Через три дня после нападения четверокурсника Керченского политехнического колледжа Владислава Рослякова на соучеников и преподавателей зашла речь о выводах и профилактических мерах. Этот вопрос — о том, можно ли было предотвратить трагедию (и если да, то как) — встает после каждого подобного случая.
Стандартной и предсказуемой реакцией властей было решение провести проверки уровня безопасности в учебных заведениях. Опять встал вопрос об их охране, поскольку ЧОПовцы, будучи теоретически профессионалами, на практике справляются со своими задачами лишь пока ничего не происходит.
После ряда «школьных» ЧП было решено установить везде на входе рамки металлодетекторов. Но если говорить о керченском колледже — они, похоже, попросту не работали: учащиеся рассказали, что из-за постоянного «звона» и долгой проверки с выкладыванием многочисленных гаджетов проще было отключить сигнал.
В вестибюле сидела вахтерша, в задачи которой входило в чрезвычайной ситуации нажать «тревожную кнопку». Но когда прогремел взрыв, пожилая женщина на некоторое время потеряла возможность передвигаться, а потом, когда все-таки добралась до кнопки и нажала ее, выяснилось, что та не работает (видимо, отказала при взрыве).
По большому счету, это нажатие вряд ли сказалось бы на количестве жертв: после получения сигнала охране еще предстояло добраться до места происшествия и оценить обстановку, а Владислав в это время уже блуждал по коридорам, стреляя во всех, с кем сталкивался.
В мае трагический инцидент в Барабинском филиале Новосибирского колледжа транспортных технологий им. Н.А. Лунина, где первокурсник ранил соученика и покончил с собой, продемонстрировал, что пронести в здание учебного заведения оружие — для учащихся не проблема. Но там речь шла о нелегальном «стволе», держать который в руках, заряжать и тем более стрелять у подростка не было прав.
В Керчи же дело обстояло совершенно иначе: Владислав, не таясь, отучился на курсах обращения с оружием (причем даже выпросил скидку, сославшись на сложное материальное положение), абсолютно легально получил разрешение — в том числе на основании пятиминутного визита в кабинет психиатра, который за это время успел признать молодого человека вменяемым и адекватным. В школу пробрался через задний ход — на всякий случай, но вообще особо не таился.
Сегодня, 20 октября, следователи обнаружили его «тайное место» — пустырь, где студент за несколько месяцев до нападения тренировался стрелять и тестировал самодельные бомбы. Накануне ЧП он — опять же совершенно открыто — купил более сотни патронов для ранее приобретенного дробовика.
Также стало известно, что бабушка Владислава, сама того не желая, «спонсировала» внуку покупку дробовика. По ее словам, молодой человек заходил в ней в гости и брал фотографии, между которыми лежали 20 тысяч рублей, «а теперь их (денег) нет».
«Предстоит точно определить все детали этого трагического массового убийства. И только после этого уже, наверно, специалисты должны прогнозировать те или иные действия. Потому что, конечно, это очень опасная тенденция, и, безусловно, предстоит очень глубокий анализ», — комментировал случившееся пресс-секретарь президента РФ Дмитрий Песков.
Сам глава государства Владимир Путин связал содеянное Росляковым с глобализацией и страшной «традицией» массовых убийств в американских школах (связь с печально знаменитым «Колумбайном» действительно прослеживается).
Звучали также высказывания о том, что на Владислава повлияли фильмы, компьютерные игры, социальные сети и интернет в целом.
Но теперь властям предстоит решить, что делать с этим внезапно открывшимся знанием — об имевшейся возможности заинтересоваться Росляковым и, кто знает, может, и предотвратить случившееся. Но, если отбросить сослагательное наклонение, надо признать: ни одно из звеньев цепочки, с которыми Владислав сталкивался при длительной и совершенно не секретной подготовке нападения, не обратило на него внимания, не подняло тревогу.
Как убедить общественность в том, что подобное не повторится? Неожиданно за дело взялась Росгвардия — хотя это, наверное, логично, учитывая, что разрешения на владение оружием выдает именно она. Средство профилактики предлагается стандартное — ужесточение норм.
Предложения ведомства уже опубликованы на портале проектов нормативных правовых актов. Основное изменение заключается в том, что владельцев оружия обяжут при выезде с места постоянной регистрации в течение трех дней сообщить в Росгвардию о месте своего временного пребывания.
«Гражданин РФ обязан уведомлять любым доступным способом, обеспечивающим возможность подтверждения факта такого уведомления, территориальный орган Федеральной службы войск национальной гвардии РФ по месту пребывания или фактического нахождения о хранении принадлежащего ему оружия, зарегистрированного в Федеральной службе войск национальной гвардии РФ или ее территориальном органе, более трех суток в таких местах не позднее трех рабочих дней со дня прибытия в указанные места», — говорится в документе.
Это «правило трех дней» Росгвардия предлагает распространить и на иностранных граждан, которые находятся на российской территории. «Данная мера позволит обеспечить надлежащий контроль за оборотом оружия в местах его временного хранения», — говорится в пояснительной записке к проекту постановления.
Остается, собственно, лишь один вопрос — как эти ужесточения помогут предотвратить трагедии, подобные керченской? Даже если бы Росляков со своим дробовиком приехал в Керчь откуда-то из другого места и — допустим — по новым правилам подал уведомление об этом в Росгвардию, что бы от этого изменилось?
Советник директора Росгвардии, депутат Госдумы Александр Хинштейн заявил, что у ведомства должны быть полномочия по проверке медицинских справок, выданных желающим владеть оружием. Сейчас они предоставляются в обязательном порядке, но права верифицировать их у Росгвардии нет. Против этой меры, которая обсуждалась и раньше, выступает Минздрав, усматривая здесь нарушение врачебной тайны.
