Требование Узбекистана вывести американскую военную базу указывает, прежде всего, на то, насколько остра ситуация для тех режимов в СНГ, которые еще не смела революционная волна. Судя по всему, Ислам Каримов действительно считает, что события в Андижане прямым образом связаны с действиями США. Узбекский президент подумал, что раз журналисты западных компаний появились вблизи мест будущих беспорядков заранее, - следовательно, владели некоторой информацией.
Думается, впрочем, что Ислам Каримов ошибается, – информацией поделились организаторы штурма тюрьмы в Андижане, потому что им (бывшей местной элите) нужна была медийная и политическая поддержка.
Опыт революций в Грузии и Украине показывает, что на стороне штурмующих власть сил с достаточной прямотой выступали не только национальные и международные общественные организации, но и официальные и полуофициальные лица, представляющие США. Так, практически неприкрыто на стороне Виктора Ющенко в Украине выступали посол США, действующие сенаторы и конгрессмены, Палата Представителей в целом, приняв официальный документ по ситуации на Украине.
Что касается событий в Киргизии и Узбекистане, этого последнего звена точно не было. Реакция США на события в Узбекистане и появилась не сразу, и была поначалу достаточно сдержанной. В Киргизии представители демократических движений, участвовавшие в демонстрациях протеста в Бишкеке, рассказывали, что они в какой-то момент даже пытались отговорить толпу штурмовать Дом Правительства. Революция не входила в их планы.
Дело в том, что революционный сценарий, в принципе, уже вполне может работать и сам по себе, поскольку продемонстрировано, насколько слаба власть в государствах СНГ. Вот с этим последним обстоятельством не умеют работать не только Ислам Каримов с окружением, но и российские власти. Отсюда и истерика.
Внешний фактор, конечно, нужно учитывать и реалистично оценивать, однако он не может становиться единственным, на котором строится идеология (в качестве ответа на него). Контрреволюционный «священный союз» строится на подразумеваемом правящими группами тезисе о том, что в своей стране в данных условиях сильно ничего улучшить нельзя, и так все идет более-менее правильно, в лучшем из возможных вариантов, а американцы недальновидно провоцируют хаос и конфликты, в том числе и в террористически опасных регионах.
Все бы ничего, если бы не было так предельно ясно, какая зияющая пустота стоит за лозунгами о сохранении суверенитета и борьбе против "оранжевой чумы". Фактически начавшаяся предвыборная кампания в России уже показала, насколько все запущено. Выдвижение Михаила Касьянова встретило естественную реакцию – борьбу против неконтролируемого кандидата. Сразу было понятно, что никакой игры в либерализм на этой стадии не будет, - не в этом дело. Сейчас правящая группа в России еще в меньшей степени, чем в ситуации 1996 года, может себе позволить уйти. Тогда, по крайне мере, уже появились ресурсы, отчужденные от административной системы, – зарождающиеся крупные бизнес-структуры. Сейчас правящая группа управляет государственными компаниями, которые нельзя унести в отставку.
И вот, кампания с такими ставками началась с компромата, достойного разве что начала 90-х, – про дачу бывшего премьера. Все бы хорошо, если бы был шанс, что т.н. «преемника» можно будет выбирать из тех, у кого нет дачи, полученной тем или иным достаточно сомнительным с точки зрения среднего огородника путем. Из-за этой тактической вялости возникает сомнение в том, можно ли ситуацию начавшейся борьбы и контрреволюционного ажиотажа как-то использовать в мирных целях, в смысле – для строительства страны.
Понятно, что Генпрокуратура с товарищами будет вести борьбу за счет продолжения антиолигархической и всякой другой разоблачительной кампании. Те, кто справедливо опасается, что это как раз кончится настоящей революцией во главе с «оборотнями в погонах», мог бы обнаружить непаханное поле с огромным политическим ресурсом.
Дело в том, что, несмотря на регулярное повышение пенсий и денежного довольствия, чувство неправильности устройства жизни в России общим размазыванием небольших денег не решишь (некоторые офицеры в социологических интервью, например, говорили, что «монетизация поставила крест на российской армии»). Очевидны направления, где несправедливость наиболее очевидна: суды, армия, милиция, тюрьмы, здравоохранение, образование…
Есть вещи терпимые с морально-нормативной точки зрения, есть – точно нетерпимые. Ну, невозможно терпеть в России пыточную армию, которая, к тому же, продает оружие боевикам. Невозможно терпеть и обилие милиции, которая убегает от драки, зато с удовольствием бьет и грабит иногородних. Как невозможно терпеть и то, что хороший доктор или настоящий учитель ничего не зарабатывают. Всем ясно, что в таких точках происходит нечто нетерпимое, какая-то беда, как в песне: «и ни церковь, ни кабак – ничего не свято».
Понятно, что в пылу бескомпромиссной борьбы за власть, за оставшееся время до точки кризиса ничего серьезного в этих сферах не совершишь. Но показать делом направление навстречу правде и справедливости можно. Например, в какой-то момент обнаружится, что против решительной реорганизации армии выступают только несколько генералов. А младший офицерский состав (от которого как раз и зависит позиция армии в случае чего), возможно, и был бы рад отмене призыва в существующем виде при условии резкого одновременного повышения довольствия кадровым военным: они бы и работу сделали за четверых солдат – все же лучше, чем подрабатывать невесть где.
Это грубая схема, но правильная, потому что, если всерьез работать над проблемами, которые нельзя терпеть, окажется, что у тебя вдвое больше союзников – за реформу армии выступят не только молодежь и их родители, но и офицерство. Также и, скажем, с реформой медицины, в которой правильный результат – резкое повышения статуса доктора, - будет сочтен справедливым и пациентами тоже, если их при этом перестанут принимать за объект для починки, а будут относиться как к клиентам.
Впрочем, с большой вероятностью, себе в убыток правящие товарищи не смогут ничего показать гражданам, потому что содержание правящей группы как раз в том, что союзы достигнуты верхушечные, а для президента обратиться напрямую к гражданам через голову их непосредственного начальства будет означать опасность раскола в верхах, которого, впрочем, при любом раскладе не избежать.
