История с применением казаками нагаек против участников несанкционированного митинга в Москве 5 мая вызвала резкое недовольство общественности и стало поводом для множества публикаций в СМИ и обсуждений в социальных сетях. Особое внимание привлек тот факт, что фактически власти не одергивали напавших на митингующих.
Побеседовать с «Полит.ру» о том, почему казаки в России в настоящее время оказались в таком привилегированном положении и какие риски с этим сопряжены, согласился Алексей Макаркин, ведущий эксперт Центра политических технологий. По его мнению, здесь играет роль совокупность факторов, приводящих к тому, что казаков (реестровых, то есть признанных государством) власть воспринимает как «своих».
«Во-первых, в России есть закон, на основе которого казаки могут привлекаться к охране порядка. Это Федеральный закон; на его основании принимаются региональные акты, и казаков в разных регионах привлекают для выполнения этих функций. Во-вторых, я думаю, что значительную роль здесь сыграл фактор Крыма. В 2014 году казаки участвовали в присоединении Крыма, причём это было реестровое казачье войско.
У нас казаки делятся на реестровых и нереестровых: реестровые признана государством, и их командира назначаются государством — звание "казачьих генералов" им присваиваются указом президента. А нереестровые казаки — это общественники, они не включены в эту структуру.
В Крыму были реестровые казаки, и они вполне вписались в ту операцию, которая тогда проводилась.Есть такой интересный момент: когда они шли в Крым, они первоначально выдавали себя за богомольцев. За людей, которые идут в паломничество к христианским святыням. Потом сами же об этом с удовольствием рассказывали как о типичной военной хитрости.И если, например, на Донбассе были казаки в значительной части самодеятельные, не реестровые,в основном в Луганской области (там были и те люди, которые приехали из России, и те, которыес организовались на месте), то в Крыму было вполне официальное операция, и казаки там были задействованы.
У нас в течение долгого времени было какое-то несерьезное отношение к казакам — мол, это какая-то реконструкция, какие-то ряженые. Но это не совсем так. Это достаточно серьезная сила, и в кризисной ситуации она может себя проявить. Причем, как мы видим, это относится к разным типам казачества. Это люди, которые ездили воевать с 1992 года, то есть с приднестровского конфликта. Причем интересно, что и до этого момента, и далее существовало разделение казаков на "красных" и "белых", условно говоря. Из этого разделения потом и появилось разделение на реестровых и нереестровых.
"Красные" — это те, которые были одобрены еще советским государством в конце существования СССР, белые — это которые были в оппозиции. В Приднестровье поехали и те, и другие. Конечно, никакого организационного объединения не произошло — они оставались разными, но на логическом уровне они были вместе. То есть казаки выступали как сторонники Великой державы, Как защитники прав русского населения. Потом, кстати, казаки ездили воевать и в экс-Югославию. Там, конечно, было уже не защиты русского населения, но там была защита славян, православных, то есть этническая и религиозная идентичность. И, в общем, это всё довольно серьезно.
И нужно отметить еще один фактор. При Дмитрии Медведеве у нас прошла полицейская реформа: было сокращено количество полицейских, и их функции по охране порядка стало нужно кому-то передавать. Советское время эти функции брали на себя Дружинники (и Дружинники есть и сейчас), но ну дружинник — это тот, кто работает, условно говоря, за отгулы. Сейчас мотивации могут меняться, но смысл примерно таков же. Они сравнительно слабые мы видим Тружеников только во время массовых акций они стоят и следят за порядком, За тем чтобы никто не проходил за ограждение. И не шёл в сторону Кремля, например. Тогда они должны сигналить, свистеть, но самостоятельных возможностей у них немного.
Поэтому к охране порядка решили привлечь казаков — они вроде бы более подготовлены, более мотивированы. Конечно, я имею в виду казаков реестровых — у них статус. Этой причине они воспринимаются государством как своего рода младшие партнеры, как "свои". Ну, а "своим" позволяется куда больше, чем "чужим". Вспомните людей из организации "Серп", например; ну, или из Национально-освободительного движения. Когда они, допустим, обливали кого-то зелёнкой, то в отношении них либо не было санкции, либо санкции были достаточно мягкими.
Вспомните, например, нападение на участников конкурса сочинений о сталинских репрессиях: там облили зеленкой Людмилу Улицкую и еще нескольких людей. Но, по-моему, дело ограничилось небольшим штрафом. Символическим, не более того. Ну, а представьте себе, если бы зеленкой стали кого-то обливать оппозиционеры во время какого-то официального мероприятия. Здесь, я думаю, реакция была бы совсем другой. То есть, очевидно, что казаки находятся в ряду "своих".
Просто у власти есть ощущение, что существуют высокие риски, связанные с возможностью "цветной революции". Эксперты говорят, что сейчас это невозможно, на что следует негативная реакция. Приводятся разные аргументы: например, говорится, что считалось, что после Майдана 2004 года на Украине это невозможно, что все выдохлось, наступило разочарование в любых политиках и в любых массовых акциях. Ан нет — в 2013-2014 годах появился новый Майдан.
А сейчас появился еще один аргумент — это Армения. Говорят: вот смотрите, все думали, что там все будет спокойно, что население будет тихо сидеть по домам, и у армянской Республиканской партии на парламентских выборах в 2017 году был прекрасный результат, причем довольно чистый результат с точки зрения возможных искажений и нарушений. Однако люди взяли и вышли на улицу — и свергли власть.
Поэтому у власти есть ощущение, что "своих" нужно не обижать: ведь если ты обидишь "своих", то кто же за тебя вступится? Поэтому и казакам позволяется довольно много», — объяснил Алексей Макаркин.
