Нефтегазовый сектор – хребет современной российской экономики. Это может нравиться или не нравиться, однако основная часть денег, которые могут быть использованы для модернизации, зарабатывается именно им. Кому не нравятся нефтедоллары, тому не нравятся деньги: нефтегазовый сектор обеспечивает более 60% товарного экспорта страны.
Еще в прошлом году динамика сектора сохранялась на высоком уровне и поддерживала надежды правящей бюрократии на вечный рост без каких бы то ни было усилий с ее стороны. Однако в этом году благоприятные тенденции были драматическим образом переломлены. Если добыча нефти выросла за прошлый год на 8,6% (достигнув 443 млн т, 58% которых пошло на экспорт), то в первые девять месяцев 2004 года рост последовательно затухал и составил в целом лишь 2,1%, в том числе в сентябре – 0,8%.
Добыча газа, увеличившаяся в 2004 году на 1,6% (до 591 млрд куб. м., из которых было экспортировано 34%), уже в июне оказалась на 1,3% ниже аналогичного периода прошлого года, а в сентябре спад вырос до весьма существенных 5,2% (общее сокращение добычи в первые девять месяцев по сравнению с аналогичным периодом прошлого года – 0,1%).
Казалось бы, эти процессы должны были вызвать реакцию государства - и на уровне заявлений все в порядке. Однако реальная стратегия, стихийно сложившаяся в последние годы, не имеет отношения ни к решению назревших проблем, ни к разработанным документам (вроде Энергетической стратегии 2003 года, устаревшей уже в процессе разработки и являющейся чем угодно, но не стратегией, или подготовленной Минпромэнерго в 2004 году, но так и не утвержденной должным образом стратегии развития нефтегазового сектора).
Реально осуществляемая государственная стратегия в отношении нефтегазового сектора направлена, прежде всего, на его огосударствление. Это огосударствление проводится в интересах частных лиц и силовой олигархии в целом (как скрытое, уже практически осуществленное, так и прямое, проводимое путем консолидации разнородных активов в “Газпроме”; следующим объектом представляется Ковыктинское газоконденсатное месторождение) и сопровождается коррупциогенными махинациями (вроде захвата “Юганскнефтегаза” и покупки “Сибнефти”).
Насколько можно понять, огосударствление осуществляется, прежде всего, не в экономических интересах (пусть даже отдельных лиц и кланов), но в политических целях – для создания непрозрачного и никому не подотчетного резерва колоссальных финансовых средств, которые могут быть в любой момент использованы для решения конкретных политических задач.
Соответственно, даже речи не идет об обеспечении финансовой прозрачности сектора и тем более прав государства (как структуры, призванной служить обществу, а не силовой олигархии) как формального собственника.
Вторая компонента реально осуществляемой государством стратегии - использование приближающегося глобального дефицита энергетических ресурсов для повышения стратегической значимости России и получения согласия Запада на любые внутриполитические изменения, включая снятие конституционного ограничения на время нахождения Путина у власти.
На поверхности – планы строительства новых экспортных трубопроводов. В первую очередь - это Северо-Европейский газопровод, отчасти замещающий сокращение поставок норвежского газа, и Тихоокеанский нефтепровод с освоением месторождений Восточной Сибири (в одном “русле” с ним будет прокладываться и газопровод из Ковыкты). В принципе возможна реанимация проекта Западная Сибирь – Мурманск с освоением Тимано-Печорской нефтяной провинции.
Важным элементом является здесь игра на систематическом запугивании американцев и японцев строительством трубопровода в Китай (знаменитое “ответвление на “Дацин” от Сковородино); соответственно, китайцев запугивают перспективой остаться без регулярного доступа к российской нефти.
Однако главным направлением глобальной государственной стратегии является подкуп Запада при помощи передачи под контроль транснациональных корпораций крупных российских месторождений, в первую очередь Штокмановского, - вероятно, на условиях СРП, с производством сжиженного газа в Мурманской области и экспортом не менее чем 75% (а то и 90%) его объемов его в США. Сегодня можно предположить, что членами консорциума по разработке месторождения станут, помимо “Газпрома”, норвежская и американская корпорации. Норвежцы нужны не только для поставок технологий и оборудования, но и для создания (наряду с долей “Газпрома” более чем в 50% капитала консорциума) видимости незначительности американского участия в проекте, хотя стратегически влияние США будет решающим.
Третьим направлением государственной стратегии по отношению к нефтегазовому сектору представляется рационализация, а возможно, и смягчение налогового бремени – прежде всего, за счет устранения безумных налоговых изменений 2001 года (то есть диверсификации НДПИ и “отвязывания” его от мировых цен на нефть). Однако легче от этого нефтяникам не станет из-за непропорционального увеличения неформального изъятия средств в результате давления на них силовой олигархии.
Наконец, четвертым направлением стратегии государства являются разрозненные политические акции, преследующие сиюминутные цели, вроде замораживания цен на бензин (с компенсационным ростом цен на мазут и угрозой срыва отопительного сезона), а также объявленной президентом газификации сельских районов. Если дело ограничится “освоением” “Газпромом” 30 млрд руб. бюджетных денег - это еще куда ни шло. Однако если сельские районы действительно будут газифицированы, это сможет приблизить возникновение дефицита газа на внутреннем рынке и весьма существенно обострить ситуацию.
Принципиально важно, что государством не решаются следующие важнейшие стратегические проблемы:
В этой ситуации категорической необходимостью становится выработка и реализация продуманной и комплексной стратегии развития нефтегазового сектора - вместо уже существующей, стихийно сложившейся в результате хаотического взаимодействия различных групп влияния.
Некоторые ее черты необходимой стратегии представляются очевидными уже сейчас.
Прежде всего, Россия должна сама организовывать освоение крупных месторождений без передачи их под контроль иностранного капитала. Ведь при закупке услуг сервисных и управляющих компаний, при импорте необходимых технологий и оборудования прибыль остается России, а не уходит из нее. Это принципиальный шаг; без него российский ТЭК не сможет стать финансовой базой модернизации страны.
Необходимо также упорядочивание государственных активов: обеспечение финансовой прозрачности комплекса, восстановление управляемости и рационализация структуры “Газпрома”, отказ от “теневой” национализации. В отношении компаний, работающих в России и не намеренных осуществлять внешнюю экспансию, возможен перевод национализации и в явную форму.
Далее – необходима нормализация ценового регулирования, ограничение произвола как естественных, так и обычных монополий. Следует решить даже не сформулированную сегодня официально проблему поставки газа на внутренний рынок России - “новый” газ будет относительно дорог. Важная задача - сохранение перекрестного субсидирования, так как энергосбережение предприятий более эффективно, чем у населения.
Необходима технологическая модернизация, изменение системы контроля за безопасностью, так как сейчас из-за запутанности и разнородности требований угроза административного наказания для персонала зачастую выше угрозы аварии.
Но главное - отказ от заведомо невыгодных России колониальных по сути проектов вроде Каспийского трубопроводного консорциума и разработки сахалинских месторождений на основе СРП, пусть даже с выплатой компенсаций.
В стратегической перспективе необходимо обеспечить переход от экспорта сырья к глубокой переработке его на своей территории с экспортом продуктов переработки, в первую очередь - продукции нефтегазохимии. Это в 7 раз эффективнее экспорта сырья, хотя сложно технологически. Но главная беда – мы отберем колоссальные деньги у Запада, который сейчас наживается на нас, что политически создаст сильнейший, хотя и ограниченный во времени, конфликт с развитыми странами.
Без этого правящая бюрократия будет продолжать пилить нефтяной сук, на котором сидит не только она ( в этой случае ее, наоборот, следовало бы всеми силами подстегивать), но и вся Россия.
