«Смягчение» законопроекта про штрафы за митинги, разумеется, «разводка» власти, а не уступка недовольным. Власть вообще с трудом идет обществу на уступки. Но надо полагать, что драконовский закон про митинги вряд ли заработает так, как этого бы хотелось властям. Хотя бы потому, что он дурной.
Кремль отыгрывает назад им же инициированный законопроект, по которому штрафы за всяческие нарушения на митингах будут существенно увеличены (см. Штрафам на митингах — итальянскую забастовку, Ударить штрафом по протесту и Стремительная забота о благополучии). Ко второму чтению профильный думский комитет по госстроительству рекомендовал, как и планировалась, снизить максимальную планку штрафа с миллиона и даже полутора до 300 тысяч для физлиц и 600 для лиц юридических. Новелла, разумеется, так себе, если смотреть с точки зрения митингующих. Массовые акции, которые проводят власти, вряд ли будут оцениваться с точки зрения нового закона.
Скажем, согласно поправкам, рекомендованным к принятию, штрафы должны налагаться в случае распития на массовых митингах алкоголя или за принуждение граждан к участию в этих митингах (последний грех может обойтись должностным лицам в 50 тысяч рублей). Именно это многие наблюдатели фиксировали по поводу митинга на Поклонной горе в феврале этого года, но представить, что за прегрешения по сгону демонстрантов в поддержку власти сама же власть будет саму же себя штрафовать, довольно затруднительно. Скорее, на такие вещи будут постоянно закрываться глаза.
А вот устроителям и участникам оппозиционных мероприятий вполне могут грозить всяческие денежные неприятности. Пусть и в меньшем, нежели предполагалось изначально, размере.
Вносится сверхжесткий вариант законопроекта, после чего общественники всех мастей начинают жаловаться на ущемление прав граждан. Кто-то из представителей властей обещает «всесторонне рассмотреть» претензии, а далее принимается чуть менее жесткий вариант. Вроде бы и требования общественности и оппозиции как-то удовлетворены, и закон принят.
Общественность обычно знает про то, что власть любит такого рода мероприятия, поэтому многие в штыки воспринимают вообще все, что властью предлагается. Даже те меры, которые вполне направлены на послабления этой самой «прогрессивной общественности». В такой «атмосфере взаимного недоверия» любое взаимодействие власти и общества становится затруднительным. Власть не доверяет гражданам и неким их, пусть и без особого мандата от собственно граждан, лучшим представителям. И говорить с ними либо отказывается совсем, либо разговоры так и остаются разговорами.
Вот президентский совет по правам человека попросил Путина не поднимать те же штрафы за митинги и, если закон будет принят парламентом, наложить на него вето. И Путин даже специально пригласил председателя совета Федотова на свою встречу с единороссами, чтобы тот не переговаривался с высоким начальством посредством СМИ, а лично изложил суть проблемы.
Впрочем, паниковать пока не стоит. Хотя бы потому, что принцип князя Вяземского про дурные решения правительства и дурное их исполнение все еще работает. Власть, конечно, может ввести вообще запрет из серии «больше трех не собираться» или же ограничения по вдыханию воздуха в общественных местах, исполняться это будет туго и с известным общественным бурлением и шумихой в медиа. А когда накал общественного бурления превышает определенный градус — власти волей-неволей приходится реагировать в смысле смягчения или даже отмены неугодной и негодной инициативы.
Классический пример в этом плане: история с монетизацией льгот. Стоило пенсионерам начать массово выходить на никем не санкционированные акции, как власти пришлось сдавать назад. Не то что репрессий не было, ровно наоборот: пришлось отменять выстраданную властью и не без труда продавленную монетизацию.
В известном смысле примерно так получилось и с декабрьскими митингами. Почти сразу после них была заявлена «масштабная политическая реформа», телекартинка приблизилась если не к реальности, так к остальной медиа-повестке, риторика власти по отношению к несогласным внезапно смягчилась до почти человеческих выражений (с известными исключениями, вроде «контрацептивов» и «бандерлогов») и так далее.
Но тут и ставки были на полную или частичную смену политического режима, а не разговор «кто должен платить за проезд в общественном транспорте».
Посему и нынешний драконовский законопроект, определяющий в группу риска любое массовое мероприятие и его участников, с большой вероятностью ждет не самое перспективное будущее, даже если его примут. Либо он будет просто спящим законом «на случай чего» для наказания рублем особо неприятных для власти условных нацболов или условного Удальцова. Либо попытки его применять будут вызывать шквал негодования и в конечном счете рост и без того значительных протестных настроений. Не потому, что все так сочувствуют злостным нарушителям законодательства, а потому, что у нас правоохранители зачастую не в состоянии изолировать реально опасных людей и «гребут» первого, кто попался под руку.
Если уж власти так нужен «антимитинговый» закон, то ей следовало бы настраиваться на то, что он не будет работать так, как задумано. А будет работать плохо или совсем другим образом. Причем, такая работа не в интересах ни общества, ни самой власти.
