В конце марта H&M угодил в скандал: оказалось, подрядчик компании отправлял одежду не на переработку, а на перепродажу. Из-за этого H&M пришлось расторгнуть договор с российским партнером, немецкой компанией I:Collect (сокращенно I:CO), но осадок у эко-френдли клиентов остался.
Мы решили разобраться, как устроена переработка вещей. В конце концов, потребление фастфуд-моды — это очень вредно для окружающей среды.
После того, как вещь изнашивается или просто надоедает, владелец становится перед выбором — выбросить одежду в мусорный бак, перепродать, отдать на благотворительность или скинуть в контейнер для сбора на переработку.
Первый путь самый неэкологичный, но его выбирает большинство потребителей. По данным благотворительного фонда «Второе дыхание» (принимает вещи для вторичного использования или переработки), от 3 до 7 % твердых бытовых отходов на свалках составляет текстиль. Натуральные волокна разлагаются по несколько лет и при этом выделяют в атмосферу метан и углекислый газ.
С синтетическими волокнами ситуация намного сложнее — они хранятся на полигонах десятками лет, постепенно отравляя почву и грунтовые воды. К примеру, для разложения полиэстера требуется не менее 200 лет.
Ситуацию усугубляет пластик, который неизменно используют для упаковки одежды, а потому его количество прямо пропорционально количеству производимых вещей.
Вещи, отданные на благотворительность, тоже зачастую оказываются на свалке. Только часть из них годится для повторной носки и перепродажи. По этой причине некоторые благотворительные фонды запустили собственный цех по переработке. В частности, такое предприятие организовала петербургская сеть магазинов «Спасибо».
Третий вариант развития событий — сдать ненужную вещь в магазин и получить скидочный купон. В России эта акция действует в точках IKEA, H&M, Vagabond, Monki, Rendez-Vous и «Мамантина». Им можно сдать любую вещь, от тюля до пальто и старых сапог. Отказаться могут только от одежды из меха, перьев, пайеток, натуральной кожи и аксессуаров.
Бренды самостоятельно не занимаются логистикой и переработкой. Чаще всего эти задачи берут на себя компании-посредники. Именно они выставляют в магазинах контейнеры для сбора вещей, собирают их содержимое, отвозят на склад, а после доставляют в центр по переработке.
На заводе вещи вручную сортируют по категориям. Часть одежды сохраняется в хорошем состоянии, поэтому ее не перерабатывают, а отдают секонд-хендам или мастерам апсайклинга (изготовливают новые вещи из кусочков старых).
Три года назад благотворительный фонд Эллен Макартур провел исследование и выяснил, что 70 % вещей, собранных в США и Европе, можно носить повторно. Часть из них продается на внутреннем рынке, остаток забирают торговцы текстилем.
После сортировки не пригодные для переработки вещи сжигают для выработки энергии, с пригодных убирают фурнитуру — пуговицы, заклепки, молнии. Обработанные материалы моют.
В зависимости от ткани вещи перерабатывают на разном оборудовании. Например, одежду с высоким содержанием хлопка (больше 70 %) разрезают на кусочки и прессуют — в итоге получается обтирочная ветошь. Ее используют типографии, шиномонтажные и строительные предприятия.
Также измельченные вещи из хлопка могут смешать с первичным сырьем и таким образом получить волокна для производства денима и других плотных хлопковых тканей.
Одежду из 100 %-го полиэстера или нейлона перерабатывают, из них снова получают чистый полиэстер и нейлон. Для этого вещи перемалывают, а затем под действием температуры и давления вытягивают новые волокна.
Подошву от обуви измельчают вместе с автомобильными покрышками и окрашивают в цвет будущего сырья. Оно используется для благоустройства стадионов, дворов, детских игровых площадок и теннисных кортов. Остальную часть обуви также используют для наполнителей, но чаще всего ее просто сжигают.
В России пока нет производства вторичного текстиля из одежды. Поэтому все вещи отдают на создание регенерированного волокна — измельченных материалов, которые используют для тепло- и шумоизоляции, подкладки под линолеум, набивки диванов и матрасов.
В 2018 году британский производитель одежды и аксессуаров класса люкс Burberry опубликовал финансовый отчет. В документе указывалось, что за год компания «физически уничтожила готовую продукцию» на £28,6 млн. Проще говоря, Burberry сожгла собственные вещи. На эту сумму можно было купить не менее 20 тыс. фирменных тренчей бренда или 80 тыс. платков. Предположительно, за последние пять лет Burberry уничтожила одежды более чем на £90 млн.
Представители Burberry объяснили, что сожгли вещи безопасным для экологии способом — полученную энергию использовали для производства. Одежду не стали выставлять на распродажу или раздавать, так как это может повредить репутации бренда: Burberry начнут перепродавать на сером рынке и вещи будут носить «не те люди».
Эта позиция свойственна бренду класса «люкс»: Burberry работает с середины XIX века, его носили члены королевской семьи, знаменитые писатели, актеры и другие представители интеллигенции. В начале 2000-х фирменную клетку Burberry стали активно подделывать — люксовый дом на время даже прекратил использовать (но позже ее вернули в коллекции).
После скандала со сжиганием вещей, покупатели переименовали компанию в Burnberry (от burn — сжигать, — прим. Полит.ру). Осенью производитель пообещал больше не сжигать непроданные вещи и не использовать натуральный мех. Тогда же компания сообщила, что начала отдавать вещи на благотворительность, перерабатывать или перешивать.
Burberry сотрудничает с компанией Elvis & Kresse, которая производит аксессуары из переработанных отходов. В ближайшие пять лет 120 тонн не пригодных для производства обрезков Burberry планирует передавать им.
Страх перед потерей эксклюзивности также знаком швейцарской компании Richemont — владельцу ювелирных часовых марок Cartier и Montblanc. С 2016 года она выкупила у магазинов нераспроданные часы и уничтожила товар на общую сумму в $520 млн. Бывший исполнительный директор компании Ричард Лепеу называл это «исключительными мерами в исключительных обстоятельствах».
View this post on Instagram#HowFarWouldYouGoForLove. Seal the moment; never look back. #Cartier
A post shared by Cartier Official (@cartier) on Feb 4, 2020 at 8:58am PST
Дело в том, что продажи на азиатском рынке в то время начали резко падать. В частности, в Китае дорогие подарки чиновникам (чаще всего это были часы) приравняли ко взяткам. Чтобы магазины не продали товары Cartier и Montblanc по сниженным ценам, часы решили выкупить и уничтожить.
Шведская компания со штаб-квартирой в Нью-Йорке H&M считается одной из крупнейших в Европе розничных сетей по торговле одеждой. В каждом магазине H&M можно найти контейнер для сбора вещей на переработку. Взамен покупатели получают купон на скидку 15 %.
H&M самостоятельно не занимается транспортировкой и переработкой вещей. Все вопросы логистики решает немецкая компания I:Collect (сокращённо I:CO). С ней также сотрудничают бренды из 60 стран мира. Среди партнеров организации — Levi’s, Vagabond, Calzedonia, Adidas, GUESS, Monki, NewYorker.
I:CO — дочерняя компания немецкого завода SOEX, который и занимается переработкой одежды. Ежедневно каждый сотрудник разделяет вещи на 200 категорий и пересматривает около 1 тонны одежды. По данным I:CO, только 1 % вещей не годится для переработки, поэтому его сжигают для выработки энергии.
В 2019 году российские экоактивисты приехали к SOEX, чтобы посмотреть на завод. Среди них была журналистка Елена Володина. 20 марта 2020 года она выпустила на своем YouTube-канале расследование — выяснилось, что вещи из России не идут на переработку.
По словам Володиной, менеджер SOEX не подтвердил, что к ним из России привозят вещи. Более того, журналистка нашла аккаунты на «Авито» и специальные сайты, где одежду из H&M продают оптом по 25 рублей за 1 кг.
Володина объяснила, что такая схема «повторного использования» принесет больше вреда, чем пользы. Такие продавцы продают «оригинальные» вещи H&M мешками, а значит неизвестно, что в них находится. Покупатель вынужден сам их отсортировывать. Поскольку у потребителей нет связи с производствами по переработке, все непригодные, по его мнению, вещи он попросту выкинет, и они много лет будут лежать на свалках. По данным Володиной, доля неликвида может составлять 40 % от общей партии вещей.
Журналистка отправилась на склад в подмосковном городе Лыткарино с «оригинальными» вещами H&M и купила семь мешков (50 кг) за 1,3 тыс. рублей. На всех пакетах была бирка с датой и обозначением I:CO — значит, изначально одежду собирали для переработки.
Получается, что компания, которая должна отправлять вещи на переработку, на самом деле собирает их для перепродажи в неотсортированном виде.
Володина призналась, что недавно сдала два пакета вещей в контейнеры для переработки H&M и оставила внутри маячки GPS. Оба пакета в конечном итоге на немецкий завод так и не попали — они оказались на складе в Лыткарино.
H&M и SOEX не смогли ответить Володиной, где хранят вещи из контейнеров до того, как они окажутся в Германии. Обе компании посоветовали обратиться в I:CO, что и сделала журналистка.
27 марта компания I:Collect объявила, что откажется от сотрудничества с российским партнером — компанией «Астекс».
Ранее H&M уже подвергался нападкам из-за несуществующей переработки. В 2017 году датские журналисты узнали, что с 2013-го компания сожгла 48 тонн непроданной одежды. В H&M подтвердили этот факт, но отметили, что уничтожали только вещи, не прошедшие проверку на безопасность — в их составе нашли плесень и опасные химикаты.
