Круглый стол «Культура и инновации» в рамках Гайдаровского форума вел Александр Гаврилов, бывший главный редактор газеты «Книжное обозрение», надевший в этот день праздничную сиреневую бабочку. Мероприятие проходило в Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации.
Первым выступил Борис Долгин, научный редактор «Полит.ру». Он рассказал о фигуре «нового космополита», которая образовалась в последние годы на его глазах. Присутствующие поверили Борису, но их интересовали детали. Ответы Бориса были такими точными и подробными, что фигура космополита как человека сознательно выключающего себя из современного состояния своей культуры чуть не материализовалась в аудитории. Этот персонаж, как выяснилось, иногда не любит русский язык, хотя может взять и прочитать Фолкнера даже два раза, сначала по—русски, потом по—английски, потому что это «разные вещи, две отдельные культурные ценности». Он необязательно классический либерал, он может быть даже националистом.
— Он скорее будет слушать Вагнера, чем гимн Российской Федерации, — пошутил Борис.
Тут началась дискуссия: Ирина Прохорова, руководитель издательства «Новое литературное обозрение», сказала, что свойственная космополиту нелюбовь ко всему российскому и к общению с соотечественниками, например, в поездках, — это «советская травма». И образовалась она давно, когда в советские годы они смотрели и слушали «эту хрень, которую показывали по телевизору».
Борис сразу же согласился с Ириной Дмитриевной, а еще добавил, что его сравнение было поспешно неточным: важнее, что «космополит» с большим удовольствием послушал бы даже God Bless America, чем новый российский гимн..
По ощущениям Бориса, и раньше космополитов в мире было много – взять хотя бы времена Античности или Возрождения. Или вот Тютчев, о котором его спросили, – он «во многом жил в рамках европейской культуры, но от русского не отталкивался, и не говорил, что хочет лет на 10 отказаться от русской литературы». А вот новые космополиты – они другие. Чтобы уменьшить соприкосновение с соотечественниками, они в онлайне часто дистанцируются даже от русского языка.
Юлия Идлис, редактор отдела культуры журнала «Русский репортер», высказалась о проведенной Борисом параллели между новым космополитизмом и появившейся сейчас русскоязычной литературой в жанре funfiction. Борис пояснил, что на ней он остановился из-за ситуации, когда люди генерируют культуру внутри другой культуры. По мнению Юли, при этом люди обживают мир, созданный не ими. А национальная культура отторгается ими как «насквозь знакомая».
— Опять—таки, и да, и нет, — мудро ответил Борис.
Он рассказал, что встречал и таких космополитов, которые устали от своего, и таких которым не близка современная российская литература, потому что кажется чужой. Для этого есть основания и в самой культурной ситуации – «некоторые провалы». Если взять кино, то окажется, что есть массовое и авторское, но ощутим недостаток нежанрового голливудского и европейского классического кино среднего уровня экспериментальности – «уровня не «Китаянки» Годара , а его же «Бедного Пьеро»».
Следующим докладчиком была Ирина Прохорова. Она сказала, что с Борисом не согласна:
—Такого рода рыдания, что перестали читать европейскую литературу, я слышу отовсюду. Насколько это трагично, я не знаю.
По воспоминаниям Ирины, в советское время все читали переводных классиков, да и отечественное всегда читали и читают. Хотя Гайдара читать невозможно.
— Мы всегда себя рассматриваем как отдельный кейс, — осудила нашу ограниченность Ирина.
Она полагает, что надо смотреть на все в более широком контексте – в других странах похожие проблемы. А еще мы напрасно «демонизируем или идеализируем» новые технологии – на самом деле интернет коренным образом ничего не изменил. Горизонтальные коммуникации существовали давно: она привела в пример историю о том, как Людовик XV преследовал студентов, распространявших ироничные песенки о нем. По мнению Ирины, новые технологии – не причина, а следствие изменившейся системы координат. Все вечно жалуются на то, что было великое прошлое, но такого не может быть – что прошлое всегда великое, а настоящее — нет.
Сейчас во всем мире кризис гуманитарного знания. В XIX веке возникли университеты в разных странах – это был процесс, уничтоживший космополитизм, потому что происходила «глорификация национального опыта», все стали выстраивать свои литературные каноны. Но за последние 200 лет этот концепт размывается, потому что «приватизация знаний травмирует людей». Так что люди перестали читать литературные каноны.
А в результате непонятно, где и чему надо учиться гуманитарию. Ирина рассказала о своем издательском опыте – она вечно спорит со всеми, потому что традиции написания научных текстов, по ее мнению, устарели. Хотя бы потому, что в интернете 800 страниц прочитать невозможно – там нужен другой формат, который будет создаваться. Так что сейчас есть шанс для рывка для гуманитарного знания.
Тут встал седовласый физик и горячо заговорил:
— Что вы вкладываете в понятие «гуманитарное знание»? Кант говорил, что «в любой науке столько истины, сколько в ней математики». От людей скрываются простые истины. Еще Леонардо да Винчи понял, что суть жизни в гармонизации, а от нас скрывают.
Возразить ему оказалось нечего. Великодушный Борис Долгин рассказал, что наука как исследование – способ работы с материалом. А новое гуманитарное знание можно определять или через работу с новым материалом, или через новые методы, или через иначе оформленные результаты этой работы. И хорошо бы разграничить новизну этих трех типов
В заключение Ирина Прохорова рассказала, что мечтает получить грант и заказать ученым написание новой истории России, где фигурантами будут неожиданным ключевые фигуры – например, реформаторы. Потому что сейчас меняется концепция человеческого представления о самом себе — из-за расшифрованной ДНК, например. Кто такой человек — непонятно. Так что новая национальная история нам бы помогла.
Юлия Идлис. Фото Маши Федоренко
Место докладчика заняла Юлия Идлис с темой «The extensions of man» — «Расширения человека». Она раздала всем распечатки с первой десяткой фильмов—рекордсменов мирового проката по сборам, по данным авторитетного сайта, и обратила наше внимание, что в первой двойке с большим отрывом – фильмы Джеймса Кэмерона «Аватар» и «Титаник». Первый собрал $2782,2 млн., а второй – $1843,2 млн. Третий в списке фильм собрал на $700000 меньше, а цифры сборов остальных лент отличаются друг от друга уже не так разительно.
— «Титаник» показал, сколько все человечество готово потратить на поход в кино. А «Аватар» — сколько оно готово потратить на «искусство другого рода», — таинственно сказала Юлия и пояснила свою мысль.
Оказывается, Кэмерон создал не кино — вон и «Оскары» «Аватару» дали, в основном, за технологические достижения. А в этом году Вим Вендерс представил картину «Пина» — первый в истории арт-хаусный фильм в 3D. Он тоже думает, что снял не кино: «Это не театр, не документальное кино, я сам не знаю, что это за зверь такой».
Во время съемок «Аватара» Кэмерон хотел, чтобы актеры поверили, что у них есть новые части тела – хвосты и уши, и их можно использовать, как свои. И вообще, 3D—фильмы исследуют границы человека как физического существа. Если показывают взрыв, то специально делают его на таком расстоянии, чтобы до зрителя как бы долетали искры – если взорвать что—то ближе или дальше, будет неправдоподобно, пропадет эффект присутствия. Или взять Айпад – он устраняет посредника между телом и миром.
—А я думал, что общее у «Аватара» и Айпада – это сборы, — пошутил Александр Гаврилов.
Тут свое мнение о докладе Юлии сообщил всем Анатолий Валентинович Прохоров, российский кино и телепродюсер, сооснователь студии «Пилот».
— Юлия смелая девушка, что решила выступить в присутствии двух теоретиков кино, — строго сказал он, имея ввиду, вероятно, себя и авторитетного кинокритика Даниила Борисовича Дондурея, ожидавшего своей очереди читать доклад. — С точки зрения знания все выводы Юлии были неправильными!
Анатолий Валентинович рассказал, что не понимает, кто дал журналистам право на авторитетные суждения. Он, судя по всему, не дал бы им этого права. Но что именно Юлия сделала не так, он объяснять не стал.
И тогда говорить начал Даниил Борисович. Оказалось, его давно уже беспокоит, что государство игнорирует человека. Президента не ужасает, что в прошлом году в результате тендера был украден целый триллион рублей. Половина населения одобряет коррупцию, потому что иначе ничего нельзя сделать. В стране царит культура хамства, а качество морали никто не обсуждает. К тому же у нас институт телевидения сильнее, чем школа и церковь. Россия – мировой чемпион по просмотру сериалов. Даниил Борисович хотел найти аналитиков, чтобы узнать, как телевидение влияет на качество человеческого капитала, но таких специалистов, как выяснилось, у нас нет.
Даниил Дондурей. Фото Маши Федоренко
— Это интересно, в смысле, опасно, и у меня нет ответа, почему это происходит, — грустно заключил Дондурей. – 40% молодых людей от 18 до 25 лет хотят работать в «Газпроме». Это не может кончиться креативной страной.
Тут решила высказаться Маргарита Валерьевна Баржанова, директор Всероссийского музея декоративно—прикладного и народного искусства.
— Культуру не трогают, потому что это слишком сложно. – сказала она и добавила, что в системе музеев структурных изменений не было с 50—х годов.
— Мы, люди, которые создают и тиражируют новые смыслы, что мы можем предложить взамен? — спросила Дондурея Ирина Прохорова.
— Мы ничего не предложили, — согласился Даниил Борисович.
Начала свой доклад последняя выступающая – Ирина Флиге, директор Санкт—Петербургского научно—информационного центра «Мемориал». Она рассказала о том, как она с коллегами создавала культурную инновацию своими руками — проект "Виртуальный музей ГУЛАГа и террора" (http://www.gulagmuseum.org). Оказалось, что в этом проекте многое подсказали новые технологии: благодаря им «возникает многоформатная панорама памяти».
— В первую очередь, мы работаем с материальной памятью, как сказали бы англичане, доказательство существования пудинга – его съедение.
На сайте представлены фотографии предметов, памятников или целых городов, помещены рассказы об их истории, легенды бытования, и многое другое.
Всем было интересно узнать, что памятники жертвам террора создавались однотипные, хотя люди не знали о том, что именно возводят в других городах – получается, сработало коллективное бессознательное.
Александр Гаврилов. Фото Маши Федоренко
Вопросов к Ирине было так много, что Александр Гаврилов благородно пожертвовал своим докладом, который должен был увенчать круглый стол. Все расходились нисколько не успокоенные – вопросов было поставлено немало, а вот ответов особенно не нашлось.
