался Гомель. Причем сообщенияоб этой сдаче рисуют впечатляющую картину: местные жители и городские боярепросто выгнали москвичей, а сами перешли на сторону Литвы – это, кстати говоря,были дети и внуки тех горожан, кто жили еще при литовской власти. После Гомеля,30 июля, польско-литовские войска подступили к Стародубу и после месяца осады, взорвавчасть крепостной стены, взяли город штурмом. Здесь надо сказать, что гарнизонгорода, хоть и не получил в ходе осады дополнительного подкрепления, былдостаточно силен и по численности лишь немногим уступал силам противника. Иначеговоря, взятие Стародуба было действительно серьезным успехом войск Сигизмунда.Согласно имеющимся сообщениям, победители уничтожили город до основания, а пленныхвзяли так много, что решили оставить лишь молодых и здоровых, уничтожив прочих.Эта Стародубская резня стоила жизни нескольким тысячам человек. Затемпольско-литовские войска двинулись к Почепу, но жители сожгли свой город, их недожидаясь. И тут у польских наемников окончился оплаченный срок службы – они,не мешкая, повернули обратно, за ними вынуждены были отступить и литовцы. Так,взяв с боя почти всю Северщину, король Сигизмунд смог сохранить за собой лишьГомель с небольшой округой.
Кампания 1536 г. была не стольактивной. В феврале литовцы попытались захватить Ивангород, но потерпелипоражение. С апреля по июнь длился упомянутый уже рейд из Велижа на Витебск, виюне выступившие из восстановленного Стародуба войска подступили к Любечу исожгли его предместья, а отправившиеся из Рославля полки М. Ю. Оболенского и Г.Г. Колычева дошли до Кричева, где потерпели поражение от литовцев, причем обавоеводы попали в плен. На этом, по сути, все и кончилось – Литва была вконецразорена войной, Москва тоже не имела особого желания продолжать боевыедействия. Начались переговоры, завершившиеся 27 марта 1537 года пятилетнимперемирием, продержавшимся, как я уже сказал, вплоть до Ливонской войны.
