Мы продолжаем публиковать материалы в развитие специального проекта «Полит.ру», посвященного проблемам гражданской самоорганизации, препятствиям, возникающим на пути коллективного действия и способам преодоления этих препятствий. Об этом мы беседуем с нашим экспертом, специалистом в области работы с открытыми данными, директором некоммерческого партнерства «Информационная культура», руководителем проектов «Гослюди» и «Государственная сеть» Иваном Бегтиным.
Проект начался публикацией новой книги известного социального мыслителя, профессора и заведующего кафедрой Прагматики культуры НИУ ВШЭ, основателя и управляющего рекомендательным сервисом Имхонет, автора переведенных на различные языки книг «Экономика символического обмена» и «Манифест новой экономики» Александра Долгина - "Как нам стать договоропригодными, или Практическое руководство по коллективным действиям".
Cуществует ли проблема, находящаяся в центре внимания книги Александра Долгина? Если да, то как вы ее для себя формулируете?
Проблема, конечно, существует. Может, в России даже в большей степени, чем в других странах. У нас значительное число людей фактически утратили привязку к тому месту, где они живут, и во многом благодаря этому у них отсутствует необходимость договариваться с соседями, друзьями для того, чтобы делать что-то совместно. У нас отсутствует общинная жизнь (не в плане первобытно-общинного строя, а в плане современных общин).
По той причине, что в России, в центральной ее части, такая жизнь никогда и не складывалась, возникает ситуация, когда, с одной стороны, мы постоянно со всеми договариваемся (например, с гаишниками), а с другой стороны, эта договоренность основана на недоверии. Она не сопряжена с долгосрочными обязательствами сторон и не распространяется на место, где мы живем и где несем персональную ответственность. Люди каждый раз считают, что их хотят обмануть. И иногда они даже бывают правы.
В то же время, в ряде стран есть настолько сильные сообщества, что люди занимаются совместными покупками, вместе берут в аренду автомобили, следят за благоустройством домов, подъездов.
В России запустили ТСЖ и, казалось бы, предоставили гражданам полномочия, но даже это должным образом не работает. Мы ведь не можем выбирать себе соседей. Часто оказывается, что люди, проживающие в одном доме, имеют совершенно различный образовательный, культурный уровень, они не готовы друг друга слушать.
Конечно, это нужно преодолевать. ТСЖ сейчас развиваются по стране и в ряде случаев люди все-таки приходят к договороспобности и к настоящей демократии, у них появляется ощущение того, что они тратят собственные деньги.
Получается, человек ощущает свою вовлеченность.
Конечно, но вовлеченность — это не единственный способ. Есть вещи, можно сказать, условно принудительные, от которых никому не уйти. Я имею в виду занятия спортом, благоустройство территории, организация досуга - совместный вывоз детей за город или в досуговые центры. То есть множество вещей, которые не навязаны государством и которые надо делать добровольно. А для этого необходимо собраться вместе.
Впрочем, это неправда, что люди в России совсем не умеют организоваться. У нас довольно долгое время существует немало клубов по интересам. Правда, такие организации абсолютно неформальны, у них нет официального документа, который, например, гласит: «Мы учреждаем клуб теннисистов». Эти сообщества часто незаметны, их, как правило, нет в интернет-пространстве, но они существуют. Это просто команда друзей, которые, например, собираются несколько раз в год и охотятся вместе, сплавляются по рекам, ходят в горы. Таких организаций у нас очень-очень много.
На каком материале с проблемой недоговоропригодности приходилось сталкиваться вам или вашим знакомым? Как она решалась?
Мне доводилось с такой проблемой сталкиваться достаточно часто. Из-за того, что пожелания сторон изначально не сформулированы, многие проекты и инициативы не могут запуститься. Чаще всего недоговороспособность видна в российском бизнесе, в том числе и в IT-бизнесе — он очень плохо самоорганизуется. Какие-нибудь молочники и агропроизводители давно уже создали свои союзы и лоббируют свои интересы, а IT-бизнес в этом плане совершенно неактивен. Конечно, у нас есть несколько отраслевых лоббистов, но нельзя сказать, что у них сильная позиция. На моя взгляд, последнее введение цензуры в интернете, которая сейчас подается под эгидой защиты детей, стало возможным, отчасти, из-за недостаточного регулирования внутри отрасли. С инициативой защиты детей от вредной информации никто из крупных игроков не выступал — теперь на них это свалилось сверху. Если бы они пытались организоваться и урегулировать этот вопрос, то на инициативу государства им было бы, что ответить.
Каковы наиболее успешные из известных Вам клубы на Западе, в частности, в США, и в чем секрет их успеха?
Выделить один-два клуба довольно сложно. Изначально самые успешные центры самоорганизации на Западе — это сообщества при церквях, которые осуществляют помощь больным, приюты. Все желающие просто приходили туда и помогали. Кроме того, были различные движения за освобождение, что было распространено среди афроамериканской части населения США. Были и досуговые клубы.
Фактически клуб в США являлся способом неформальной самоорганизации людей, когда состоящие в нем участники в неформальной обстановке могли решать официальные проблемы, то есть они получали способ доступа к людям, принимающим решения. Сейчас там примерно то же самое происходит.
Что касается еще одной российской особенности, то тут я хотел бы отметить негативность мышления. Подавляющая часть населения настроена крайне негативно, причем по отношению ко всему. Они полагают, что у нас все плохо и лучше не будет, все действия бессмысленны и надо сохранить тот маленький кусочек хлеба с маслом, что есть сейчас, а то не дай бог отберут. И часто действительно отбирают, вне зависимости от того, защищают они его или нет. Это кризис в головах. У людей нет энтузиазма, нет веры в себя и в окружающий мир.
В США такого никогда не было, там никто, даже в худшие времена, не говорил о том, что «пора валить в Европу». Например, афроамериканцы в 50-60 годы не собирались никуда валить и боролись за свои права. Примером успешной работы клубов может служить ситуация с Розой Паркс, которая во время автобусной поездки в 1955 году в городе Монтгомери отказалась по требованию водителя освободить свое место для белых пассажиров. Паркс состояла сразу в нескольких сообществах своего городка, и когда ее арестовали за отказ подчиниться сегрегационным законам, десятки тысяч людей вышли на улицы в ее поддержку, причем они знали ее лично.
Клубы сильно увеличивают связность общества. Понятно, что все это не сильно выгодно государственным структурам. В Советском Союзе вся клубная неформальная жизнь в значительной степени была уничтожена и монополизирована государством, то есть из людей практически выбивали способность к самоорганизации.
Чтобы это изменить, необходимо менять мышление людей. Создание системы клубов, построение договороспособности — это как раз один из способов, с помощью которого можно изменить мышление людей. Это демонстрация того, что, если мы организуемся, пусть и в малых делах, то сможем что-то сделать без участия государства.
Что-то все же изменилось в практике сообществ/ клубов и механизмов договороспобности в нашей стране в последние десятилетия?
Я не вижу каких-то фундаментальных изменений. Конечно, с развитием интернета появились какие-то самоорганизующиеся структуры. У нас существует множество активных малых социальных групп, но в общество они не интегрированы. Все по-прежнему очень раздроблено и между собой не связано. Конечно, были сняты барьеры, которые государство явно выставляло, но общественного прорыва нет.
А с помощью современных информационных технологий в какой степени можно облегчить решение подобных проблем ?
Информационные технологии не являются панацеей, но они могут отчасти эти проблемы упростить — например, если человек не может лично явиться на собрание клуба, он может поучаствовать в обсуждении через интернет. Но вообще информационные технологии здесь не первичны. Вопрос исключительно в готовности и в сильном целеполагании, а информационные технологии создают среду, в которой людям комфортно работать и самоорганизовываться.
Что в книге нуждается в дополнительном раскрытии? В каком направлении следовало бы думать/ работать дальше?
Я бы давал больше конкретных примеров и рецептов, возможно, интервью с кем-нибудь. Хотелось бы также увидеть рекомендации о том, как нужно самоорганизовываться.
Кто, по-вашему, может выступить заказчиком на прикладные разработки по части клубов?
Государство точно не может. На мой взгляд, прямого заказчика вообще быть не может. В принципе, в такой роли могут выступить низовые структуры, местные власти, но точно не крупные организации.
