За последнее время я прочел в разных изданиях сразу несколько интервью с психологами, которые пытаются ответить на вопрос: можно ли вообще теперь праздновать новый год? Уместно ли? Допустимо ли?
Даже в «Комсомольской правде», а ведь это давно уже — едва ли главный вестник развитого путинизма для обездоленных и сирых, мелькнул заголовок… Что-то вроде того: «Я не хочу дарить подарки родным и близким. Стыдно ли это?» Там, правда, оказалось, не про реалии последних времен, а про жадность. Вопрошающему не хочется отдавать посторонним ценные вещи, в этом конфликт. Кстати, статью не дочитал, а ссылку потерял. Теперь не знаю, стыдно ли это. Но подарки близким на всякий случай подарю — мало ли.
Раньше всех объединял Новый год — едва ли не единственный праздник, к которому не было вопросов. Теперь вот объединяют как раз вопросы. Они понятны всем по обе стороны реальных и воображаемых баррикад. Психологи в оппозиционных изданиях успокаивают тех, для кого происходящее с нами сегодня — катастрофа, в том числе и личная. Но если вы заглянете в Z-каналы, то обнаружите, что и там восторженные поклонники вождя волнуются: как вообще можно праздновать, когда… Ну, и так далее, мысль продолжить не сложно, набор тропов у пропагандистов не то чтобы очень уж обширный.
Что ж, я ни разу не психолог, я — растерянный обыватель. То выныриваю из отчаяния, пытаясь, как Мюнхгаузен, сам себя за косички из бездны вытащить (задача вдвойне нетривиальная, поскольку я имею привычку бриться наголо), то снова тону во внутренней темноте. Находить в жизни смысл сложно. Всегда было сложно, а теперь — особенно. Видеть смысл в привычных прежде действиях — почти невозможно.
Но я все-таки расскажу вам, как буду праздновать Новый год.
Салаты, конечно. Сначала мы будем готовить салаты. Это ритуал. Семейная, обязательная и неизбежная его часть — просмотр в процессе фильма «Ирония судьбы». Я, честно сказать, его ненавижу. В детстве, когда комедия по телевизору была подарком и радостью, ни разу не смог досмотреть до титров. Только относительно недавно — как раз вот под салаты — узнал, чем там всё кончилось. Но ритуал есть ритуал, придется потерпеть.
Мы накроем стол. Я сниму с елки обезумевшего от счастья кота Тихона, который считает, что громить елку — его главное дело на ближайшие недели. Сниму с елки кота Петра — для него это первый Новый год, елку он пока не видел, но я не сомневаюсь, что и он присоединится к погрому. Приоденемся. Встретим первых гостей. Снимем с елки кота Тихона…
Придут не все, с кем мы встречали этот, 2022-й, который так нас подвел. Некоторые теперь не в России, пересекаемся только в мессенджерах, там же иногда и ссоримся, как принято теперь между поехавшими и оставшимися. Но тоже в некотором смысле поехавшими. И в этот раз в мессенджерах пересечемся, но ссориться точно не будем.
В тарелки ляжет оливье. Огурцы — разумеется, только соленые, и никаких этих ваших яблочек. Понимаю, времена нынче тяжелые, но давайте хоть в этом останемся людьми. Даже в Конституции теперь написано, что мы — страна, чтущая традиционные ценности. Ну вот, это они и есть. К сожалению, рецептом оливье список традиционных ценностей не исчерпывается, но об этом подумаем после.
Зря, кстати, не закрепили в Конституции единственно верный рецепт оливье в ходе памятного голосования при пнях. Я, между прочим, предлагал, но родина не прислушалась. И зря. Надо было Терешковой писать, поленился, сам виноват. Ну да что уж теперь.
Да, конечно, это будет совсем особенный Новый год. Не было у нас еще такого (и мы не понимали, как нам на самом деле везет). От горького привкуса беды не спасет никакое шампанское. Лично я столько не выпью, хоть и привык считать себя закаленным бойцом.
Но все-таки они будут. Эти несколько часов праздника, который раньше был самым любимым. Будет возможность что-то хорошее сказать своим. Что-то вроде острова в море отчаяния. Посидеть, выдохнуть, — а там уже и дальше тонуть. Или как повезет.
Если тонуть всё равно придется — отчего бы не позволить себе эту короткую передышку? Не скажу, что мы ее заслужили, это глупые слова, которые ничего не значат. Да и не важно, заслужили или нет, — важно, что остается пока этот маленький остров. Утонуть успеем.
Не стану под конец вымучивать оптимистические прогнозы. У меня их нет. Вера в хорошее сделалась теперь совсем иррациональной (как, впрочем, вере и положено). Начну лучше наряжать елку. Что бы там вокруг ни происходило, а у кота Тихона должно быть дерево для погрома.
Мир потому и стоит еще, что мы цепляемся за эти нехитрые ритуалы. Берегите близких, оставайтесь людьми. Большего желать не смею. На этом и закончу, потому что теперь даже фраза «С наступающим!» звучит как угроза.
